Не сделав рокировку в нужный час,
Познать всю правду, правдой утолиться
Дано, увы, не каждому из нас
Колодца, из которого напиться
Нам хочется, и вопреки всему -
Тому, что окружает нас нелепо.
Отдать бы сердце, но кому? Ему?
И как не прыгнуть в омут грусти слепо...
И как не наступить на грабли в тишине?!
Раздастся треск, и новый лоб на свалку
Я своей грусти верный Ла Шане,
И вместо грабель наступлю на скалку...
16.07.2010.
Рокировка в нужный час...
© Copyright: Токарев Александр, 2010
Свидетельство о публикации №110071600571
Свидетельство о публикации №110071600571
Рецензии
Умывался ночью на дворе.
Твердь сияла грубыми звездами.
Звездный луч — как соль на топоре.
Стынет бочка с полными краями.
На замок закрыты ворота,
И земля по совести сурова.
Чище правды свежего холста
Вряд ли где отыщется основа.
Тает в бочке, словно соль, звезда,
И вода студеная чернее.
Чище смерть, соленее беда,
И земля правдивей и страшнее.
/О.М./
Я родился и вырос в балтийских болотах, подле
серых цинковых волн, всегда набегавших по две,
и отсюда -- все рифмы, отсюда тот блеклый голос,
вьющийся между ними, как мокрый волос,
если вьется вообще. Облокотясь на локоть,
раковина ушная в них различит не рокот,
но хлопки полотна, ставень, ладоней, чайник,
кипящий на керосинке, максимум -- крики чаек.
В этих плоских краях то и хранит от фальши
сердце, что скрыться негде и видно дальше.
Это только для звука пространство всегда помеха:
глаз не посетует на недостаток эха. /Иосиф Бродский/
*
Фолко Торбинс 23.10.2010 00:46 • Заявить о нарушении
Твердь сияла грубыми звездами.
Звездный луч — как соль на топоре.
Стынет бочка с полными краями.
На замок закрыты ворота,
И земля по совести сурова.
Чище правды свежего холста
Вряд ли где отыщется основа.
Тает в бочке, словно соль, звезда,
И вода студеная чернее.
Чище смерть, соленее беда,
И земля правдивей и страшнее.
/О.М./
Я родился и вырос в балтийских болотах, подле
серых цинковых волн, всегда набегавших по две,
и отсюда -- все рифмы, отсюда тот блеклый голос,
вьющийся между ними, как мокрый волос,
если вьется вообще. Облокотясь на локоть,
раковина ушная в них различит не рокот,
но хлопки полотна, ставень, ладоней, чайник,
кипящий на керосинке, максимум -- крики чаек.
В этих плоских краях то и хранит от фальши
сердце, что скрыться негде и видно дальше.
Это только для звука пространство всегда помеха:
глаз не посетует на недостаток эха. /Иосиф Бродский/
*
Фолко Торбинс 23.10.2010 00:46 • Заявить о нарушении