Путишествиник

Точные разговоры конечно абсурдно вспоминать, у меня плохая память, ну здесь описательно повествовательная форма того что происходило, в то время, получается, того, о чем я пишу в более подробной повествовательной форме, я пишу здесь в более краткой и доступной. В Америке ну и других местах, ты часто в друзьях, только до того момента пока на тебе хоть как нибудь можно паразитировать, если ты индивидуален, то попадаешь в такие ситуации, в которые тебя порой без собственного ведома, ставят в ситуации и оболгут за место слов автора пытаясь засунуть, ему в рот чужие и здесь из первых уст идет расклад, как и вообще во всей моей поэзии. Твари продолжают по мне стрелять из каких - то  приспособлений, и это дело дойдет до суда и компенсации ежедневного нервного стресса, это в том случаи если меня не убьют, до того времени, беспомощность тех кто вообще занимается травлей индивидуумов в этой лжемерике, диму преследует чья то зависть и месть, за его прошлые публикации, за то кто он есть, за его философские мысли и взгляды, часто выпадающие из общей массы которая даже не задается вопросами что к чему и что с этой массой делают
Без таких "приятилей"  лучше обходились, все хорошие, а вот Дима плохой, описывает то что происходит и называет вещи своими именами, так как были уже много раз названы другими, до него и красным да начертано это я дима, ваша проблема с самого начала каго вы обманывайте ? 



 
Акт 1.  Сцена 1

1992-3 год 
 Из аэропорта направились к чим то знакомым. 

Место: Город Нью йорк,  мало знакомый районы.

Действующие лица.  

Володя, Мурат, Олег, Дима 

Декорации: Вагон поезда, обычные поезда в городе.

Время : Полдень народу мало, будней 
Отец с 18 летний пацаном сыном, сидят на стуле в вагоне метро.
Папа тогда еще был молод.
Он сам поехал на Брайтон и нашел помещение.
Мы уже выехали на новое место





Володя:          Заходи в вагон скорее,
                 Располагайся, рядом на места,
                 Из желтого,
                         сродни оранжевого цвета.
                 Нам здесь пути всего на пол часа.

Дима: 
                 Мы что уже поехали в квартиру?

Володя:        Мне в рент подвал где отыскать дешевый подсказали.
                   
Дима где то сел,

                 Причудливо мелькают полустанки,
                 Слова на инородном языке.
                 Куда попал я?
(пауза)
                 Вагоны пахли как пристанище для панков.
                 Или верней пивная среди лета,
                 Кричащая толпою мужиков,
                 Глушащих средство для очистки туалетов.
                 Из дизинфектором начищенных полов.       

Звук предупреждения дверей и голос кондуктора,
Двери закрываются

Действие: Оглядывая вагон и пирон полустанков.

Диалог:  Какая грязь, мешочки, этикетки, 
               Как обиталище,
                            запущенное кем то,
               Кто позабыл заботы о стране.
               Как оставляют суть экспериментов.
               Он наблюдал мерцание в стекле,
               Бегущих шпал, и зорких семафоров.
               Пока опять кондуктор оглашал.
               Эффектным голосом о поведение у входа.
               И пассажирам свои маршрут напоминал.
               Олег с Муратом рядом рассуждали,
               И в их беседу иногда отец вступал.


Голос Володи:  Ну что пора?
                        Так как он сам подвальчик отыскал.

Дима:
               И мы собрались у порога.                      
               Сквозь турников вертушки пропускав.
               Идущие столпотворение сумасброда.
               И будь то музыку прощаний услыхав,
               Колес визжание, скрип пружин, в качках перрона.
               Растаяв в гомоне наполнили квартал.
               Мысли о тех кто дальше уезжал,
               Мелькая в окнах, исцарапанных вагонов.  


