ДУХ
ВРЕМЕНИ
Стихотворения
Поэмы
Другие произведения
Пуч ков Вла димир. Дух времени. Стихотворения, поэмы,
другие произведения. — М., 2010, — 144 c.
Кни гу «Дух вре ме ни» со ста ви ли про из ве де ния, на пи сан ные
в 1989–2002 гг. Основное содержание книги составляют тематичес -
кие сбор ни ки сти хов, по свя щен ные Рос сии: её труд ной судь бе,
ис то кам ду хов но с ти и стой ко с ти. Сю да же от но сит ся и по эма
«Русь». В раздел «Лирика» включены лучшие стихотворения автора
о люб ви.
© Пучков В. А., 2010
3
Вместо предисловия
Дух времени неотвратим и вечен,
Объемлет он события и нас.
Коль было утро, будет вечер,
Как будет и последний глас
Седьмой трубы, зовущей к воздаянью
За все грехи, забытые давно, —
Ведь жили мы без покаянья:
Нам грех — как сладкое вино.
Да, в жизни суетной за дней чредою
Не знали мы дыхания времен,
И часто спорили с судьбою,
Забыв, что есть судьбы закон.
Нам должно знать, что время созидает:
В развитии растворено оно.
Но время также разрушает
Все то, что умереть должно.
Дух времени не властен над собою,
И для землян он — вечен и незрим,
За каждым следует тропою
Как обреченный пилигрим.
Дух времени от века связан с миром
Творением Великого Творца...
Не сотвори себе кумира
И жди тернового венца.
4–5 октября 2001 г.
Пульс времени
Владимир Пучков – автор четырёх поэтических книг:
"Движенья тонкие души", "Вечное движенье", "Отринь суету мир-
скую", "В поисках истины и благодати". Это интересная и много-
гранная личность. Учёный, имеющий более 100 научных трудов по
вопросам раскрытия особо опасных преступлений против лично-
сти, внедривший достижения науки и техники в криминалистику,
верующий человек и поэт.
В своём творчестве он пытается духовно-филосовски осмыс-
лить суть мироздания и бытия и донести её до читателя в виде поэ-
тических образов и алмазных афоризмов. Через все книги
В. А. Пучкова проходит поиск истины, духовной благодати, поэт
призывает читателя не просто познакомиться с его открытиями,
но и совместно поразмыслить, задавая ему вопросы, ведя эвристи-
ческие беседы. Пятая книга В. А. Пучкова имеет истинно поэтиче-
ское и философское название "Дух времени". Идея сборника
выражена в стихотворении "Вместо предисловия".
Дух времени – неотвратим и весен,
Объемлет он события и нас.
Коль было утро, будет вечер,
Как будто и последний глас,
Седьмой трубы, зовущей к воздаянию
За все грехи, забытые давно.
Время – это не простая математическая величина, это ком-
плекс идей людей данного исторического периода (историческое
время), автобиографическое время – это летопись убеждения,
чувств, поступков человека, оно и оправдание и суд.
Время связано с пространством, отчасти формирующим его
дух. Неслучайно первая часть книги – это стихотворения
о России, говорящие, что время России пробило в сердце поэта
и будет в сердцах читателей. Русь богомольная, мечтающая,
Пульс времени
чтобы пришли в равновесие "дух и малиновый звон", несущая
"чащу терпения", но всё же величественная в своей смиренной
красоте.
Этому образу России соответствует стиль автора, величе-
ственный, как простор, и полный воздуха:
Плывёт корабль к острову Святому
Вершины сосен солнце золотит,
Дыханье вечности иначе, по-другому
Волнует здесь и душу бередит.
Поэт воспевает и труд монахов, которые молятся за нас,
и гений Пастернака, Сахарова, Цветаевой, Пушкина. Он общается
с героями своих стихов, как с живыми людьми через века. В сти-
хотворении "Марина" он пишет:
Трагичен конец. Но вся правда святая
В стихах отразилась как в зеркале вод.
