В те времена, когда Земля...

В те времена, когда земля была покрыта ранами
И ящеры бродили по сто аршин в длину,
Они друг дружку кушали на ужины и завтраки,
Уже тогда в тени ветвей жил Ара-Какаду.

Там будущие люди с хвостами обезьяньими
Жевали что не попадя, копаясь, не бог весть…,
А как они любили кокосы и бананы! А-а-а!
И предок наш от зависти на дерево полез.

Пронюхав, птеродактили пикировали стаями
Кроша макушки леса с плодами в полный хлам,
И доставали, сволочи, укрывшихся под пальмами,
Жирка поднагулявших и несчастных обезьян.

Ох, сделалось не сладко им - хвостатым да ушастым,
Не безопасно стало дневать и ночевать!
Всем приходилось кланяться, огромным и зубастым,
Да что за жизнь пошла такая «бога душу мать».

Но подвернулся попугай им под руки однажды -
А что, не надо щёлкать, и клювом торговать!
И каждая мартышка стремилась оторваться
И ноги повыдёргивать и перья ощипать.

Взмолился попугай – «Не троньте, мол, оперение!
Я вам открою тайну, не будем враждовать!»
И в души обезьяннии вдруг заронил сомнение
И предки наши с ним решили подождать.

А после случая того, гляди б чего не вышло,
Наглели обезьяны всё больше с каждым днём
И через несколько веков невинная мартышка,
Уже владела страшным и загадочным огнём.

И стали потихонечку гонять за динозаврами,
С пещер по выживали всяческую тварь,
Питаться перестали одними только травами,
Придумали колёсико и сделали педаль.

Охотились на мамонтов без всякого терпения,
Кого живьём поймали, в повозку запрягли,
И для грехов своих, придумав отпущение,
Заделались хозяином красавицы Земли.

Взвели сооружения для жертвоприношений
Расплавили железо, обрезали хвосты,
И появилось, вдруг у них, особенное мнение,
И стали женщинам дарить красивые цветы.

И всё что как-то там растёт и где-то там шевелится
До ручки довели, придумали баян,
Закрыли в клетку попугая, куда он теперь денется,
И он кричит – «Дурак, мол, я!» и верит в это сам.