               Он сного родины просторы вспоминал,
               И только что оставленного дома.
               Где часто с пацанами пробегал,     
               Зажав руками вылезающий метал.
               Девчонку, ту которой обещал,
               Вернутся, в сводах Ленинградских, переходов.
               Я приведу вас всех к венцам начал.  
                                         

               И здесь, попав в ажиотаж скучал.     
               Сложней бесплатно проскочить,
               Чем те, что были там, 
               На Площади Восстания, где часто,
               Я в автоматах с Пашкою играл.
               "Мосбан" имел перигороженный участок,
               Для ожидающих, пришедших в зал,
               На против пища продовалась за прилавком.  
               Где мы находимся? 
               Куда от куда едем?
               Московский будь то бы еще встричал вокзал,
               С которым мы как старые соседи,
               То место, куда рьяно убегал,
               И возвращался только на рассвете.
               Пока рабочий клас еще дремал.
               И зажиганий выгоривших свечи,
               В такси туман упавший оплетал,
               Нивы журчащей пламенные встречи,
               И затемненный тихий кинозал.
               Мне часто говорят что время лечит,
               Положев трещины на вековой фасад.
                

Мужчина знакомые средних лет возраста моего отца,
товарищ по работе.
     
Олег:          Повидимому в Бруклине, район Нью Йорка,
                В русско - язычный, едим городок,
                На станцией с названьем Брайтон Бич,
                Где  иммигрантами построен был Бродвалк.
                Найдя себе пристанище и кров.
                Там лавками продуктов кипит жизнь.
                         И в древнем, это
                "зайчий островок"  и о его подробностях узнаем.
                
Тем временем поезд приближался к остановке. 
Брайтон Бич.                                        

                Видны лишь крыши маленьких домов,
                Ещё Манхэттана тогда мы невидали.
                И нам в подвале отведенный уголок,
                Ютясь друг к другу, группой обживали.
                Как в погребе, у входа длинный стол,
                Проход по глубже, комнатка как клазет,
                Матрас расстелен на
                                  битонный пол,
                Вход в туалет, и темнота кругом,
                Я мог - бы описать его подробней,
                Сегодня мелочи оставим на потом.
                И ситуацию по мере подитожу.
                Пока отчетливо скучает отчий дом,
                И живы те, о ком узнаем поздже.
                И тех кого утратил небосклон. 
                Дни молодости, где мне было можно,
                И многим просто, как - бы "всё равно",
                Пока самих, хлестать начнут по рожам.
                Оно на очень долгий трип похоже,
                Из коего не каждый подошел.
                Туда где душем нам служил пошедший дождик,
                Заставший путника в дороге с рюкзаком.
                То время где с отцом дрались в прихожей,
                И часто убегал, забыв про сон.
                Что чаще для отцов спроси дороже?     
                Когда за первенцам по стене лез в род дом,
                И появился у палаты на окошке.
                Чтоб посмотреть на что, тот был похожим,
                Комочек кормящийся материнским молоком.
                Конечно - ж, не для всех, и это тоже,
                Я  к рассуждениям перенесу в альбом.
                Где мой читатель ознакомится и с теми, 
                Кому плевать на собственных детей.
                Страна в которой протухают нервы,
                Как в супермаркетах на полочках кансервы.


                Теряются авторитет и нравы,
                           Пластмассою от сданой стеклотары.
                  
                                
                   
                Я вдруг очнулся, мы уже в прихожей,
                Много этажный и кирпичный дом,
                Подъезд закрыт, и мусор огорожен,
                И только лестницу приметил он потом,
                Ведущую в подвал привычный,
                Туда где вереница из имен,
                Осваивала чуждые обычаи.                 
                Ребячья школа наблюдала за двором,
                Где часто сборище встречалось молодежи.
                Гоняющею мячик в баскетбол.
                Напротив за железною решеткой.

                Он огляделся;  
                                     сразу за углом,
                Был русский магазин с афишей,
                И величался
                         " Золотым Ключом "
                Прилавки с фруктами, заметное отличие,
                От тех, привычных под названьем Гастроном.
                   
