Халатик

               
   Танкер «Керчь» рассекая форштевнем голубую океанскую гладь, оставлял за кормой ровный пенистый след. Утробно урча, двенадцатицилиндровый двигатель, пожирал тонны мазута и играючи «выдавал на гора» дежурные четырнадцать с половиной узлов.               
     Где – то в прошлом остался гостеприимный Батуми. Шумный южный рынок, гортанная речь, запахи свежесваренного кофе,  смол и старых рыбацких сетей. Приморский бульвар с вековыми соснами, бамбуковой рощицей, магнолией, лавровишней, эвкалиптом и кипарисом. Ровные, как ножки южных красавиц, асфальтированные аллеи, разделенные между собой аккуратно стрижеными кустами благородного лавра, протянувшиеся  от мореходного училища до стадиона «Динамо». Они  и  спустя недели разлуки не утратили своей притягательности.
     Остался в прошлом и первый настоящий шторм, которым встретила «Керчь» Атлантика. Огромные волны обрушились на низкосидящее в воде судно. Под их сумасшедшим натиском оно, как живой организм, стонало, скрипело, издавало жалобные звуки. С трудом взбиралось на очередную из них, чтобы покачавшись на ее гребне, устремиться в бездну, зарываясь носом в пучину, а кормой подпирая низкое свинцовое небо. При этом успев зацепить  обнажившимся гребным винтом ближайшую тучу. В этот  момент двигатель издавал протяжное «У- у – у –х», а сердце и прочие внутренние органы, казалось, вот-вот вырвутся наружу и пустятся в пляс по убегающей из под ног палубе.
   Утром следующего дня  уже ничто не напоминало о буйстве стихии: небо без единого облачка, и куда ни глянь чарующая, безграничная синь до самого горизонта.  Летающие рыбки –  удивительные создания с большими, как крылья плавниками, затеяли опасную игру, пытаясь перемахнуть через палубу. Для многих из них она закончилась куканом. Пройдет несколько дней и эти серебряные рыбешки превратятся в аппетитные янтарные слитки, взывающие в полуденный зной к проходящим мимо морякам: эх, по пивку бы, братцы!
    Близился полдник. С камбуза опять потянуло чем-то печеным, и работа сама по себе стала сворачиваться.  Марья Ивановна – судовой кок, являлась настоящим кудесником по части  всяких булочек и  ватрушек, пирожков и пончиков.  Будучи радушной хозяйкой,  она в изобилии выставляла их к столу в купе с ароматным чаем и изумительным вареньем из грецких орехов. А подносила всю эту вкуснятину буфетчица Валюша. Невысокая, русоволасая двадцати лет от роду дивчина с раскосыми голубыми глазами. Ее конопатенькая со слегка вздернутым носиком озорная мордашка казалось особенно забавной, когда она,  водрузив на голову высокий накрахмаленный кокошник и подвязав белоснежный передник поверх выцветшего подогнанного по фигурке  салатного в ромашках халатика, ловко лавировала с полным подносом между столами. На корабле Валюшу любили. За молодость, веселый нрав, уважительное отношение к старшим и ровное доброжелательное к сверстникам. После ужина, когда в столовой команды собирался почти весь экипаж, коротая время перед просмотром кинофильма, Валюшка незаметно подсаживалась к одному из столиков и,  подперев голову маленькими кулачками, внимала серьезным мужским разговорам о политике и футболе. Время от времени она, всплеснув руками, вставляла с многозначительным видом свое веское: « Ну, надо же»!  Тема  футбола была наиболее обсуждаема и актуальна. Экипаж жил ожиданием очередного «матча века»  между «рогатиками» и «маслопупами» - между палубной и машинной командами. Оставался сущий пустяк: дойти до ближайшей земли и отыскать подходящую поляну. Спор между непримиримыми соперниками был давним – с момента спуска судна на воду, и  проходил с переменным успехом. Валюша неизменно была самой верной болельщицей и тех и других. Иногда, поздним вечером после просмотра фильма,  она выходила на шкафут и, подставив лицо свежему ветру, долго смотрела затуманенным взором в темно-синее, усыпанное звездами небо. Должно быть,  вспоминала небольшое  украинское село на далекой полтавщине, где может – быть сидя у окошка, дивилась на такое же высокое небо, дожидаясь дочку из дальнего рейса, мама…
     Погода в последние дни баловала. Установился абсолютный штиль. Танкер легко рассекал водную гладь, ежедневно наматывая сотни миль на гребной вал. Каждое утро в курилке у большой настенной карты толпились моряки, и, глядя на обозначенное красным флажком родное судно, прикидывали,  сколько еще чапать до невиданной страны Бангладеш. Близился экватор – условная линия, которую никто не видел, но приближение которой, заставляло учащенно биться сердца, по меньшей мере,  трех членов экипажа. Им предстояло пройти обряд посвящения в настоящие мореплаватели – обряд крещения. Это событие всегда выливалось в веселый общесудовой праздник с присущими ему атрибутами: Нептуном со свитой и увесистой печатью, которой он обязательно норовил отметить  мягкие части тел виновников торжества, преодолением препятствий и  очищающим купанием в бассейне. Завершалось оно, непременно,  объемным кубком доброго вина, дипломом и наречением морским именем.
