Зима 2000 2001

Ты хочешь яблоко?
Хочешь яблоко?
Ты всегда любила яблоки, правда?
Как улетают птицы, когда холодно и хочется спать…
О чем ты думаешь, когда едешь в троллейбусе домой?
Видишь, как темно кругом, как декабрь…
Не кружится, нет, его нет.
Дышишь носом, потому что холодно. Когда улыбаешься.
Ничего не видно. Ничего нет. Ничего, когда-нибудь выдумаешь.
Если еще не выдумала.
Гляжу из горлышка бутылки, почти что джинн.
Чудесный лес в двух остановках от дома. Но ты в него не веришь,
а я медитирую там под деревом, и мне до тебя нет дела.
Кондуктор не спрашивает карточку. Он в тебя тоже не верит.
Яблоко лежит у меня в кармане, уже теплое.
Я вижу твой троллейбус, раскрасил бы его оранжевым, да прости,
краска кончилась.
Хожу по квартире, учусь жонглировать апельсинами.
Кошмарики, ужастики, ходила и пугала.
А я люблю, когда падает снег. Хочу смотреть на город, когда темно, и
кто-то незнакомый (Господи, как много их, незнакомых-то) зажигает
лампочки. Это почти праздник, хочешь, приходи, я там буду.
Иногда мне кажется, что и меня тоже нет вовсе.
Так, приглючился кому-то в зеркале.
Жизнь прекрасна и удивительна. Мир загадочный  и пугающий.
Выйди ночью на улицу, забудь о том, что холодно.
Собака посмотрит на тебя своими чудесными глазами и улыбнется.
Собака снится мне. Я не знаю, как улыбаются собаки.
Кошмарики, ужастики. Сижу на крыше, ем последнюю дольку апельсина.
Слышу: этажом ниже тоже ругаются.
Короче, перекрести телефон, и если он не исчезнет, оставив только
запах серы и несколько коротких гудков
(расползаются по ковру, если хочешь, спрячь их в спичечный коробок,
и лови рыб (белых, утренних)), то считай, что тебе повезло.
А мне не повезло, не буду крестить телефон, мой черный, пластмассовый, неодушевленный – и дымится, когда говорю что-нибудь не то.

Когда холодно: маленький «Эспрессо» и 50 грамм коньяка,
осязаю разбредание мурашек по коже. Мне страшно здесь,
незнакомое место, так не похожее на нарисованные оранжево-зеленые чудесные истории чужих мультфильмов.
Хочешь, нарисую себя на запотевшем зеркале в ванной?
Буду улыбаться и подмигивать правым глазом.
Нарисованным.
Хочешь, нарисую тебя на запотевшем зеркале в ванной?
Какую хочешь, какую успеешь выдумать, пока еще летит стрела повернутого лучника дзен, подрабатывающего киллером и амуром на пол ставки?
В конце концов, открываю форточку и показываю луне язык.
Она обижается и прячется за домом напротив.
Ты знаешь ее часы, как она плачет, и ничего не можешь поделать, только немножко грустишь, потому что болит голова, и (о Господи, лечь бы сейчас и умереть, сейчас, пока еще тихо, пока кружится снег и меня некому ждать.)