                 А дальше пляж, и городские крыши.
                 Когда ещё был не забит песком,
                 И можно было находится под бродвалком.
                 Там нищеи имели городок,
                 В картонных упакованы, коробках.
                 Те что так часто наблюдая у дорог.
                 Положенные на дымящие решетки,               
                 Из под земли дышавшие теплом.
                 Вид делают как будь то не замечен.
 
                
                 В чужой стране, без статуса и прав,
                 Не знающие не порядков, не законов,
                 Казалось нам, что это целена,
                 Где непочатый край лежит работы.
                 Как беженцам, им помощь не дана,
                 И большенству евреев в синагогах.
                 Их невстричали, церкви "кроткой" зал,
                 Или кастел готический с отводом,
                 Мечетей - ли зовущая труба.
                 Или каких других религий храмы,
                 Буддиский монастырь? иль шарлатан.                                   
                 Лишь новая неясная страна,
                 И комнатка прямоугольная под домом.
                 Тогда нам не хватало языка, 
                 А я слова знал только для фарцовок, 
                 И эта малость нас тогда спасла,
                 Когда стал продовать холсты у входов,
                 Которые отец моц написал.


Приехав сняли подвальное помещение из двух комнат
На входе общая с кухней большая,где расселились ребята, а в глубине огорожена маленькая, там даже небыло окон. Которая и досталась Володе и Диме, отцу и сыну.
Мебель притащили с помоек. Питались первое время тоже на помойках.

                  В то лето так же жар благоухал,
                  От солнца плавясь на асфальте миражами,
                  И каждый встречный потом истекал,
                  Цепляя бриз открытыми дверями,
                  Меж магазинов вереницей проходя.
                  И там, средь утомленного оплота,
                  В потрепанных штанах шатался я.
                  Детя , ещё вопроса не задав, 
                  что значит эта агитация " Свободы" ?
                  И если это стимул для тебя,
                  И для таких как он, среди народов.
                  Приехавших чтоб испытать себя.
                  Здесь разговора не идет о пробах.

                  Лишь может тех, что ювелирку рассмотря.
                  Несут закладывать у гардеробщиков на входах,
                  Чтоб раскумарить опосля себя.
                  И он, ещё тогда незнал доходов.
                  И в основном курил бычки у дома,
                  И сигареты, что сумевши настрелять,
                  У проходящих мимо пешеходов.  


                  Способности, умение проявлять,
                  Под створками расположившись небосвода.
                  
                  А как вот родине здесь научится изменять?
                  И как он сам, ограниченьям соц надзора,
                  Орут отходов безпризорный хлам!
                  Интилигенция полу зажиточных крестьян,
                  Родитилей кто, не киряет на работах. 
                  Попавших с детства в разграниченный бедлам. 
                  Хотя у каждого в нас разная парода,
                  И я описываю тех которых знал.


Первые впечатления и походы по Нью Йорку,
Что то так же из дневников.
 
                                                2


                   Обосноваться нас взяло немного,
                   Я с нетерпением в город ждал поход.
                   И вопросил: 

Дима:           Когда идем в дорогу?
  
                   Что бы смотреть чем замечателен
                   Нью Йорк, его громаду, 
                                               Постигая небоскребов. 
Володя                         
                   На пропитание нам нужно раздобыть.
                   И мы с утра отправимся из дома
                   Успев лишь действий планы обсудить.

Группа.             
                   Так вышли к трэину группой из прохода,
                   О чем тогда мы стали говорить?
                   Наверно в точностях запомнила погода,
                   
                                      
                   А мне придется вкратце расспросить,
                   Создав, связующий набросок диалогов.
                   И психологии потрепанную нить,
                   Взаимо отношения друзей,
                   Покуда сложности условий и заботы,
                   Их дружбой не мешали " дорожить"
                   Здесь подорожник не растет уже у входа,
                   Как в детстве, там где родины мираж,
                   Где мы так часто подрастая ушибались, 
                   На ссадины приложив лепестки,
                   Забравшись рядом с домом на гараж.
                   Следя за облаками отдыхали.