  В назначенный день весь личный состав свободный от вахт и работ собрался на корме в районе бассейна. Нептун, он же капитан судна Георгий Николаевич Сихарулидзе, с трезубцем в руке появился в сопровождении шумных морских чудищ без опоздания. Привычным движением руки, уложив на блестящей под солнцем лысине три волосины в шесть рядов, и выставив вперед огромный живот, по причине наличия которого не мог в полной мере оценить всю элегантность своих  новых сандалий, обутых на короткие, поросшие обильной густой растительностью ноги, внимательно оглядел присутствующих. «Слушай, непорядок» -  произнес он густым басом с приятным грузинским акцентом, обращаясь к своему помощнику.
-По списку должны трех человек крестить, а в строю – два. 
-Понимаете, Валюша…молодая, стесняется. Заперлась в каюте, - ответил Иванович – старший помощник капитана, а по совместительству  - правая рука Нептуна.
- Что значит, заперлась?-  с деланным непониманием переспросил Владыка Морей.
-Двери изнутри на ключ закрыла.
-Вай ме! Двери, двери… Выноси двери. Давай сюда Валю!
Под эти слова «черти» и прочие «морские чудища»  с диким улюлюканьем устремились на нижнюю палубу.
  Пока  в утробе судна разворачивалась «спецоперация» по изъятию Валентины из каюты, на корме вовсю шумел праздник. Под аплодисменты и подбадривающие выкрики товарищей два молодых моряка преодолевали запутанный лабиринт. Он представлял собой огромный в полтора десятка метров тоннель из мешковины натянутой на проволочный каркас. С крыши которого во внутрь свисали промасленные в саже веревки разной длины. И чтобы на выходе к бассейну выглядеть хотя бы  условно чистыми, ребята демонстрировали завидную спортивную форму и сноровку, ловко передвигаясь по лабиринту,  где в полуприседе, где на четвереньках, а где и ползком. Они уже успешно прошли испытания, когда со стороны правого шкафута послышались топот, сопенье и какие-то крики. Через мгновение из узкого прохода на корму вывалила веселая, разгоряченная толпа.  Отчаянно визжа и размахивая всеми четырьмя конечностями,  Валюша тщетно силилась вырваться из цепких рук «морских чудищ». Ее ситцевый салатный в ромашках халатик превратился в замысловатый набор лоскутков и полосочек, из - под которого рвалось на свободу молодое упругое тело, упакованное в голубой с желтыми вставками купальник.
 – Отпусти меня, чумазый, совсем защекотал, - взывала она  к своему земляку Лелику -  гарному хлопцу из Кировограда.
-Бережно неси! Бережно! Особо ценный груз тебе доверил коллектив, - в противовес ей басил Нептун. Наконец обретя под ногами твердь палубы,  Валюша,  играючи, одолела все препятствия и вынырнула из Атлантики, втиснутой в тесные грани судового бассейна на словах: «…отныне и навеки она находится под моим, Нептуна, Высочайшим покровительством и нарекается именем морским – Касатка».
Пригубив  кубок, Валюша  смешно сморщила маленький носик, а  глаза ее затуманили слезы. Это не ускользнуло от внимания всевидящего Нептуна.
- Вай ме, доченька,  девочка, тебя, что кто-то обидел? Валюша в очередной раз шмыгнула носом, и, глядя на то, что еще двадцать минут назад являлось неотъемлемой частью ее гардероба, сказала: «Халатик жалко».
- Пиши, обратился Нептун к затесавшемуся в свиту писарю. Повелеваю:  в первом иностранном порту приобрести за счет судовой кассы два самых лучших платья для нашей Вали. Не остались в стороне и те, кто придал ситцевому халатику столь экзотический вид. В складчину они подарили Валюше еще два платья, любое из которых способно было украсить гардероб самой изысканной модницы.
   Минул месяц. Танкер «Керчь», завершив дела в южном полушарии  и вобрав в танки известную долю балласта, лег на обратный курс. И хотя скорость судна оставалась прежней,  путь к дому казался заметно короче. Уже замаячила на горизонте невидимая линия экватора, и в это же время облачко легкой грусти набежало на всегда веселую Валентину.   Не прихворнула ли наша Касаточка, - заволновался капитан. А не креститься ли мне еще разочек, Георгий Николаевич? –  одарив его обворожительной белозубой  улыбкой,  спросила Валюша. И  в ее раскосых  голубых глазах засветились веселые огоньки.