Марина, смотри, над Россией светает,
Надежда и Вера – во весь небосвод.
Тот старый факт, гениальный человек истинную славу полу-
чает после смерти, автор изображает по-новому, говоря поэтессе:
Королева поэзии русской,
Ты посмертно взошла на престол...
Особенностью творческого метода В. А. Пучкова является
осмысление бытия, через образы он пытается передать суть явле-
ний, оставить людям на память биение живой мысли.
Поэт выражает идею не прямо, но образно. Так, мысль о том,
что в любви человек постигает Бога, по-новому видит мир, в сти-
хотворении "Твоя душа" художественно оформляется так:
Твоя душа была кровом
И в тонкий мир Творца – окном.
Любимая женщина для поэта священна.
Ты – мой закон, моя веда,
Света источник, счастья – залог.
Образ любви соединен в сознании поэта с неопалимой купи-
ной – символом святости и бессмертия. Любовь наполняет мгно-
вения особым мировидением любящего:
Мгновенье вдруг остановилось:
Весь мир наполнился тобой.
Любящему человеку открывается восторг бытия:
Зимняя радость – хрустальное счастье.
Автор книги "Дух времени" был свидетелем многих историче-
ских событий: революции, правления Сталина, перестройки
и отразил их в своих стихах.
"Я пульс Вселенной чувствую душою", - говорит поэт, и это
действительно так. Образ революции для В. Пучкова – это огнен-
ный смертоносный вал пламени – знак уже идущего Апокалип-
сиса, в который надо славить, а не хулить Бога. Поэт принимает
знамя пророков и апостолов Христа, говоривших: "Покайтесь, ибо
близится царство небесное!".
В стихотворении с оригинальным названием "Адамов грех"
он, обращаясь к "адамову внуку", говорит:
Покаянье соверши
Дома или в храме
Во спасение души
Тихо, со слезами.
Прекрасное, хрестоматийное, стихотворение В. А. Пучкова
"Слово о храме" о восстановлении храма Христа Спасителя:
Но, как Христос воскрес из мёртвых,
Так храм Спасителя Христа,
От рук злодеев павший жертвой
Из пепла к славе вдруг восстал.
Поэт понимает, что это только начало возрождения, ибо в каж-
дой душе должен быть "храм веры".
В. А. Пучков часто призывает к покаянию. Отличием челове-
ка от животного И. Кант считал совесть, и вслед за И. Кантом
автор книги "Дух времени" пишет:
Совесть – нравственная мера.
Она добру и злу судья,
Порой коварна, словно Гера,
Но чаще в жизни нам – ладья.
В. А. Пучков показывает, что жить по совести трудно, и порой
выбор такой жизни – это подвиг.
Направо совесть потеряна.
Налево – потеряна жизнь.
Поэт углубляет наше понимание этических категорий и запо-
ведей:
Не сотвори, народ, кумира,
Чтоб на колени не упасть.
Пред ним: ведь скоро или рано
Кумир становится тираном.
Одна из целей философа, по мысли П. Бердяева, сравнение
сущего и должного. Философские статьи о совести В. Пучкова
заканчиваются строками:
Должна же миром править совесть –
Царицей правды быть должна.
Стиль поэта думающего, размышляющего изобилует ритори-
ческими вопросами. Например, в стихотворении "Лжепророки"
автор спрашивает:
Как отличить нам истинных пророков
От лжепророков в буднях жития?
Он сам же отвечает:
Библейские пророки прорицали
Развитие истории вперёд.
Книга имеет кольцевую конструкцию: она начинается и закан-
чивается стихами о Руси, но в конце они уже объединяются
в поэму "Русь".
Поэт подчеркивает, что он смотрит на Русь с высоты пережито-
го, уподобляя себя птице в полёте, но это не простая птица, а душа,
вобравшая в себя все исторические времена, летит над Русью. Она
помнит Стеньку Разина, Емельяна Пугачёва, песни бурлаков. Дух
народа – живой песенный, наполненный боголюбием.