                   Вдруг Мотовилихи знакомый пеизаж,
                   В сознаниях, кисти мыслей рисовали.
                   Я Мишку вспоминал гадав,
                   Кем стал, чьего добился в жизне,
                   Он для меня был в детстве брат,
                   И мы росли почти - что вместе.
                   И Лешка Ракенцев, худой,
                   И раздражительный не в меру,
                   Он был задорный, грустно шобутной,
                   А Маханёк был, маленьким и квелым,
                   Собравшись вместе озорной гурьбой,
                   По гаражам мы прыгали с разбегу.

                   И вдруг опять почувствовал он боль.                    
                   Тянуло мышцы, отходняк от транков,
                   Он был напичкан плотно наркотой.
                   И только понял, что в Америку приехал,                    
                   Ребенок, с детства дозою больной.
                   Он думал где достать в Нью Йорке средство.
                   Тогда он убежденный был торчек.
                   Которому любая дурь "полезна"
                   Покуда крутишься как вытертый волчок.                       
                   И бегаешь за вмазкой повсеместно.
                   Готовый выполнить, почи что всё.
                   Попавшийся как рыба на крючок,
                   Торчащий в вене,  сковырнутой блеском.
                   Поймал приход, срубило, и молчек,
                   Лишь слюни капают,
                           Почесываешь чресла,
                    Пока тебя, не отпустил приход.     


Володя. 
                     Ушли с утра, поехали в Манхеттен,


                   Искать какой нибудь сугубый ориентир.
 
                                                                  
                       
Дима:          Тогда как и сейчас в разгаре лета,
                     Я на Бродвэи время проводил,
                     И рядом с Принцем находя местечко,
                     В ройоне Сохо, где подно гостей,
                     Располагался на бордюре у витрины.
                    Уже тогда известных галерей
                     Где скудные, отцовские картины,
                     Прохожим предлагал ловя людей.

                     Напротив был антропологий торгсин,
                     Где кости продавались от животных,
                     В него я тоже часто заходил.
                     Так сидя на асфальте у работ,
                     Я предлагал на ломаном английском,
                     Отпугивал акцентом, пробегавших,
                     Спешащих скрыться в магазины от жары. 

Мимо проходили девушки, задержавшись у выставленных холстов,
Я дал им время посмотреть, по их выражениям я понял что что то притянуло их внимание. 


Дима: Excuse me,


Women:          Hi

Дима:           Would you be interesting buying art?

Women:          What do you sell?

Дима:            This is originals, I sell them chip,
                      My father artist,
                      We have came from Russia
                      We don't have money, to afford a sleep,
                      This is his paintings.

Women:          How much?
             
Дима:           which one?

Women:         This, that has figures,

Дима:          Around hundred dollars at a time,
                    My father is a known man in Russia
                    His doing murals.

Women:        it's bit expansive, don't you think?

Дима:         This is originals, each is authentic,
                   And only one of each, that has been made.
                   Believe me this is chip, and later
                   It would be worth, much more
                   If you could keep.
                   In nicely framed, this beautiful artwork.

Women:  Well how about, if I give you eighty? Hundred  

Дима:          So kind, 
                     Thank you very much, 
                     The painting sold!
                     If you don't like it,
                     You can bring it later.
                     If I be here,I take it back,
                     But I don't have a phone.

Women:         You have nice art!
                     Good buy, it's time to go.

Дима:              Одна из первых проданных работ,
                         Я ликовал внутри от удивленья,
                         Как же прекрасен,
                         И загадочен Нью Йорк.
                         И я задень нам заработал на неделю.
                         Я был так рад,
                         Что мой язык помог,
               Карявословья в этикете поведения.
               Я целый день, до вечера стоял,
               Еще порою подходя с приветом,
               Искал ког - то, и бычки шкулял,
               Прося смущаясь, дядек сигареты.

              Когда приехал в Бруклин
              В свой подвал под вечер,
              Гдевсе уже наверное собрались,
              Между собою обсуждать прошедший день,
              Мы впечатлением друг с другом обменялись.

