Дубинушка

(Или сказ про то как богатырушка змея “одолел”)

(21.04.2010)

Разметнулося полюшко Русское
С разухабной дорогою пыльною,
Раскудрявились зеленью сочною
Лесополосы между полей.

Выезжал на дороженьку узкую
Богатырь на коняге подкованной,
С булавою могучей на поясе
И кудрявой не мытой башкой.

В дальний путь он сподвиг своё телушко
По причине глубинной, нешуточной,
По окрестным лесам нечисть шастает,
И змеюка летает страшной.

Что б невинные жители мирные
Не пужалися злобных разбойников
Порешил богатырушка вычислить
И злодеев к ответу привлечь.

Топотала коняга строптивая
Поднимая пылюку копытами,
Разбегалася мелочь в истерике
И хавалась в кустах и траве.

Грозный дух богатырской потливости,
Перемешанный с конским старанием,
Придавал этой паре уверенность
И вселял в окружающих страх.

Не известно как долго б скиталисья,
По окрестностям конь с богатырушкой,
Сколько было б лягушек раздавлено
И поедено ягод с кустов.

Но упёрлись они в серый камушек
В придорожной траве установленный,
А на нем предложения хитрые
С указанием стрелкой куды.

У коняги, у ней всё разложено,
Не писать, не читать ей не надобно,
В требуху каблуком иль по ляшке кнут,
Громко "НО" и уже ВСЕ поехали.

А вот дылде, что сверху посажена
Грамотешку бы знать не мешало бы,
Да вот только махал он булавушкой
И сопели на морды втирал.

Весь свой мозг поднапряг богатырушка
И давай буквы в слове разгадывать,
Больно туго давалися грамоты,
С не крестьянским, простым  языком.

И умищем своим твердокаменным,
Все ж смекнул бугаина немытая,
Та булыга, что в землю воткнутая
Для указа стоит, неспроста.

Подсобрал все разгадки он в кученьку,
Да и вышло с того все не весело,
Если вправо пойдешь, будешь мучиться,
Если влево пойдешь, кто-то взбесится.

Только он не понял про средний путь,
Типа змей там какой-то гавеннестый,
По названью "ГАРЫНЫЧЕМ" кликают,
А по сути козел распустившийся.

В общем мазу он держит в окрестностях,
Жизнь устроил себе по понятиям
И на камне в его направлении
Череп чёрный, стрелою проткнут.

Поскоблил булавой себе темечко,
Да в пальцах что-то видно запутался
Обронил  инструмент, он задумавшись
И коню в аккурат по хвосту.

Животина, как ей и положено
Находилась в печальном забвении,
От сигнала коняга встревожилась
И помчалась оставив душок.

Уцепился детина за гривушку
Стременами в пузяку упёршийся,
Заклубилась пылюка вонючая,
А булыга склонилась на бок.

Так бы всё ни чего, да вот только прыть
У скотины была ограничена,
Не спортивным сомненьем и гордостью,
А наездником в жестком седле.

У дуэта всё было стремительно
Пыль в ноздрю, направление выбрано,
По дороге коль чо и встречалося
Лишь мелькало пятном вдалеке.

Да, в пути всё бывает, случается.
Поджидают порой приключения,
Вот и парочке этой, решительной
Повстречался внушительный дуб.

Тормознула коняга усталая,
Перед дубом большим и разлапистым
И задравши башку изумленную,
Через бровь посмотрела в листву.

На ветвях, в шароварах разодранных,
Ковыряясь в носяре с усердием
Восседал толстопузая бестия
И козюли цеплял на кусты.

Косоглазый, плюгавенький гадина
На дороге бандитство устраивал,
Отбирал у проезжих имущество
И глумился над женской душой.

Но не всяк, возле дуба могучего,
Попадался с испуганной мордою
И тогда волосатая бестия
Принимался ужасно свистеть.

Дохли мухи и рыбы в окрестностях
В какофонии звуков пронзающих
И трястись начиналися мускулы
Выпуская из варежки меч.

Так как наши страдальцы усталые
Богом были немножко обижены,
Сей момент повлиял положительно
И сказался на ихней судьбе.