Особым чувством проникнуты рассказы о святых, живших в
Северных землях. Важное место отводится в поэме 20 веку, кото-
рый вошёл в историю как век истребления людей в революциях,
войнах, тоталитарных режимах. Поэма не имеет конкретных
героев-личностей, их сюжет – неотвратимая поступь истории,
представленной глазами очевидца. Поэт ставит читателя перед
фактами, как летописец Нестор, завёл же этим фактам оценку
согласия или же несогласия с его позицией – воля читателя. Автор
Пульс времени
развенчивает культ Сталина с самых разных позиций, и в частно-
сти, с саркастической.
Пусть все считают: "Сталин - Бог".
Но мысль внезапно "враг" прервал:
Апоплексический удар
Случился с ним, и он упал,
Утратив слух и речи дар.
Ни встать, ни крикнуть он не мог,
Чтобы прислужников позвать, -
Параличом разбитый "бог"
Позорно будет умирать.
Как и в произведении Л. Толстого "Война и мир" автор выра-
жает мысли, что война с тёмными силами была выиграна не столь-
ко правителями, сколько народом, который, несмотря ни на что,
сохранил живую душу, душу Христомольную, и Россия станет
королевой стран, в которых живут истинно духовные люди.
Кандидат философских наук.
И.С. Иванова.
В.А.Пучков у могилы Иммануила Канта
в г.Калининграде (2009 г.)
СТИХОТВОРЕНИЯ
РУСЬ, РОССИЯ –
МОЯ РАДОСТЬ И БОЛЬ
Русь
Посвящается россиянам
и всем, кто вынужден был
покинуть Россию.
Отрину ненужное, грязное, пошлое,
Слепою любовью к Руси обожгусь.
Пришел в этот мир я случайно из прошлого, —
В далекое прошлое снова вернусь —
К тебе, изначальная светлая Русь!
1
Начало Руси затерялось
Где;то в истоках времен;
В истории все же осталось
Много ярчайших имен,
Записанных красной строкою
В древние повести лет, –
С особой тревожной судьбою
Взлетов, страданий, побед;
С душою славянской и кроткой,
Страстью кипучей в крови,
Записанных ярко и четко
В память потомков своих.
Их чтили потомки достойно
В дни юбилеев и бед;
А если нашествия, войны —
Они словно знамя и свет.
2
Достойно и чтить безымянных, —
Тех, кто в одеждах простых
Руками, сохой деревянной
Поднял богатства пласты;
Кто удалью ратной славянской
Славы нам выткал холсты
В сраженьях с ордою татарской;
Кто нес на раменах кресты,
Кресты, что возложены Богом,
Чтоб испытать их сердца.
Да, трудно Христовой дорогой
Идти к обретенью венца.
Их чтили потомки столетья
В праздники наших святых,
Но чаще, когда лихолетье,
Как тройка коней вороных,
Врывалось в российские веси
Голодом, мором, войной...
И было тогда не до спеси, —
К ним обращались с мольбой...
И Богу молились забвенно
Миром, соборно, за Русь,
Чтоб всех укрепил непременно,
Страданий уменьшил бы груз.
3
Руси уловить бы дыханье
В трепетном шуме берез,
В трудах земледельца, в страданьях,
Тех, что народ перенес.
Увидеть жемчужную россыпь
Русских полей и холмов;
Услышать широкую поступь
Конных и пеших полков,
Спешащих на ратное поле
Веру и Русь защитить, —
Свой дом, и господ, и неволю,
Чтоб дальше спокойно им жить.
Не раз эта грозная сила
В ратных смертельных делах
Преградой врагам становилась,
Вверг врагов своих в прах.
4
Где ты, посконно;сермяжная
Правда родной стороны?
В песнях твоих ли протяжных?
В стати коней вороных?
Иль в в_ерстах больших расстояний,
Где царствуют снег и мороз?
Средь данных тебе обстояний1?
Сказок народных и грез?