              Я рассказал что по случайности купили,
              Как познакомился я с девушкой спросив,
              Если рисунки нравятся сначала?
              Потом я предложил купить,
              И женщина чуть помолчав сказала,
              Что ей понравилась с фигурой холст,
              Я подтвердил, что здесь оригиналы,
              Жестикуляцией общаясь в основном.
              И каждый идентичен,
              И потом,
               быть може будет стоить капиталы.
              Сегодня дешого, чтоб оплатить ночлег,


              Я их отдам, как есть,
                                               за цену рамы.
              В которою поместите его.
Дима:    Я говорил,
              Все слушали устало, 
              Нюансы из рассказа моего.                                 

Группа ребят слушала отец был рад,

Олег:       И как тебе, так удалось продать?
               Была Володина идея взять рисунки,
               И чистый холст, чтоб можно написать.

Мурат:    Кто знал, что это подойдет?
               Ха, нужно умение, что - бы продавать,
               Я простоять бы целый день так мог,
               Если б как он, ещё б уметь сказать.

Олег:       Вы взяли же учебник с языком?
               И Димка сможет, что - то подсказать.

Мурат:    С утра быть может вместе все пойдем,
               Холсты же ещё нужно написать.
               Интересуются американцам чем демон?

Дима:     Эх еслиб было просто так сказать,
               Смотрели разное, за цены разговор.
               И мне так трудно иностранцев понимать.
               Мой очень скуден слов,
                                                    их перебор,
                  приходится себе напоминать.
               Я много новых фраз вписал в альбом.
               Чтоб в перерывы постепенно изучать.
               Запас словарный нужен для того,
               Чтоб хоть чуть чуть, кого - то уболтать.

Ребята на перебой:
 
Мурат             Легко сказать, ну этот долбанный язык!

Олег.                 У нас и время не хватает обучится,

Володя             Здесь дорог каждый час и миг,

Дима:               Кому известно  дальше что случится?
                          Я покурить пока на улицу пойду.
                          И вновь в воспоминаниях очутился,
                          Родную вспоминав страну.
                          Как вдруг, меня  окликнул Мишка.

Мишка:             Ну ты идешь?
                         Раздалось под окном.
                           

Дима:               Ну ладно бабушка,
                         Я погулять пошёл.

        Тогда мы были лучшими друзьями. 

Дима:              А к Лешке ты уже зашел?
                          

Мишка:             Сейчас он выйдет, ты же знаешь 
                         Иногда его родители,
                         После занятий разрешают.
 
Димка:             Пойдем тогда дойдем до Маханька?


Мишка:             По этажам бежать надоедает,

Дима:              Опять потащимся сегодня на фонтан?
                         Или на Каму, через Шпагинский путями?

Мишка:             А вот и Лешка подошёл.
                         А может сходим лучше в планетарий?

Лешка:             А как  надолго 

Ребята между собой:    Пошли теперь зайдем за Маханьком.
                                      В земельку лучше может поиграем?
                                     Тогда, кого - то отправляем за ножом.



Земелька.

Игра в земельку, вам напоминаю,
Очерчиваешь круг, и размечаешь,
На столько равных меж собой частей,
Сколько ребят, на тот момент играют.
Нас было четверо, тогда друзей.
Когда ходили рядом в садик.
За лезвие метаешь в части, нож,
Если воткнул, в края, ведешь границы,
К себе кусочки присоединив,
Стираешь старые, пока не превратится,
Опять в единый круг, куски земли.
И это было тяжело добиться.
Простая схема, детская игры.
       

Рассказчик.
                          И мы к подъезду вместе побежали.
                          Решение отложив на потом,
                          Спонтанное, как детские марали,
                          Пропитанные взбучкой и ремнем.
                          В них очень часто по углам стояли,


                          По времени неся свой приговор.
                          Почи на едине с часами,
                          Минут учили, стрелки подводив,
                          Вдруг перезвона выпускающий мотив,
                          И детские ведения пропали,
                          Напоминает школьные звонки,
                          В сигнализацию сливаясь, разбросая,
                          Сбивались отдуваясь у доски,
                          В связи с неполнотой примерных знаней.
                          Как старая канва воспоминаний,
                          Переключилась на зияние дыры,
                          Где все уже наверно отдыхали.
                          Он сигареты фильтр докурил,
                          И сного очутились мы в подвале.
                          На кухне фрукты с мусора стояли,
                          Он гниль почистил, от того что можно есть,
                          И в комнату прошел запив соплями,
                          Уже кумарило, лишь слышалось дыхание,
                          Так как под утро, буть - то на экзамен,
                          Им всем вставать, для свежих встреч.  
  
