Моя фарфоровая кукла

Part I: The Revelation (Открытие).

Изящный и тщеславный, я был рожден эстетом,
Неистовым убийцей и ласковым поэтом;
Я собирал картины венгерской красоты
И, вырастить пытаясь, засушивал цветы.

Собрал я много мелких, но радужных вещей,
Создав себе укрытье от вялых серых дней:
Среди зеркал и полок, украшенных узором,
Собрал двенадцать кукол из белого фарфора.

Они прекрасны были, изысканно-тонки,
Их светлые одежды пушисты и легки;
Они стояли рядом, мерцая в зеркалах
Камнями ярких красок в блестящих волосах.

Когда бывало грустно, я молча любовался
На то, как свет дрожащий их кожей наслаждался,
Как свет свечей горящих в их кудрях завивался,
И думал: совершенство. Но как я ошибался.

Я думал: в совершенстве всего основа – мера,
Но мнение такое - лишь маска лицемера.
Раз нет в природе точных, точеных линий тонких -
Так нет людей красивых, в любом найдешь изъян.

Но как я ошибался; пусть линию ведет -
Рука творца слепого вернее штрих кладет;
Там не нужна симметрия, где правит вдохновенье,
Спирающее сердце в единое мгновенье.

Фарфоровые куклы… Я их готов разбить,
Они не идеальны. Я не хочу хранить
Двенадцать тонких кукол в безвкусных одеяньях,
О них ожегшись больно, ослепнув от сиянья.

Ведь кто живет во мраке, свечу считает солнцем,
Его ослепить вспышка и слабого огня;
А я увидел солнце, пылающее в небе,
И сжег глаза, как будто оно светило в гневе.

И скудный блеск свечей мне солнца не заменит,
Лишь с болью вспомнить кожа, как щедро оно греет.
И я разбил всех кукол, смыв их белесой кровью
Отчаянье и слабость, припудренные болью.

Наутро их собрали и ссыпали в мешок.
Вперед ногами, что ли? Я подавил смешок.
Сестра, я не рехнулся, и я не пьян, не бойся,
Но полон я восторга, и сердце больно бьется.

Не жаль мне белых кукол, они не так красивы,
Они, как я, надменны, они, как я, не живы.
Тринадцать привидений, мы долго танцевали,
Но я стремился к жизни, и вот они пропали.

Я от восторга бледен, и ослабел - от счастья,
Но я сейчас сильнее, чем был немного раньше;
Как феникс возрождаюсь из праха кукол белых,
Нарядно-непристойных, пассивно-неумелых.

Мой дом, моя гордыня и страсть к красивым куклам…
Я утолю ваш голод, не в силах свой сломить.
Я приведу вам куклу, чтоб ваш восторг потешить,
И чтобы свое сердце пронзенное утешить.

Те куклы из фарфора - они мне пошло лгали
И, холодно надувшись, смотрели и стояли.
Но есть иная кукла, и в ней теплится страсть,
И я ее раздую, без страха в ней пропасть…

Part II: The Passion (Страсть).

«Моя фарфоровая кукла…» - я прошептал, сжимая руки.
Ты мой наркотик, и без дозы меня нещадно сводит мука.
Но разве можно так влюбиться, и потерять – себя в тебе?
Возможно.. можно… С тихим стоном я мальчика прижал к себе.

Твои невинные объятья, еще не знающие страсти...
Я рад, что ты меня не гонишь, поддавшись ласке сладострастья.
В твоих глазах - воздушно-синих - я вижу новый, дивный мир;
В нем светит солнце, согревая и лед на сердце растопив.

Качнув легонько занавески и тронув бархат черных штор,
В окно украдкой ветер веет, скользя меж ставен на ковер;
И он принес с собой дыханье весны, дождя, лесов вдали,
Сырой земли и тех нарциссов, что с первым солнцем расцвели.

И я вдыхаю полной грудью - быть может, в самый первый раз -
Я жил в пыли, я задыхался, потом тонул в глубинах глаз -
Но этот свежий сочный ветер, и робкий взгляд, и мягкость губ...
Я лишь хочу прильнуть сильнее, плотнее сжав касанье рук.

И задушить в своих объятьях… Нет-нет, я стать хочу 'тобой'
И разделить 'твои' мечтанья… но быть при том самим 'собой'.
Но как быть 'нами', если 'мы' -
Лишь шаг к обрыву пустоты?
И я, смиренно смежив веки, лишь робко льну к твоим коленям.

Огонь, вода - мерило страсти, огонь, вода - как эталон,
И говорят, весьма некстати с одним огнем горит другой.
Вода с водой сольются вместе - а после высохнут, но мы -
Пусть мы сгорим, но будет порох - и мы охватим целый мир.

И я сижу, лицом уткнувшись в твои чуть вьющиеся пряди.
Лишь тишина… И лишь покой - в изгибе тел, и в томных взглядах.
Дыханье, тишина, прохлада - и легкий воска аромат,
Благословленная прохлада - и кожи юной аромат.
Я словно барс, к камням приникши скользивший тенью над обрывом
И после бережно прильнувший к ребенку с трепетным порывом.

Я прикасался к черствым куклам, и мне ответом был их холод,
Но я руки твоей коснулся - и ощутил твой робкий голод.
Твои двенадцать лет - лишь мягкий чуть розовеющий бутон,
Но я уже приметил шрамы
На гладкой коже. Так скажи мне,
Кто смел тебя тогда коснуться,
Так осквернив? Ты льнешь сильнее,
Я вижу боль в твоих глазах, и давнишний забытый страх,
Какой является в кошмарах, на в кровь искусанных губах.

Моя фарфоровая кукла… двенадцать душ на алтаре:
Я приношу тебе их в жертву, без боли жаря на огне.
Они мне лгали, я им верил, но их краса была игрой...
Теперь их нет. Но в клетке птица: смирись, ведь ты навеки мой.

И только мой… Моя игрушка, и вдохновенье, и дыханье;
Ты в доме этом зла не встретишь, не встретишь лжи или страданья.
Моя фарфоровая кукла… Ты сладко спал в моих руках,
А я всю ночь хранил виденья, что виделись тебе во снах.

Ты спал… И тих был этот сон на шелке серых простыней,
Среди цветов, среди узоров, картин венгерских на стене;
А я смотрел… и просто слушал, как ты взволнованно дышал
В шальных объятиях Морфея, что подрядился разлучать
Влюбленных в час ночных скитаний… Воистину: у снов - свой мир,
И мы в него влезать не смеем, мы просто смотрим на их пир.

Моя фарфоровая кукла… Усни и спи: сейчас - не вечно,
Лишь встанет солнце - ты проснешься и улыбнешься мне беспечно.
Мой юный брат: лишь ты и я,
Две половинки, два огня;
Пусть мы летим, как две кометы, чтоб пасть с небес, как метеоры,
Мой брат, мой сын, двойник и дух - мой милый мальчик из фарфора.

Написано: 13/07/2010.
Отредактировано: 27/07/2010.