Такой же как все

  Стоя посреди заросшей высокой травой поляны и обратив свой задумчиво-угрюмый взор на небо,  я напряжённо наблюдаю за плавным и грациозным полётом птичьей стаи. Мне даже не известно, что  это за птицы. Я не могу  этого видеть, поскольку близорук, но практически не ношу очков. Хотя в данной ситуации это и  не имеет, в общем-то, никакого значения.
  Неожиданно, прямо с небес на меня нахлынул  струящийся поток свободы, отчего  в груди кольнуло, и  закружилась  «моя буйна голова». Я вдруг подумал, как  бы было здорово присоединиться к  перелётной стае, вольной и не порабощенной ни годами, ни житейскими проблемами. Но, увы, мне к ним нельзя, и я сожалею. Подумать только, сколько у них передо мною преимуществ. Хотя, признаться, и их жизнь имеет слабые места.
 Всё-таки странно, во мне накопилось такое количество  разочарования и неудовлетворённости, что впору уж смириться, принять действительность такой, какая она есть. Ан нет, я не смирился и продолжаю бороться за право  изменить всё к лучшему. Кто это я? Человек. Только вот почему-то никто не замечает этого. Для всех, я так, нечто, и это угнетает. Последнее время, я всё чаще задаюсь вопросом, отчего одних жизнь балует, ласкает, а другим в награду достаётся лишь череда испытаний.  Неужели сложная программа жизни запущена кем-то уже задолго до нашего появления, и мы всего лишь его закодированные воины, вынужденные бороться и с себе подобными и с самими собой? Уверовав в это, мы тем самым признаём собственную некомпетентность в решении насущных вопросов, выдаём свою слабость и в совокупности обрекаем себя на пожизненное заключение в пределах строго намеченных  для нас границ, отчего лишаемся всяческой свободы, в том числе и свободы воли и свободы выбора.
 Но если считать эту версию ошибочной, тогда остается неясным, отчего я, обычный двуногий, двурукий и одноголовый  организм, постоянно нахожусь во власти неудач, и даже самые счастливые мгновения, оттенены у меня пусть незначительной, но, тем не менее, грустью.  Как научиться перешагивать через многочисленные, следующие друг за другом жизненные обрывы, и как сделать такой большой шаг?
 Но не время сейчас об этом. Сперва наперво,  необходимо довести до сведения окружающих, что и  у меня, как и у всех есть душа, и я страшно страдаю от того, что кто-то то и дело пытается в нее влезть. Объяснить, что я не переношу, когда кто-то, прихватив  побольше ложку, начинает копаться ею в моей голове, как лопатой, перемешивая все таящиеся в ней сокровенные мысли. Разъяснить, что я стараюсь никого не впускать к себе в сердце, потому что уходящие имеют обыкновение забирать  с собой все самое лучшее, самое дорогое. И с чем в итоге останусь я?
Но, несмотря на все «сперва наперво», нет никаких сомнений в том, что я такой же, как и все среднестатистический абориген планеты Земля, со своими потребностями, желаниями, мечтами. Хотя нет, вот этого-то как раз у меня нет. Были когда-то и немалые, но со временем, сталкиваясь с жестокой и прозаичной неизбежностью, спотыкаясь о груды проблем, падая, раздирая колени и набивая выступающие отовсюду шишки, я научился реально оценивать жизнь и свои в ней возможности. Я убедился в том, что моим мечтам так и суждено оставаться мечтами. А к чему накапливать неходовой капитал?
 Однако все это еще не означает, что мне все без разницы, и я закалился настолько, что перестал ощущать боль от обид и разочарований. Мне больно, еще как. Лужа, образовавшаяся от вытекающей из меня жидкости – красная. Она ничуть не изменила своего цвета и качеств. Если только слегка загустела.
 Листая книгу прожитой жизни и дав волю памяти, я пытаюсь представить, какой была бы моя жизнь, не будь в ней тех страниц, о которых мне попросту хотелось бы забыть. Сегодня, имея в своей жизненной копилке массу всякой всячины, как нужной, так и не очень, я абсолютно иначе оцениваю события прошедших лет. Многое, очень многое я пропустил, но также и немало совершил лишнего, последствия чего по сей день доставляют мне массу  хлопот и неприятностей.  Казалось бы, что было, то прошло, оно не может ни воротиться, ни потревожить.  Однако тень прошлого, она не отступает. Эта зараза непременно присутствует во всех моих начинаниях. Ничего еще, если бы она следовала позади, позволяя мне тем самым беспрепятственно двигаться навстречу удаче. Но ведь нет, она тут, рядом, а случается и вовсе выбегает вперед, закрывая собой весь обзор, и перекрывая  дорогу к будущему.  Видимо, именно борьба за первенство заставляет меня спешить. Да, я все время спешу. Вот сколько себя помню, столько и спешу. Меня то и дело преследуют мысли, что я могу чего-то не успеть, опоздать. Но чего, куда? Может это происходит оттого, что я, не веря в реинкорнацию. пытаюсь уместить все девять жизней в одну? А ведь это многое бы объяснило: в частности то, отчего на одну мою голову пало разом столько бед. А почему собственно не реинкорнироваться? Согласно высказываниям известной итальянской предсказательницы, каждый человек через сто сорок четыре года рождается вновь. Правда это рождение несколько альтернативно: мы можем рождаться как в образе человека, так и в образе любого другого существа, к примеру, дельфина, или, скажем крысы. Меня, по ее прогнозам, в будущем вообще ждет сплошь счастливая жизнь, независимо от того, в каком обличие я явлюсь миру вновь. Этакий весь из себя счастливый муравей.  Красота, да и только.
 Тяжело. Тяжело и холодно, и холод этот отнюдь  не связан с климатическими изменениями в природе. Это холод иного склада, холод души. Он настолько овладел моим нутром, так сковал мое тело, что я фактически перестал страдать от крепких зимних морозов. Вот оно как оказывается: томящие, ярко выраженные недостатки порой тоже имеют свои скрытые достоинства.
 И все-таки, если быть до конца откровенным, несмотря на все жизненные катастрофы, я все еще нет-нет, да и мечтаю, правда, с трудом  признаюсь себе в этом.  Я мечтаю о том, чтобы, несмотря на невозможность вырвать из книги жизни ненужные страницы  и разорвать их, мне все-таки удалось значительно сократить главу бед и неудач, например, путем склеивания  этих страниц между собой. Это позволило бы мне надеяться, что я еще не окончательно потерял возможность пожить, пусть даже одной, но счастливой жизнью.