                           

На утро проснулись,  взяв холсты, поехал в Манхэттен.
А ребята пошли искать где возможно заработать художникам.
Вообще американцы простые ребята, и им часто вешают лапшу на уши, которую эти ребята, по простоте своей, так - же часто принимают на веру.
Я предполагаю что лапшеванием занимаются определенные, 

                        Мы из подвала вышли повернув, 
                        И в этот раз, шли параллельно школы,
                        Держали гроссэри арабы на углу,                           
                        Через дорогу синагоги своды.
                        Привычное движение, у входа,
                        Спешившей публики добраться к полудню,
                        Блюдущих древние, еврейские законы.
                        Мы мимо проходили по утру,
                        Ведя между собою разговоры.

Марат:             Вам интересно, как здесь так живут?

Олег:                А вы зайдите.

Валодя:           Последние что было отдадите,
                        и это непременно соберут.
    
Дима:             Вы думаете что нас  поймут?

Мурат:            Потом пойдем, вы полагаете что примут?

Олег:               Ребят, так не куда не попадем, давай быстрей,
                       Вагонов слышишь скрипы?
                       наш поезд скоро подойдет.

Володя:          Дима у тебя картины, смотри вокруг себя, кто где идет.
                      Чтоб по случайности, не задевать народ.
                      И не толкать друг друга в спины.

Дима:           И так стараюсь аккуратно.

Олег:             Под утро сонные идут лениво, 
                     и даже полицейский кофе пьет.

Володя:         В России этакого не найти в витринах,
                     Там служба бдительно,
                                    ответственность несет.
     
Мурат:         А это Брайтон Бич

Олег:            Скорее Дима, вы токены купили на проход?
                    В  каммуникабилности метрополитена
               
Дима:         Наверно можно как - то без него,
                   Здесь интересная в Америке система.
                   Ну что ребят, перискочить давай рискнем?

Володя:      А если попадемся?

Олег:          Ну проблема, тогда вообще мы не куда не попадем.

                  Подходим к будке с продавьцом проезда.

Володя:     Excuse me, дайте нам жетон.

Рассказчик:    Все улыбнулись, 
                      хоть нам было не до смеха.
                      Карявословным русско - жестовым английским.
                     Для иностранцев непонятным языком.
                     Из будки отвечали по российский, 
                     Опрятный голос, грубых мужиков.

Кандуктор:  Возьмите сдачу.

Мурат:         И мне послущай, тоже дай потом.


Дима:         Смотрите солнце плавится в афишах, 
                   Вцепившихся в мелькающие крыши.

Разказчик.
               
Они забрались в электрички ранней треск,
И в ней еще ваняло свежим мылом.
Блестящих ярко выраженных мест.
E; как палубу надраили уныло 
На Кони Айлэнд, где начал конец,
Или с конечной до начала стыла,
Вагонов вереница меж путей,  
Мелькают остановки прошлых дней,
Тогда ещё не расселялась в них тревогой,
Чувств птицы, покидающие клином,
Родимые края, ищи тепло
              не ведомой для них ещё чужбины.
Он буть то растворился в утре,
Когда мелькнула надпись за стеклом,
И произнес слова, Броадвэй, кондуктор.
И было интересно наблюдать, 
Когда на мост летишь покинув Бруклин.
Там место есть, с графити, как пано,
Мультфильмами переплетений нити,
От скорости меняются как кадры,
И превращаются в короткое кино,
    Из темноты мерцающие ставни.
За  поганялами, перецарапанным стеклом.

