Амальгама

Мы болтали непринужденно, словно старые знакомые. А потом я вдруг спросил его:

– Ну, хорошо. Сейчас ты – блестящее и красивое. А что будет потом?

– А что потом? Амальгама поблекнет, покроется трещинами и слетит, как старая пыль.

– А как же память?

– Какая память? И зачем мне память? Она нужна только тем, кто смортит в мои глаза. Память живет до тех пор, пока есть моя амальгама.

– Ну, а что же будет потом?

– А потом я стану стеклом. Просто чистым прозрачным стеклом...

– И что дальше, дальше?..

– Взят из песка – и в песок возвратишься. Впрочем, это будет не скоро. И зачем мне сейчас думать об этом? Я просто есть. И я – востребовано. И мне достаточно этого.

Я еще раз пристально посмотрел в него. И увидел свое отражение. «Вот мне бы так...» – подумал я, восторгаясь мудростью Зеркала, разглядывая новые морщины у глаз, некогда карий ирис*, выгоревший до оттенка миндальной шелухи, и уже не удивляясь тому, что в трехдневной небритости белого цвета за прошедший месяц стало куда больше, чем черного.

«А впрочем... я тебе не верю, – подумал я минуту спустя. – Ведь ты неспособно... говорить правду».


* ирис (лат. iris) – радужная оболочка, радужка

______________________________

Из цикла «Родом из Вечности»