И Фаська стр 26

Если уж карман пустой … подойдёшь ли к той глазастой? 
Он кричит: «Постой- постой … тот чужой мир - он пустой!»
Он тот изверг с сказки устной, что изверг, знал, из уст, Ной,
Делит он толпу на касты и рычит, как зверь клыкастый.

Вышел ИФАС с вин арен, нас готовить, для свинарен.
У  него-то к калам крен, горький ИФАС словно хрен.   
И он горек, не был мирен, и ни с кем не примирен. 
Говорил про сто арен и как их помост просторен. 

Знает ИФАС с вина рок, назван он, как дом свинарок.
Что его так люд нарёк - обижался он на рок.
От него и в ад нырок, от него и душ порок.
Окосела с вина арка и прижалась к ней свинарка.

Опозорена свинарка и картина с вина ярка.
Ставит парты-нары дом и народ им в ад ведом.
И быть там его народу, так написано на роду.
Пройдена за межу горка, эта жизнь от горя горька.
 
И кричим мы: «Ура, дом!» - а построен дом уродом.
Мысли-то в башке кишат и помоев там ушат.
И день только в деньги сжат. Иль всего тебя лишат.
Пристав к вам придёт с нарядом и ты вылетишь снарядом.

Суки эти задымили, лучше б свои зады мыли. 
Нам, на зло, тот ад дымил, им ведь этим ад и мил.
Говорят, одумались - вместе там аду молись.
Как они нам нахамили и летят прочь ада мили.

Там внутри-то человечка, вдруг, заблеяла овечка.
Им к лицу их фетишизм,  им на благо - в тиши изм,
Это ИФАСа шик шизы – скрыт внутри его фашизм.
Где-то тлеет свет свечной с подоплёкой странной - с вечной.

Бес с дилеммою увечной, не решаемой,  конечно.
Быль столетия с венцом, жгли столетия свинцом.
Затекла зла ось винцом… ум пивной и вот Освенцим.
Конченный наш мир конечно - результат грядёт конечный.

Да, то гроб – доски тёсаны, всюду ИФАСа сутаны!
Бьёт тот ИФАС в мозг свинцом. Правит им тот бес с венцом.
Хрюкает он свинками и готовит гроб с венками.
И пути их путаны - гимн чему поют путаны.

Где судьба моя загрузла, до чего жизнь заскорузла.
Что такое сан у зла? Это запах с сан узла?
Не тянули там ту за…  вызвали лишь к ней туза.
Не найти другое русло, вся в дерьме страна, то грустно.



                26