Иль в беге размашистом тройки
Под звон заливных бубенцов?
Я знаю: решила все стойкость
Предков, моих праотцов.
Ведь спорилась всюду работа:
Каждому делу — почет.
В трудах, обороне, заботах
Россия жила и живет.
А коль уже праздник, то миром
Пьет и гуляет народ.
Богатым, и бедным, и сирым
Русь свою радость дает.
Ко храму спешат богомольцы,
Слышен малиновый звон,
А небо все в радужных кольцах...
И невзначай чей-то стон.
1 Обстояние: беда, напасть, одержание бедою. В. Даль. Толковый
словарь великорусского живого языка. Т. 2, с. 622. Москва, 1891 г.
15
* * *
Как буйная радость — березки и ветер,
А крест и погост — это тихая грусть.
Звездою, как прежде, сияет нам Русь, —
Загадочный лик ее истинно светел.
Отрину из прошлого то, что ничтожно,
Сердечной любовью к Руси возгорюсь.
Пришел в этот мир из славянского прошлого, —
Я в славное прошлое снова вернусь
К тебе же, святая и светлая Русь!
10 апреля 1991 — 27 октября 2001 г.
16
Благовест
В дальнем краю моей Родины
Благовест радость струит,
К горним высотам восходит он,
Душу надеждой крепит.
Новый Завет расстояния,
Время лихое и кровь
Преодолел и сиянием
В душах рождает любовь.
С сельской седой колоколенки
Благовест в космос плывет —
Звукам в пространстве привольнее.
Здесь на земле всюду гнет:
Мыслей, отлитых в суждения,
Правил, записанных в свод,
Лени, иного растления,
Мелких житейских забот.
Жить нелегко в обстояниях,
Так растлевающих дух.
Господи! Дай покаяние,
Только соборно и вслух!
Пусть же придут в равновесие
Дух и малиновый звон:
В русских просторах над весями,
Чтобы не слышался стон,
Но возносилось бы пение
Гимнов во славу Творца.
Славен народ наш терпением,
Кротким несеньем венца.
1997 г.
17
Чаша терпения
1
Несли терпенья чашу
Вовеки на Руси:
Крестьянин;землепашец,
Что барщины вкусил;
И девка крепостная,
Весь крепостной народ,
Кто, отдыха не зная,
Работал на господ.
Ремесленник и воин,
Дружина, также рать,
И все, кто был достоин
За Русь свою страдать
И даже умирать.
И как бы ни менялись
Цари и времена,
Все с чашей оставались,
И в том не их вина.
Лишь потому, что чаще
Падения, чем взлет,
Несет терпенья чашу
Российский наш народ.
2
Скажу: терпенья чаша —
Огромнейший сосуд,
В нем все страданья наши
Пристанище найдут.
Людские скорби тоже
Имеют в нем приют.
Чтоб не был он порожним,
Туда все льют и льют
Народов наших слезы,
Всю их тоску-печаль...
Вдали стоит береза,
Как скорбная свеча.
18
19
3
Несет терпенья чашу
Страдальный наш народ.
В своем он гневе страшен,
Коль через край польет
Все то, что душу жжет.
Судьбу свою не вверит
Уж больше он вождям;
Он верит и не верит
Начертанным путям.
Еще, еще немного, —
Очнется богатырь,
Пойдет своей дорогой,
Расправив плечи вширь.
В свободный мир к народам
В сообщество войдет
Сквозь лихолетья годы
Великий наш народ.
Вперед, народ, вперед!
История не ждет!
Май 1989 — октябрь 2001 гг.
Соловецкое счастье
Соловецкое счастье — всем россыпью,
Всем: монахам, купцам, рыбакам, —
Всем, кто шел к нему твердою поступью
По пустынным морским берегам;
Кто хотел насладиться свободою
И найти приложенье уму.
Кто общаться стремился с природою, —
Соловки открывались тому.
Открывались полярным сиянием
И томлением белых ночей,
И простором холодных морей,
И богатым за труд воздаянием.
