Зверская

                - Ну шо, ты сёдни идёшь на митинг?
                - А у во скоко?
                - У сем, на площади.
                - Дык усё ж равно «вышку» не дадуть...
                - А я пойду всё ж, хочь пошумлю...
                Из разговора у подъезда

Я иду по жизни, зубы стиснув:
с каждым часом прибыль и привес
строго обоснованных садизмов
и санкционированных зверств.

Чуть в душе сознание забрезжит -
соревнуют люто мужики,
кто кого опередит-зарежет,
намотает на руку кишки.

Коли нету под руку буржуя,
папы губят обухом бычка,
мамы кур и кроликов свежуют,
детки расчленяют паучка.

Шкуродеры целятся в дворнягу,
пионеры вешают кота,
на губе салаге бьют «присягу»
(школа жизни в армии крута).

Цельный день волнуются старушки:
у Петровны веник увели!
Привязать бы паразита к пушке
да приладить к пушке фитили!

Деда Гришку утопили в бане!
Что под мухой был - так это ложь!
Тут мутили воду марсиане!
Спасу нет от марсианских рож!

В хозтоварах расхватали лаки!
Это все евреи-стервецы!
Или коммуняки-вурдалаки!
Или, может, крестные отцы!

Демократы, бдите и блюдите:
бывших наших неча тут жалеть!
Бывший наш - стяжатель и вредитель!
Знай ненаших, бляха, плюха, плеть!

Слышьте, бабы: чур на щелкопёра!
Ишь, кусаеть... Ну как заглотнёть!
Ну-к, суды ташши яго с забора,
слышь, Хведора!
Разберёмся щас, куды он гнёть!

... И трещат штаны мои «ненаши»,
назревает плач по волосам,
и нельзя спасти себя иначе,
кромь как по мусалам, по мясам...

Маются, мятутся христиане:
надо ж бы кого-нибудь распять!
Устилают битыми телами
в рай дорогу,
чтоб спокойно спать.

В храм дорогу -
чтоб спокойно спать...