Тупик

я много думал о судьбе,
о людях, временах и нравах,
о жизнях отданных борьбе
и праздно скиснувших в забавах,
о ненависти и любви,
об отрицании и вере,
одном патроне в револьвере
и о прогрессе на крови.
Ум бунтовал. Но всё же свыкся,
а вместе с ним и я проникся
Великой Скорбью. Но не скрою,
не жаль ни Карфаген, ни Трою,
какая жаль, я ошарашен,
что ход истории так страшен:
противоречия истоки
всем миром мирно не решить.
Себе подобного убить,
чтоб выжить или день прожить,
просты истории уроки,
чтобы дышать, должны мы быть --
умны, мечтательны, жестоки.
А мудрость лишь печали бремя
и правда жизни без прикрас --
мы убиваем своё время,
а время убивает нас.
Любви, я знаю, вечной нет,
а та что есть лишь миг пленяла --
один встречаешь ты рассвет
или <.....> кого попало.
И вечной жизни тоже нет,
а та что есть её так мало,
ещё одна звезда упала
в песок и в лето канул след.
Мне так смешно, так грустно мне,
я водкой истребляю душу,
так птаха заспешив к весне,
безвестно замерзает в стужу.
Мечты и Родина моя,
живьём разорваны на счастье
чужим. Кто радость не тая
всё рвёт и рвёт её на части.
Но я свободен. И вполне:
страдаю, злобствую, ликую,
курю задумчиво в окне,
а мог бы выброситься к <...>