Богатырь был, мамашей пронырливой,
В детстве с печки нечайно уроненный
И по этой случайной оплошности
Он имел туговатость на слух.
У коняги, с ухмылкой надменною,
Уши были в порядке, по принципу
И природою было ей, дадено
Гаммы звуков ушами ловить.

Так как жизнь богатырская, сложная
Поединки, сражения разные,
Уйма сил постоянно теряется,
И в затишье склоняет поспать.

В связи с этим, когда наступление,
Превращалось в событие длинное,
Богатырь придаваясь сонливости
Принимался  ужасно храпеть.

Что бы конь не терял направления
И от громкостей звуков не писался,
В уши пробки воткнул он из ветоши
И платком примотал к голове.

Это всё, положительным образом,
В совокупности с возрастом прожитым,
По ушам бедолагам проехалось,
И тем самым решило судьбу.

А судьба в этот день приготовила
Этой паре шальной, испытание
С супостатом свистячим увидеться
И ему надавать по соплям.

Невдомёк этой гнусной уродине,
Что надломится статус незыблемый,
Упадёт его жизнь беззаботная
К лошадиным, вонючим ногам.

Сквозь листву, всю соплями увешанну
И клубы оседающей пыльности,
Бурдолаг увидал богатырушку
На потливом, вонючем коне.

Так как силы, смекнул он, не равные
Да и завтрак в пузяке дображивал,
Порешил, чтоб силов не расходуя,
Своим свистом бойца пугануть.

Поднапряг свою грудь волосатую
И надул пыльным воздухом лёгкие,
Сунул пальцы он в рот, вместе с соплями
И принялся сиреной свистеть.

Децибелы слились вместе с герцами
И волною карающей хлынули
В направлении доброго молодца
На строптивом  и толстом коне.

Звуки свиста с листвою стремительно
Понеслись с сокрушительной силою,
Прижимая траву по обочинам
И сметая назойливых мух.

Выждав времени срок, стратегически,
Улучив промежуток в свистении,
Богатырь гимнастическим образом
Перебросил себя на врага.

Разместившись верхом на сопернике,
Как на верной коняге, старательно,
Он скрутил свистуну руки за спину
И коленом нажал на ребро.

В тот момент, когда легкие ворога
Наполнялися партией воздуха          
Нападающий ловким движением
Закупорил пальцами ноздрю.

А второю ручищей могучею,
Чтобы все перекрыть поступления
Методичным движеньем сознательно          
Запихал ему в рот бороду.

Налилися глазищи позорные,
Затряслося всё тельце мясистое
И из всех незатыкнутых дырочек
Почему-то запахло нутром.

Супостату небритость вонючая,
Создавала во рту щикотание,
А отсутствие свежего воздуха
Кислородный коллапс в голове.

Так быть может бы всё и закончилось,
Но по внешнему виду соперника
Богатырушка как-то почувствовал,
Что злодей хочет что-то сказать.

Извлекая из рота поганого
Бородищу изрядно слюнявую,
Пальцем левой руки измозолиным,
Регулировал воздух в ноздре.

После сей процедуры пытательной,
Устремил он свой взор вопросительный
В глаз то левый, то правый закошенный,
Об штаны вытирая руку.

Продышавшись злодюга плюгавая,
Из нутра извергая зловонии
И вращая косыми глазёнками
Прохрипел: не убей, пощади.

Ты ведь добрый по виду, земелюшка,
Не бери же ты грех себе на душу,
Не забей инвалида по зрению
Не увидел тебя я в пыли.

А какого же хрена собачьего
Ты свистел говнюшина вонючая?
Или просто губёнки проветривал,
А быть может, решил нас сгубить?
 
Не карай, бес попутал убогого,
Все твои пожелания выполню,
А вот хочешь, отдам тебе дарственно
Саму лучшую бабу, свою.
 
Утащил я её прямо с озера
Для себя - обженица хотелося,
Ну а коли тебе она глянется
Забирай и на этом конец.

Ах ты хочешь купить меня гадина,
Ну-ка быстро деваху показывай,
А не то я сейчас буду гневаться
И душонку твою  вытряхать.

Ты с меня лучше б слез аккуратненько
Вот тада я отдам тебе девицу,
Потому что она для сохранности
Подо мною в запрете сидит.

А не врёшь ты зараза свинячая,
Да не в жись, забожаюсь на матери
Я сижу на отверстии в дереве,
И собою красу горожу.