Выходит из метро, на поиск места,
Мы каждый по себе теперь шатались,
До вечера, пока опять прийдем,
В подвал, где на ночевку собирал.


                                         Сцена 3.


Действующие лица.

Володя.
Серега продавец.
Дима.
Африканец.
Мужик.
Хозяин магазина.



Дима:  где расположимся на этот раз?

Володя:  наверно там же где и были.

Мы мимо магазина проходили,
В нем продавали разный хлам.

Володя: давай зайдем?

Дима: чего нам делать там?

Володя: Быть может мы сдадим туда холсты.
              
Мы в магазин зашли и огляделись 
По сторонам заваленных витрин,
По безделушкам разбегались мысли, 
И интерес все дальше уводил,
Как завлекает любопытство многих.
Мы так же Хохлому с собой везли.

Прилежен и приветлив продавец,
И явно говорил с акцентом,

Дима:            наверное по русский понимает?
  
Володя:          Если хочешь, подойди спроси.              
                       Когда беседу завершит с клиентом.

Дима:             Я похожу пока, внутри.


Продавец :       How may I help you? 

Володя:           Don't speak English,     

Продавец :       Чем - то могу помочь?

Володя:        О, Russian, Димка и здесь по русский говорят.

Он явно радовался, в расплывавшихся улыбках.

Володя:            Мы посмотреть зашли, что продается,
                         И здесь недавно.
                         Я из Союза, только прилетел.

Дима:             Мужчина худощавый, и прямой,
                        По времени наверно средних лет,
                       Общительный, как всем торговцам подобает.

Продавец:       Ну как? Понравилось?

Володя:          Что?

Продавец:       Ну здесь, Нью Йорк?

Володя:          Я в восторге, вот только многого ещё незнаю.

Продавец :     А чем в Союзе занимались?

Володя:         Я художник, мы выставляемся на улице с холстами.
               
Продавец :     Что - то есть с собой? 
                         Давай посмотрим?

Володя:           Дима подойди сюда.

Дима:              Приветствую, ну как у вас дела?

Продавец:        Давай показывай, что вы там начеркали.


                   И вновь улыбка спрыгнула с лица,
                   Такая добродушная, простая.   
                   Я бэстренько работы развязал,
                   Облокотив на полки их расставил.
                  Шкатулки с Хохломой на стол достав.
                   Их сразу взял рассматривать хозяин,
                   И оцене недорогой узнав, сказал,
           
Хозяен магазина:           Я предложу знакомым в Баре.
                                      Сейчас вернусь, и их с собой забрал.

Тем временем мы конъюнктуру обсуждали,

Володя:             Какой вообще здесь ходовой товар?
           

Продавец:         Искусство очень редко покупают,
                         Здесь ширпотреб весь рынок распугал.
                         Когда принты по миллионы продавали.

Володя:             И что, их кто - то покупал?
                          В искусстве нечего не понимают?

Продавец:          Здесь многие значения не придав,
                          Что говорят престижно, то скупают.

Володя:             Миллионеров на бабло кидают,
                        

Продавец :        Да, всякое фуфло напродовав.
                          Хотя порой оригиналы попадают.

Володя :           Ме мало что понравилось пока,
                         С того, что в галлереях предлагают.

Тем временем напротив рядом в баре,
Хозяен, девушкам, товар наш предлагал.
Прийдя обратно, что - то рассказал,
Тогда Английского почти не понимая.

Володя:           Ну и сколько предлагают?

Продавец:       Переводит по десять баксов, запросто отдаст.

Мы меж собой чуть чуть посовещались,
И привезенный скинули балласт.
Примерно теже цены здесь давали,
По коем в Питере я их, фирме толкал.
Две девушки, ответа в баре ждали.
Хозяин тут - же рядом с кассой рассчитал.
Для нас тогда, казалось состоянием,
И каждый день, был как девятый вал.
Как тонкость, даоисского познания.

Володя:            Хоть как тебя зовут?


Продавец:         Сергей.


