Шильонские мышки

Меня под вечер навещают две подружки,
две милых мышки, не доросшие до ведьм.
Они приходят погонять чаинки в кружке,
пособеседовать да поблагоговеть.

Зачем я им? Каким рокфором пошехонским
зазвал нечаянно на свой цейлонский чай
в темницу пыльную, в прокуренный Шильон стен,
где год за годом чёрным ходом получай?

Но вот повадились, минуя все заставы, -
и стал застенок мой часовней под горой
для двух норушек, приуставших от оравы
проворных кошек и котов, не годных в строй.

Садимся чинно, говорим непринуждённо,
могли бы выглядеть кружком со стороны,
да нет меж нами ни зарока, ни закона,
и ничего-то мы друг другу не должны.

Они скромны, они смирны, они терпимы
к словоохотливой развязке языка,
и только мимика согласной пантомимы
сопровождает откровения божка.

Мне льстит внимание - и как не обольститься
душе, немеющей в бетонном коробке!
А мышкам хочется по-детски причаститься
к непостижимости развилки на руке.

Они стихи свои серьёзные приносят
и робко просят беспощадного суда -
и сносят всё, и на упрёк не морщат носик,
хотя и повод очевиден не всегда.

Они милы, они умны, они - упрямы!
И сколько б ни было претензий у меня,
они оставят всё как есть, поскольку дамы
не любят править то, что стоило огня.

Им даже в голову наведаться не может,
что их хозяин - только узник, просто раб
своей хозяйки, для которой день не прожит,
пока на душу не наложит цепких лап. 

Они меня в своих светёлках почитают
и - поперхнутся, будто хватят мышьяка,
как только таинство шильонское растает
и бабья брань, увы, сорвётся языка…