Слез с пузяки тогда богатырушка
Контролируя пальцем дыхание
И ручищей в боях тренированной
На груди он зажал волосню.

Застонал, загундосил корявенький
Грузным тельцем своим продвигаяся,
Лоб тревожной покрылся испариной
И задёргалась нервно нога.

Приоткрылось дупло из под задницы,
А от туда в дурмане, вся бледная
Появилась девица прекрасная,
С заплетенною туго косой.

Грудь её колыхалась упружисто,
Создавая манящей призывностью
У детины и беса смердящего
Шевеленье в башке и штанах.
   
А когда её тонкая талия,
Плавным образом линией грации,
Из бедра потрясающей внешности
Постепенно сошла в наготу.

Скудный мозг раскрошился на атомы.
Гормональный скачёк провацируя,
Затряслися все мышыцы важные,
И внутре всё скрутилось в камок.

Грозный воин, боями измотанный
И забывший про женские прелести,
Прошипел через зубы стеснённые:
Как зовут тебя, ты мне скажи.

Дева, томно взглянула на статую,
Вопросительно смерив пропорции,
Отодвинула пальчиком волосы:
Офигеей меня ты зови.

И не став дожидаться любезностей,
Так как знала, что ступор у воина,
Может длиться минут эндок семьдесят
Протянула ему две руки.

Проглотив сухость в горле застрявшую
Богатырушка стиснул желания,
Подхватил её ловким движением
И извлек из дупла красоту.

Под ногами крысёнышь корёжился
И просил о пощаде спасительной,
Излагая различные реплики,
Призывавшие сделать добро.

Отряхнулась от плесени девица
То что было на теле, поправила:
Ну спусти меня наземь. Пожалуйста.
И кончай меня так глазеть.

Приподнял богатырь стройну пленницу,
Глаз не сводит, мычит, улыбается:
Опускай же, что бабы не видывал?
Долго буду как груша висеть? 

Тем моментом коняга увидела,
Как в седло, вместо грузного воина
Из ветвей постепенно спускается,
Обнажённая женская плоть.

А когда из листвы показалися
Две молочные, пышные железы,
У коняги случилося ржание,
От увиденных снизу красот.

Подкосилися ноги с подковами,
Шкура дыбом, волосным покрылася,
А в глазах помутнение вылилось,
В состояние томной балды.

От коняги повеяло слабостью,
В требухе заскворчало желание,
Тело выгнулось томной извилиной,
Когда шкуры коснулась нога.

Её стройные, длинные ноженьки,
Крепко сжавшие рёбра коняжии,
Побудили в её понимании
Пожелание мчаться вперёд.

И животное с выдохом задницы,
Грациозной походкою аллюрною,
Стартовало в прямом направлении
С ОФИГЕЕЙ верхом на себе.

Богатырушка вместе с навозником
Закогченным движением уверенным,
Из ветвей матерясь и ругаяся
С треском, кубарем рухнули вниз.

Место где, по сему разумению
Находиться должон конь воинственный,
В энтот раз пустовало и парочка
Угадила на конский навоз.

А коняга с надменностью пылкою,
Выставляя угодливость бёдрами,
Продвигалась в прямом направлении,
Ощущая её теплоту.

Необъятные жирности задницы
Колыхались по пыльной дороженьке,
Извергая попутности звучные,
Со стараньем чеканя шаги.

Пру-у, стоять прохрипел богатырушка,
Потирая свой копчик ушибленный:
Ты куда ж это, мясо коняжее?
Без меня собралось уезжать.

Замер конь покрываясь испариной,
Затряслися суставы в конечностях,
Прокатилася дрожь между ребрами
И круги закрутились в глазах.

Поднялся добрый молодец на ноги,
Отряхнул он пылюку дорожную,
Клоком шерсти из демона выдранным
Вытер конский навоз со штанов.

Шмыгнул носом, чихнул, пнул по ворогу,
Тот метнулся в кусты придорожные,
Подошел неспеша к конской заднице,
Конь вздохнул и покорно обмяк.

Обошёл он коня, взял за поводы,
Поднял взгляд и спросил чуть смущаяся:
Значит звать Офигеей красавицу?
Та кивнула, потупив глаза.