Володя:            Меня Володя, а это сын мой, 
                        Дима.

Собрав холсты, мы сного на Бродвый 
под жарким солнцем поплелись лениво.
И просидели где - то целый день.
Под вечер я вернулся к магазину,
Я чувствовал себя уже трезвей.
И мои мысли привлекало пиво,
Глядящие с прилавков на людей.
Отец уехал, увезя искусство,
А я в Манхэттане остался побродить.
Уже темнело, уходили сутки,
Я думал, чем мне их благодарить.

Сергей :                Не беспокойся,
                                      С каждой шкатулки,
                            Хозяен столь - ко же себе смог наварить.

Дима :                И хороше, хоть место будет в сумке,
                            И нам еще на пару дней, прожить.
                            Быть может папа сделает рисунки,
                            Углем, неброски вам чтоб подарить.
                            Мы часто здесь пока бываем рядом.

Сергей :                 Уже темнеет, нужно уходить.

Рассказчик:            Они распрощались, и уставшим шагом,
                              К метро его вела бульваров прыть,
                              Мелькающая запинаясь башмаками.
                              Ему хотелось что ни буть попить,
                              И очутился он в универсаме, 
                              В карманах шаря, то на чтоб купить.
                              На полках сладости разнообразные лежали.
                              Он мелочь высыпал, и стал перебирать,
                              Сколько оставить на проезд, считая,
                              Как подошел какой - то покупатель.
                              И стал  к нему, одернув приставать.
                              По сколько Русские монетки стоят?
                              И за одну, два доллара совать.
                              И он, его вниманием удостоил.

Дима:                   This is Russian coins, they are chip.


Мужчина:             Here, you get yourself some food.

Дима:                   Thanks,                    
                              Так это дорого, они того не стоят,
                              Мужик уже ушёл, пройдя меж стоек.
                              И я себе пирожник купил.


Рассказчик:            Двадцать пять центов, шоколадные рулеты,
                               В которых приторный наложен крем. 
                               Он взял на доллар, подходя спокойно,
                               Подумав воду, можно поздже отыскать,
                               В любом из баров, подойдя к бармену.
                               И так решив, готовился пожрать.
                               И на метро не достающих центов,
                               Каким - то образом попозже нашкулять.

Метро:      Спускается в метро вечером там дежурила полиция, 
                 и прыгать было бы,
                 В переходе как и в Питере сидели и аскали мелоч.

                Он проходил по жаркому метро, 
                внутри которого воняло потом,
                Почти не просыхающей мочей,
                Хлорином, шпалами, и рвотой.
                Бездомный негр, словно часовой,
                В лохмотья грязные, и рваные обмотан,
                За проходящими тянулся, звав тоской,
                В руках стаканчик сжав сырой от пота.
                Звенела мелочь, Дима молодой,
                Ришил найти, недостающий quoter.
                Чтоб токины купив, дойти домой.

Африканец:              Spearе a little change?
        

Дима:         Мне нужно самому проехать quoter.
                    I give it back, tomorrow if you here.

                    
Африканец:            what did you say?


Дима:                   Can you spear me quoter?
                      

Африканец:            You give me quoter?


Дима:                   Мне в subway,
                             Brighton Beach, лежит дорга.
                             Give me quoter?


Африканец:          Ok, but bring it back tomorrow.

Дима:                 Ofcoures I, in Manhattan, everyday.

Рассказчик:         Так на Д трэин заскачив уехал,
                           И провалился в мысли прошлых дней,
                           По Ленинградским переходам ошиваясь,
                           Мелькание менялось, и о ней,
                           Столь свежие тогда воспоминания,
                           В родимый город, увлекли под сень.
                           Суставы крутит, и с легка кумарит,
                           В Таврическом саду благоухает,
                           И лодки плавают, плиядами страстей,
                           Тогда мы греблей, гонкой занимались,
                           И многие ребята понимали.
                           А тренеры боролись за детей.
                           Здоровый образ, между синяками. 
                           Почти пропавших, полностью друзей.