Соловецкое счастье — все в россыпи,
Словно золото в горной реке.
Зачерпнул воду полною горстью,
Чуть замешкался — пусто в руке;
И все золото в речке осталося, —
Добывать его — тягостный труд.
Вот и счастье трудом и усталостью
Извлекают из жизненных руд.
А порою испуганной птицей
Счастье выпорхнет из;под ноги,
Чтоб в бескрайний простор устремиться,
И вдали затихают шаги
Тех, чье сердце не может смириться.
Соловки будто тайна заветная
Иль невиданной силы магнит, —
Клад сокровищ, что верно, несметные
В эти дальние земли манит.
Но стремились в простор тот бывалые,
Закаленные жизнью мужи, —
Им казалось: там жизнь разудалая
Закружит, не позволит тужить,
И, быть может, со счастьем увидеться
Доведется не раз и не два.
Оказались иные провидцами,
20
Но слетала и с плеч голова.
А потом в Соловки шли этапами
Не по воле своей, но чужой,
И украдено счастье сатрапами,
А взамен — то пурга, то прибой,
Да надежда на чудо вселенское,
Что вселяет нам мудрый Господь:
Так мужайся, душа, коль нетленная,
И крепи свою тленную плоть.
Здесь для крепкого духа — ристалище,
А для плоти — Голгофа порой;
Здесь во имя Христа — вечный бой
И последнее многих пристанище.
Соловецкое счастье — тревожное
И хмельное, как бражистый мед.
А быть может, оно в подорожной той,
Что в святые места нас ведет?
21–23 июля 1999 г.
Валаамская обитель
1
Плывет корабль к острову Святому,
Вершины сосен солнце золотит;
Дыханье вечности как-то по;другому
Волнует кровь и душу бередит.
На берегах величественно, строго
Стоят гранитные поклонные кресты, —
Их видно с Ладоги за три версты,
От них же в глубь веков ведет дорога, —
Дорога жизни тех, кто их тесал из камня
И устанавливал на видные места,
И тех, кто распахнул средь мрака ставни,
Чтоб край язычников увидел свет Христа.
Дорога Сергия и Германа Влаамских,
Свершавших подвиги, творивших чудеса
21
Во имя Господа и ночи Гефсиманской,
И жизни безмятежной в небесах.
Стоят кресты, иные — уж столетья,
Как символ истины, и жизни, и пути.
Промчались годы бурь и лихолетья, —
Они — все теже на брегах крутых.
Корабль плывет вдоль берега крутого,
Чуть слышно плещет зыбкая волна,
А над простором острова Святого
Восходит снова дивная Луна.
2
Здесь проявился Дух Святой
И началась иная эра,
Когда холодною весной
Покров рассеялся ночной, —
Сия таинственная терра
Зажглась огнем Христовой веры.
Пришли подвижники сюда
И основали здесь обитель.
Так много вложено труда,
Чтобы остаться навсегда
В лесу дремучем в дальнем ските:
Монах здесь будет первожитель.
3
Монастыри — Руси форпосты,
Сияют главы и кресты
И днем, и ночью, словно звезды,
Вокруг разбросаны скиты.
Они, как ласточкины гнезда,
Монахи — Божии птенцы
Стяжают трудные венцы
В земных лишеньях и молитвах,
Там день и ночь за веру — битва.
4
Скиты на островах суровых Валаама —
Твердыни духа сей земли Святой.
Там над мощами ввысь взметнулись храмы,
22
Что дарят всем надежду и покой.
В том ожерелье дивном из скитов;сапфиров —
Чудесный самоцвет «Во имя Всех Святых»:
В нем подвигом своим поднялись выше мира
Монахи многие. Что знаем мы о них?
Сначала на земле, затем в мирах далеких
Молились, да и молятся за нас
Святые души, что в безвременном полете
Фаворный видят свет и слышат Божий глас.
Их труд и подвиги не канут тихо в Лету,
Пока на Валааме Дух живет:
И в наши дни святую эстафету
Младое поколение несет.