Ну лады, что же делать теперячи?
Я ведь должен на подвиги двигаться,
Биться с разною нечестью злобною,
А тебя мне куда же девать?

Ты с собою возьми меня батюшка,
Я на битвах тебя буду радовать,
Буду раны на теле вылечивать
И готовить еду и постель.

Буду спутницей верной я воину,
Если хочешь я буду наложницей,
Буду нежной и ласковой кошечкой,
Буду в битве и дома с тобой.

Ладно, двигайся: буркнул не весело,
Будешь… В прочем сиди не отсвечивай,
Взгромоздился в седло он уверенно,
Конь прогнулся и топнул ногой.

Ну, помчалися, что ли залётные,
Богатырушка хлопнул по заднице,
Конь взметнулся, но хрустнули косточки
Он присел и поплёлся хрипя. 

Офигея вокруг богатырушки,
Обвилась словно плющ возле дерева
И его богатырские мускулы
Оказались в дурманном плену.

Вдаль по пыльной дороге извилистой,
Ковыляя, пыхтя и шатаяся,
Кобылина, слегка обалдевшая,
Продвигалась на встречу судьбе.

А в кустах, возле дуба, на корточках
Утирая соплю подорожником,
Потихоньку поскуливал некогда
Грозный воин, свистун и злодей.

Не известно как долго бы двигались
В направлении подвигов путники
Если б им на пути по дороженьке,
Не встречалась бы всякая дрянь.
 
В связи с этим, коняга усталая,
Еле-еле подковами двигая,
Про себя потихоньку молилася,
Чтобы бабу с неё бы убрать. 

Видно бог услыхал зов животного,
Или просто судьба покосилася
Только кончилось пыльное полюшко
И дороженька в лес уперлась.

На болотце, что рядом с тропинкою,
Возле кочки лягушка плюгавая,
Нервно стрелы грызет не поморщится
И плюётся слюной по кустам.

Что-то слыхивал раньше наш молодец
Про какие-то сказки там разные,
Будто есть там царевны прекрасные,
Но они заколдованы в тварь.

И красы то они неописанной
И в руках у них камень расплавится,
Да вот только за всяки их шалости
Обратили их в разных зверей.

Богатырушка будь посмышлёнее,
Может быть поразмыслив, задумался.
Чё почём. А быть может мне надобно.
Чтобы выгодность не упустить.

Но башка у него задурманилась,
От наездницы им отвоёванной
И на всякие твари прыщавые
Не хотелось растрачивать сил.

Тут ведь всё богатырское телушко
Обвито обольстительной силою,
А в глазах помутнение разума
Через пол километра встает.

И таким благолепьем и нежностью
Разливается  томность по мышицам,
Коль не надобность бегать по малому
Так и вечно б в седле бы сидел.

Офигея же в знак благодарности,
Ну и просто, что б воина взбадривать
Приставала с различными темами
Прижимаясь грудями к плечам.

День катился на убыль, прохладственно
Становилось немного и ветрено,
Офигея всё с большею силою
Теребила тугую косу.

Надо было куда то причаливать
Только пни да коряги топорщаться
И коняга вздохнула усталая
Пошатнулась и рухнула в пыль.

Слава богу решило животное
И прижалась губою к земелюшке,
А наездники кубарем бухнулись
Друг на друга в колючей траве.

Всё затихло. Лягушка плюгавая,
Подавилась от стрел оперением,
На болотце вся мелочь слюнявая
Перестала жужжать и свистеть.

И лишь сап раздавался с кряхтением
От коняги изрядно измотанной,
А из травки, что сбоку дороженьки
Толстый зад да коленки торчат.

Бутербродиком сложились милые
В окурат как колбаска и хлебушек,
Богатырушка, тельцем упитанным
Раскрасавицу в почву вдавил.

Та под тельцем упитанным молодца
Ощутила себя размазюканной,
И прочувствовав тяжесть свидания
Офигея решила поспать.

Мягкость тела, что в грудь упиралася,
В совокупности с томным стонанием
Будоражило мысли различные
В туповатой и грязной башке.

Побарахтавшись возле кустарников
Подзатихли уставшие путники,
И лишь тихо сопелями булькая
На берёзе дремала сова.
 
Пыль осела и что ж, неприличная
В целом взору картина открылася,
На дороге лежало животное
И пыхтело закрывши глаза.

