В студенческом театре

В студенческом театре «Зачетка» ставили «Бесприданницу». Эта новость по секрету передавалась из коридора в коридор, от курса – курсу, от студента – студенту… После передачи конфиденциальной информации всегда шепотом прибавлялось «Только никому…» Театр хотел взорвать политехнический институт своей постановкой. Дело в том, что дальше новогодних «сценок» и веселых номеров на праздник посвящения в студенты, актеры не заходили. Но в этот год к ним переводом на 4-й курс пришел некто Малышев Павел, который имел большой опыт сценической практики у себя в институте. Высокий широкоплечий красавец незамедлительно был назначен художественным руководителем театра, а наплыв актрис был такой, что пришлось даже проводить кастинг, это при том, что раньше необходимо было уговаривать студентов записаться в театральный кружок, мотивируя их различными привилегиями. На первом же собрании кружка Павел рассказал о своих планах на этой театральной сцене, чем привел в восторг не только женскую часть труппы, но и мужскую. Становилось очевидным, что Васюки скоро переименуют в Нью-Васюки и перенесут туда столицу… Но, в самом деле, восторгаться было чем. Профессиональный подход, смелость и наличие программы внушали труппе чувство уверенности в своем великом будущем. Скоро институт проникся атмосферой театральных тренингов, на лекциях писались заметки в актерские дневники, активно велись наблюдения за учителями, дворовыми кошками, явлениями природы за окном и даже за макаронами в столовой (кто-то научился узнавать их мысли). Но больше всего студентов занимали их различные образы. По коридорам института прохаживались Агумоши, Боконожки, Желтые Паровозики и Пылесосы на фотоэлементах. Во дворе гулял Салеманюг. Актеры наперебой рассказывали на репетициях, как они буквально на глазах растут профессионально, и вот тут прозвучало известие о том, что пора браться за классику. В роли классики выступала Островская «Бесприданница». Актеры слегка напряглись. Одно дело гулять по двору и говорить всем, что ты Салеманюг, другое дело – заявить, что ты Карандышев и жить в этом образе, чувствовать себя, как Карандышев, думать, как Карандышев… Две недели утверждались актеры на роль и вот первый тренинг в новых ролях.
 Павел–Паратов подошел к Нюське–Ларисе и предложил поработать над ролью. Нюська была старостой группы, но не за свои умственные способности, а за то, что всегда безропотно тянула любую ответственность. В театр она тоже пошла из-за ответственности, так как считала, что как староста, она должна быть в центре общественной жизни студентов. Но, будучи в театре, выяснилось, что она пишет замечательные заметки в актерский дневник и обладает чудными выразительными синими глазами с грустинкой, которые невероятно дополняют ее образ трагика, особенно при чтении любовной поэзии. Именно эти синие грустные глаза послужили тем, что Нюську утвердили на роль Ларисы. Хотя в последствии злые языки поговаривали, что худрук не этим мотивировал свой выбор актрисы. Но нам что до этих толков?
Павел-Паратов предложил на все время работы жить исключительно в образах и постоянно называл Нюську Ларисой. Они много гуляли, разговаривали, по ночам созванивались по телефону, Лариса-Нюська даже однажды осмелилась спеть Паратову-Павлу романс. Потом они решили, что в воскресенье у Ларисы должен быть день рождения, и всей труппой отметили его в Макдоналдсе. Так прошло два месяца. Дошло до сцен на теплоходе, и Паратов повел Ларису кататься на трамвайчике по реке. Они кормили чаек, ели хот-доги, смеялись и совсем забыли о тексте, цыганах и остальных участниках сборища…
На следующий день, идя после лекций в общежитие, Паратов остановился у ЗАГСа и спросил:
- А как Вы думаете - могло ли состояться счастье Ларисы и Сергея Сергеича?
- Ну…. – протянула Лариса-Нюська, - Вы же… он же… подлец… был…
- Позвольте, милочка, а не властен ли режиссер наделить своего героя новыми, видимыми только ему чертами? Вот представьте – Лариса и Паратов женятся…. У тебя паспорт с собой?
- Да… - промямлила Лариса, и Павел тут же потащил ее внутрь здания.
Вечером Ларису-Нюську мучила совесть. Конечно, она подала заявление ради эксперимента и ради искусства, но паспорт-то она показывала свой, а не Ларисы Дмитриевны…. Она хотела пойти к режиссеру и отказаться от этой авантюры, но опять- таки глубокое чувство ответственности перед ролью и перед всем театром держало ее в образе невесты Паратова. «И потом, - успокаивала она себя, - у меня же нет паспорта Ларисы… а так, мой паспорт сыграет роль театрального реквизита» Успокоившись, Лариса-Нюська пошла спать. Через месяц Паратов и Лариса поженились. На свадьбе присутствовала вся труппа и поздравления звучали исключительно в адрес Сергея Сергеича и его невесты. Лариса-Нюська не думала о том, что будет после спектакля, к тому же Паратов в новом видении режиссера нравился ей, ее чувство ответственности перед театром спало спокойным сном….
Сейчас Лариса беременна, только от Павла или от Паратова – не знает… А премьера, похоже, под угрозой срыва….