5
Звучанью вечности внимая,
В смысл Бытия умом вникая,
Сквозь красоту, что здесь видна,
Я понял: красота земная
Всем во спасение дана.
Но нужно пить ее душою,
Не насыщаясь до конца:
Она таинственной струею
Вливает благость нам в сердца,
Подъемлет дух к высотам горним,
Приводит в трепет пред Творцом...
В просторах русских ее корни
Освящены его венцом.
6
Лучом прощальным солнце в Ладоге блеснуло,
Над лесом сумрачным взошла Луна,
Спокойствие души почетным караулом
Хранили Дух Святой и тишина.
Июль 1998 г.
23
24
Песнь первая:
«О счастливой Руси»
Нелегко и непросто мечталось
На просторах и в весях Руси,
Пусть и трудно под гнетом дышалось,
Но нельзя же все время грустить.
Оттого и в рассказах, и в песнях
Изливалась не только печаль;
Для души и для сердца прелестней
Русь со счастьем в мечтах обвенчать:
Чтобы Русь была местом, где в кущах
Созревали надежды плоды,
Всякий сущий, дорогой идущий,
Видел церкви, златые кресты;
Чтобы ближние были как братья
И любовью платили всегда;
Чтобы ссоры венчали объятья,
И светила всем дружбы звезда;
Чтоб спокойными были бы дали,
Не терзали бы землю враги,
Чтобы путника в дом приглашали
На ночлег: вот — те чай, пироги...
Пусть богатство и рабство — в обнимку,
Как и радость в обнимку с тоской:
Коли свадьба, крестины, поминки,
Кто зайдет, тот и будет там свой.
И с душою открытою, русской
Угостят уж на славу гостей,
И проводят чрез несколько дней
С виноватой улыбкою, грустной.
Нам бы всем сохранить хлебосольство,
Чем прославилась Русь на века.
И всегда лишь мечтать — жить в довольстве.
Где же ты, изобилья река?
Гой, Россия и Русь величавая,
Я — не гость, не пришелец, — сын твой.
1 Взбранный — чрезвычайно воинственный, храбрый, сильный в брани
(Акафист Богородице). Полн. церковно;славянский словарь. — М. 1993, с. 75.
25
Величаюсь твоею державой
И страдаю я вместе с тобой.
И молюсь за тебя неустанно, —
К Богородице — слово и взор,
Чтоб была воеводою взбранной1,
А защитой — Ее амофор.
Июль 1999 — 16 октября 2001 гг.
Песнь вторая:
«Ах, мечты вы, мечты...»
Ах, мечты, вы мечты — жизни сладость,
Вы пытливый питаете ум,
И даете душе нашей радость,
Избавляя от тягостных дум.
Как чудесно мечтать в одиночку:
Ум свободен, раскован и дух,
А короткою летнею ночкой
Говорят небеса даже вслух.
Выплывают мечты из тумана,
Воплощаясь и в образ, и в цвет,
Исчезают дурман и нирвана,
И струится божественный свет.
Есть мечты у любого народа,
Они — в песнях, их часто поют.
И живут они долгие годы
И в погоню за счастьем зовут.
Ведь мечты все от века о счастье,
Чтобы радостно жил каждый дом
И за все, что дается трудом —
Снизошли б благодать и причастье.
А для этого нужно немного:
Жить в трудах и на небо смотреть,
И открыть свое сердце для Бога,
Чтобы веру с надеждой призреть.
Июль 1999 — 16 октября 2001 гг.
26
Ночная песнь
Стою один на перекрестке
В ночи чуть видимых дорог,
Мерцают в небе звезды;б ле ст ки
Вп ус ты нн омп ол е —с ен а с то г,
Н о яс ов се м н е о ди но к:
Яз на ю, ч тос о м но ю Б ог
Яз на ю, ч тос о м но ю Б ог
Ияс ов се м н е о ди но к.