На обочине толстая задница
В раскоряченной позе застывшая,
На заду том пятно с побежалостью
И серьёзная дырка в штанах.

Ночь прошла, все лягушки проснулися,
Залетали вокруг всяки жужецы,
ОФИГЕЯ дерюшкой укрытая
Возле молодца мирно спала.

В это время, нажравшись смородины
По дороге из мест неизведанных,
Волоча толстый хвост по обочинам
Продвигался ГАРЫНЫЧ смурной.

Он был в гнусном с утра настроении
Так как выспаться не получилося
Из за свиста и разных барахтаний
Возле озера, на берегу.

Не доспав, с головными мученьями,
Вместе с ягодой мух понажравшийся,
Брёл ГАРЫНЫЧ терзаясь сомненьями,
Что ж за гад не дававший поспать?

Всё сводильсь к той мерзкой уродине,
Что за лесом на дубе пристроился,
Поразмыслил ГАРЫНЫЧ и вроде бы,
ОН! Так громко и звонко свистит.

Перекинувшись взглядами, головы,
Порешили слетать утром к дереву
Разобраться, и дать в нюх разбойнику,
Что б не смел спозаранку бузить.

Только что-то с утра невзлеталося
И побрёл к дубу он пешим образом,
Ковыляя по узкой дороженьке,
Отгоняя крылом мошкару.

Если б змей на крыло себя выставил,
В окурат бы к полудню уложился,
А пешком цельный день протавосился,
Измотался и стал засыпать.

Из всех глаз, что у змея имелися,
Пять задраены были сонливостью,
Лишь один с поволокой туманною
Контролировал выбранный путь.

Две башки, как на шлангах подвешаны,
Под крылами у змея болталися,
А середняя в жутких мучениях,
Продолжала сгибаясь стоять.

Из ноздрей у зелёного зверища
Вперемешку с огнём и сопелями,
Вырывалося облако смрадное,
И вокруг создавало дурман.

Коли б тело коняги усталое
На дороге бревном не валялося,
То ГАРЫНЫЧ курьерским проследовал
Продолжая сопя дрейфовать.

Но обмякшие мышцы коняжии
Посередь колеи кучей потною,
На дороге у лужи лежащие,
Преградили ГАРЫНЫЧУ путь.

Змей упёрся пузякой в животное
И все головы разом проснулися,
Посмотрели они себе подноги,
Ба! А тама обед вместе с ужином.

На обочине что-то вдруг хрустнуло,
И Гарыныч узрел чей-то зад,
А над ней мошкара вместе с мухами
Как детишки у ёлки кружат.

Почесавши пятно с побежалостью,
Чертыхаясь с неистовой силою,
На дорогу слегка раскорячившись
Выползала вонючая стать.

Змей, конечно слегка, растерявшийся
От обеда свого в зад попятился,
А когда увидал статну дивчину,
То и вовсе на хвост себе сел.

Тут и конь - богатырский очухался,
И давай поднимать себя милого,
Пыль хвостом отряхая и топая
Поправляя зубами узду.

Богатырушка встал и заправился,
Не вдаваясь в подробности личности
Засандалил пенчище увесистый
В конюшиный, запачканный зад.
 
Конь взметнулся, и так неестественно,
Замелькавши копытой стремительно,
На передних конечностях бодренько,
По кустам проложил себе путь.

Отряхнувшись и мышцей играючи
Подхватил богатырь ловко девицу
И подняв из кустов на дороженьку
Он поставил её пред собой.

Благодарности слово, чтоб высказать,
Посмотрела она на спасителя,
Под которым лежала недавича,
Издавая пронзительный звук.

Обольстительно томные глазоньки
С синевою ресницами скрытые,
Удивлённо смотря, округлялися
И хотели чегой-то сказать.

Над кудрявой башкой богатырушки,
С репиями в волосьях застрявшими,
Три зелёных змеи возвышалися,
Из ноздрей выдувая дымок.

За спиной два крыла с перепонками
И вонючесть какая-то странная,
Рот открыв в изумлении ступорном
Офигея пыталась дышать.

Ты чего это, замерла девица?
Это ж Я! Беллины чоль объелася?
Иль ушиблась головкою больненько,
И не хочешь меня узнавать?

