загогулины о-теЛ-е

Утро, утро!
Утро – оригами из ошкуренных надежд.
В желчном пузыре резвится утка:
«кря-кря-кря», а слева – в судне – брешь.

Кровавый крейсер сердца сел на мель-
ницу – молоть щенячью чушь.
С идиотом на лице танцую акварель –
снежинки за окном кручу,

снежинки в неглиже, ты погляди,
как Франкенштейн электропередач
трясётся с пеной на груди…
от смеха. Холода. Как белый плачь.

Как я.

Зуд и зной, мух сотен семь:
солёных грёз и синих слёз,
сидят на мне, во мне, но все,
все дуют в ус. Как стайка ос

с небес сосёт рассветный квас,
так ты – соси свой свеженький ice-scream,
чтоб струйкой тёплые слова
написали в портки, что жёлтый мир,

что мир-то – жёлтый!..

молчание ли?

Клещевидные адепты багровеющего зуда
–homo сепсис–
расцарапаны до духов кукловодом вуду.

Здесь – мой добрый рок –
в колодках карт Таро’ –

в уютном темени скребутся скарабеи,
огранённые хрусталики закатывают в лоб.
Василиск зрачка, как скульптор, сеет
ониксовый сад, где нас – белым-бело.

Нас – Тьма.

Старик пустил из-за кустистой брови
зорких воробьёв. То – жёлтый царь?
Се – Ра – лучистый ребус Рубика в алькове
слитков слов, где золотой, как встарь – …