Сталин 2 фрагмент

Сталин    думает    ночами,   по   кошачьи   все    идет,
И    неслышными   шагами,  славно   сделанных    сапог,
То    приляжет    на  шинели,   то   в   испуге   задрожит,
То    причудливые    тени,   то   вдруг,  что   то   зашуршит.

Днем,  я,   царствую,   а    ночи,   вот   проклятье   для   души,
Нет   друзей,   враги    повсюду,   злобно   шепчутся   в   тиши,
Каждый   хочет   вверх   подняться,   и   доносы    шлют    все    мне,
Вот    попробуй   разобраться,   где    подлец,   а  где   вдвойне.

Вот    пороки    все   людские,   зависть,   корысть,   деньги    власть,
За   любое   из   которых,   всяк   готов,   хоть   в   грязь   упасть,
Как     их   всех   я    ненавижу,   этих    гадких    подлецов,
Каждый    день   глядеть    на    маски,   негодяев    и   лжецов.

А    военные,   званье,   должность,   кружат   голову    кому,
Вот    и   пишет   он    доносы,  всех    предаст,   хоть   всю   страну,
И    не   знает    сей   ретивец,   что   за   ним     надзор    втройне,
И   доверия    такому,   не   окажешь   ведь   вполне.

Чтоб   у    власти   удержаться,  то   все   средства   хороши,
Бог     судья    мне,   а    не  люди  и   смятение   души,
Трудно    царствовать   в   России,   Петр   Первый   говорил,
Только    твердою    рукою,  беспощадно   все   крушил.

Ночью    спать   ведь    мне    опасно,   нет   доверья    ни   к   кому,
Свет    горит,   глаза   закроешь,   уплываешь,   как   во   тьму,
Всюди    призраки   пугают,   с    каждой   щели   что   в    полу,
То   вдруг    сзади   угрожают,   вроде    сон,   как    наяву.

Сплю    лишь  днем,   так    безопасней,   телефоны    под    рукой,
И    охрана,   под    надзором,   тех   кто    встречи   ждет   со    мной,
Не   люблю   людей   я    сильных    с   волей    стойкой,   как    скала,
Своим    видом   все    внушают,   мне   заклятого   врага.

Нужен    раб,    как    исполнитель,   чтоб   покорность   сблюдал,
Предан    догме,   как   собака   и   поменьше    рассуждал,
На   других   что   рангом   ниже,   пусть   рычит,   как    пес    цепной,
За    меня,  чтоб   был   готовый   и   пожертовать   собой.

А    заносчивых   и   гордых   и   талантливых    порой,
Помаленьку    уничтожим   их   же   собственной   рукой.
Криминал   уже   доказан,   кол   сознался      кто-то   в   чем.
Подпись   личная   дороже,  чем   улики,   что   найдем.

И    простому   люду   также,   надо    шайку    поприжать,
И   чтоб   мной    лишь   восхищались,   а    не   всякий     вздор   болтать,
Болтуну    пришлем    ярлык    мы,   что    находка   для    врага,
И   язык    коль   очень   длинный,   то    поможет   десь    тайга.

Руку    твердую   чтоб   нали,   что    работа   лишь   в    мозгах,
Дисциплине   быть   железной,   чтоб   преследовал   всех   страх,
О   правах   чтоб    все   забыли,   все    решать   лишь   только    мне,
Диктовать     свою   же   волю,   мог   лишь   я,   по   всей    стране.

Что    еще    народу    надо,   конституцию   создал.
Да   и   выборы   устроил,  что    аж    тошно    от   похвал,
И   бюро    то   ЦИКА    создал    из   десятка    чнловек,
Я    не   в    счет,    я    самый   главный   и   возглавлю    кабинет.

Каганович   и   Калинин,   Косиор,   Чубарь,   Ежов,
Ворошилов    и   Андреев,   Жданов,   Молотов   прошел,
Да     и   кто   еще     от   счастья   от  удачи.  даже   пьян,
Беспринципный,   изворотлив,  это    только   Микоян.

Вороные    все    при   деле,   без    работы    не   сидят,
И    катаем   без    разбора,   что   лишь    перышки   летят,
Книг   я    также    не  читаю,  по    истории    не   зря,
Грозны    умно    расправлялся   и   всегда   ценил    врага.

Индустрию    мы    сздали   и   колхозы    также    есть.
И   отсталось   уничтожим,   объязательный   ЛИКБЕЗ,
Вот   догоним      мы   кап   страны   и   по   валу    чугуна,
Вот    тогда   плевать   на   всех   мне   и   не   страшна    нам   война

В   это   время    по    Европе,   Гитлер    страны    покорял,
И   поближе   он   к   Росссии    свои   силы    собирал,
И   разведка    с    самолетов    беспрепятственно   велась,
А    присечь    то    все   боялись,   выполняли   все    приказ.