Ага… Во! Прошептала красавица,
И упала к ногам без сознания.
Не успев ни чего добру молодцу,
На последок про змея сказать.

Тут вонючесть и воин почувствовал,
Обернувшись увидел ГАРЫНЫЧА,
Ухватил его ловким движением
И узлом завязал три башки.

Скинув с ног сапоги, богатырушка
Поднапялил на морды двум головам,
А портянкой последнюю голову,
Приторочил змеюке к хвосту.

Вытер пот рукавом богатырушка
Плюнул наземь и тихо обмолвился:
Вот так встреча! А чо мы тут делаем?
Это чо за залётный нахал?

Ты чего это тут хрень корявая,
На людей блин на мирных кидаешься?
Распустился совсем гад поганистый,
Не даёшь не кому мирно жить.

Да ведь я же к тебе не притронулся,
За спиною стоял не отсвечивал,
И воще если б знал ты чо деется,
По окрестностям в этих местах.
 
Я ведь вовсе не страшное чудище,
Да и стар я для воинских шалостей,
А подпившие местные воины
Постоянно мне в морду суют.

Во гляди синяки не смываются,
Да и крылья все в дырах изодраны,
Зубы дома на полке разложены,
Когти сломаны, вот посмотри.

Жизнь моя протекает убогая,
В тесноте, полумраке и сырости,
Потому что скрываться приходится
В узкой трещине возле ручья. 

А туда по утрам девки бегают
Кто купаться, кто поводу с вёдрами,
Вечерами хозяйки стираются
Даже некогда выйти пожрать.

Ты представь это всё, жуть кошмарная
Песни, бульканье, крики и ржанее,
Мужики водку пьют по окраинам,
Девок тискают, истинный грех.

Я ж не сплю, я всё бдю охраняючи,
Мало ли чо им в бошку взбредятется,   
А вчера, гад свистел до полуночи,
Заподозрил я в том СОЛОВЬЯ.

В общем я измотался, измучился,
И пошел морду бить СОЛОВЕЮШКЕ,
Тут гляжу на дороге животное,
Хлоп и я на лопатках лежу.

Развяжи же меня, будь так милостив
Дай вздохнуть, а то всё мне посвязывал,
Раскорячил как лоха на паперти,
Хвост зачем-то к башке прикрутил.

И сними свои чуни ванючии,
Закупорил процесс ты дыхательный,
Помутненье в глазах наблюдается
И рассудок теряет контакт.

Слушай ты, крокодила летучая,
Ты мне чо тут втираешь нотации,
Не дави ты по совести жалостью,
Я змеюка тебя победил.

Больше ты КРАКОЗЯБЛА дремучая
Не посмеешь народ перепугивать,
Да детишек своею плюгавостью,
В истерический ступор вводить.

Я тебя сдам в деревне на стойбище,
Пусть тебя примотают к уключине
И по пятницам, местные поворы,
На тебе будут куриц палить.

А в субботу и в среду до вечера
Тебя будут приезжим показывать,
Чтоб твое окупить содержание
Заработав немного деньжат.

У Гарыныча все опустилося,
Положительный статус понизился,
Забурчало в кишках от волнения
И заныло в середней башке.

Он представил своё положение
В удручающей позе привязанным,
Как его для показу на публику,
Выставлять будут перед детьми.

И судьба трехголовой казюлины
Повернулось к нему задним образом
Нагоняя тоскливость с унынием,
В погрустневшие три головы.

В это время коняга взбодренная
Смачным пенделем, жутко уставшая,
Описав круг почета по местности,
Вышла к старту из пыльных кустов.

Подь сюды животина слюнявая
Ты чегое-то шастаешь по лесу,
Пока я тут с врагами сражаюся
Ты скрываешься где-то в кустах.

Тут и девица, чудо-красавица,
Приходить стала в чувства стандартные,
Возвращаясь в сознание прежнее,
Приоткрыв потихоньку глаза.

Ни чего не поняв, что случилося,
Что за жуть на дороге валяется,
С сапогами на морды надетыми.
И воняющей как нафталин.

Подхватил богатырушка девицу
И в седло усадил ловким образом,
От хвоста отвязал морду Змейскую
И из пояса сделал ярмо.

Примотал он к седлу злова ворога,
Плюнул в пыльную траву с досадою,
Почесал себе кудри песочные
И скомандовал громко: ПОШЛИ.
 
Кобылина вздохнув, нежно тронула,
Потянув за собой змея грузного,
Правой задней ногой нервно дёрнула
И скосив левый глас, заржала.

И пошли они ветром гонимые,
Мошкарой надоедливой едены,
По пылюге копытами шлёпая,
Караван продвигался к селу.

Впереди открывалося полюшко,
С разухабной дороженькой узкою,
Вдоль обочины сосны с берёзками
И малина растёт с бузиной.

В поле всё стрекотает и прыгает,
Щебетает, свистит и чирикает,
Запах сочный полыни и клевера,
Ударяет дурман в голову.

Офигея в седле закимарила,
Разомлев под светилом полуденным,
Кобылина услужливо выгнулась
Плавность хода стараясь блюсти.

На вожже, что к седлу приторочена,
Змей плетётся изрядно потрёпанный
Накрывая крылом богатырушку,
От палящих ярила лучей.

Шли они и пришли к каменюжине,
Покосившейся набок немножечко,
А у камня булава валяется
Богатырушкой прежде обронена.

Не хрена себе, чо тут прописано
Про меня, как про гада ужасного.
Прошепела башка левой правая,
А середняя выгнула бровь. 

Ну а чо, я же вам быль гутарила,
Как пужают детишек ГОРЫНЫЧЕМ,
А старухи и вовсе скабрезные
Небылицы друг другу плетут.

Иш ты блин перепёлка невинная,
А кто жуть по селеньям устраивал
Над деревнями туша плюгавая,
Пролетая плювался огнём.

Дак ведь всё-ж по защите, без умысла
Мужуки же за мною охотятся,
По пути коридора воздушного
Постоянно обстрелы ведут.

Во поглянь, вся пузяка изранена,
То стрелой то копьём исцарапана,
А последнее время повадились
Подожжённую ветошь пулять.

Так, как я поднимаюсь не высоко
И полёт ограничен по скорости,
Несомненно для пьяных охотников
Дело чести меня подстрелить.

Чтоб себя оградить от пулятелей,
Я по ходу своёго движения
По кустам и по разным загашникам,
Упреждающе пыхал огнём.

Ладно. Всё. Не дави мне по жалости
Ты в плену и тебя я не выпущу.
Надо было ещё и соловушку,
Для работы в деревне пленить.

Богатырушка поднял булавушку,
Прицепил её к сумке на поясе,
Пнул по камню с желанием выровнять
Но с усилием переборщил.
   
Каменюга и вовсе покосилась,
Письменами склонилася к травушке,
А друзья наши дальше поехали
Поднимая копытами пыль.

Та дороженька вывела странников
К деревеньке родёханькой, маленькой,
У околицы матушку встретили
С хворостиной и серой козой.

Увидав на коняге распутницу
И змеюку верёвками смотану
Начала свою речь в воспитательной,
Поучительной форме вещать.

Ты совсем чо-ли с разума сдёрнулся,
Или тело в распутстве запуталось?
Прёшь с собой чуже-СТРАННУЮ бабищу,
Не ужели мозги все пропил?

Не хватат тебе сочных доярушек,
Чо-ль не так ты в их теле разведывал?
Иль вон девки, что пряники стряпают,
Ух какие! Заглянь под подол.

И на кой ты припёр это чудище
Не на мясо, не в упряжь по пахоте,
Пасти три значит очень прожорлива,
А для нас лишний рот как ярмо.

Приподнял богатырушка матушку
И сказал ей негромко, застенчиво
Не гневись ты уж сильно, будь ласкова
Ты прости, коль чего тут не так.

Я ж ведь девку привёз не для пакости
Порешил что женюсь, буду папою,
А ГОРЫНЫЧА взял, чтобы рядом был,
Под присмотром моим и не шкодничал.

Потеплело сердечко у маменьки
Приобняла она сына родного,
Ну да ладно бывать так по-твоему,
Что ж поехали значит домой.

И затопала гордо коняжина,
В направлении дома родимого
Шаг чеканя ногой по дороженьке
И ноздрями усердно сопя.

Вот и сказу конец, вещь не хитрая
Описать всё как было в подробностях,
Ну а коли чего приукрашено,
Не судите так строго меня.