Ж ур чи т р уч ейво вр аг е д ал ьн ем
Яч ую п ад ае т р ос а,
Д уш е —в оз вы ше нн о;п еч ал ьн о,
С ле зо й т ум ан ят сяг ла за
В др угс лы шус вы шег ол ос а, — Б ле сн ул а р ад ос тис ле за
Б ле сн ул а р ад ос тис ле за — У сл ыш алс вы шег ол ос а.
И з п од не бе сь я л ье тс я п ес ня — Т акт ол ьк о а нг ел ы п ою т.
Ч товп ес нет ой м нен еи зв ес тн о,
Н о д уш у т ро га етм ою
Иб уд тояс то ю вр аю
Иэ то т р ай—вр од но м к ра ю.
Иэ то т р ай—вр од но м к ра ю,
К акб уд тоят еп ер ь вр аю
Яж из ньл юб люл юб ов ьюс тр ас тн ой
Ис ол нц а с ве т, ин оч и т ен ь, — Н е в ла ст нов ре мян адП ре кр ас ны м,
Из ав тр а б уд етс но вад ен ь,
К ог дан адн ам и Б ож ьяс ен ь,
С вя та я, б ла го ст на я с ен ь,
С вя та я, б ла го ст на я с ен ь,
Ик ру гл ыйг од ик аж ды й д ен ь.
23 с ен тя бр я —15 о кт яб ря2000 г
Р ус ь, Р ос си я
27
Был ли на Руси Иисус Христос?
Так был ли на Руси Христос Иисус,
Прошел ли вдоль Днепра или Валдаем?
Мы этого, наверное, не знаем,
Но знаем то, что он страдал за Русь.
Сперва была языческою Русь.
Но на Руси страдание считалось,
Как нечто свыше данное, и грусть
В глазах у славянина отражалась.
Он погибал от ран и от огня,
Оберегая Русь свою родную,
Но умирал спокойно, не кляня
Свою судьбу, неверную, крутую.
И в жизни он, не ведая Христа,
Который уж давно покинул Землю,
Терпел, говел, хотя не знал поста,
Лишь голосу души при этом внемля.
От печенегов, половцев страдал,
Терпел в иные годы лихолетья,
Что за него Христос распят, — не знал,
Не ведал славянин столетья.
Не мог он знать того, что Бог;Отец,
Страдать на землю Сына посылая,
Предначертал ему мучительный венец, —
Тем от погибели других спасая.
Христову веру принял славянин,
В вода;х Славутича свершив молитву.
С днепровской кручи князь и господин
Руководил крещением, как битвой.
И воцарилась вера на Руси,
От берегов днепровских до Валдая,
И росс молиться стал: «О, Господи, прости!»,
Все так же от невзгод земных страдая.
Когда молилась миром Русь за всех,
Молитва всем давала утешенье.
Взрезал пласты греха молитвенный лемех,
Чтоб обнажить надежду на спасенье.
28
Да, искренне поверил славянин
В Отца и Сына и Святого Духа.
От моря Черного до северных равнин
Святая Русь была тому порукой.
Поверил в то, что сам Иисус Христос
В славянских землях основал общину;
Наследник церкви, православный росс
Язычество, как прах от ног отринул.
Пусть в этом усомнится кто;т о, п ус ть
Н о н а Р ус и з на ме ни й б ыл о м но го
Д а, п ос ещ алХ ри ст осС вя ту ю Р ус ь,
АБ ог ор од иц а —в се гд а б ыл а п од мо го й!
1996 г
29
Р ус ь, Р ос си я
Поэтические сны
О, как легко мне здесь дышалось,
Свободно было и мечтам,
Меня покинула здесь жалость
К давно уж прожитым годам.
Молчало долго вдохновенье,
Но тут, в излучине реки,
Пришло оттуда откровенье,
Рассудку будто вопреки.
Увидел я, какой стезею
Поэт печально проходил:
Неповторимою судьбою
Блок Александр всех осенил.
Здесь дух Ахматовой витает,
Стихи звучат и день, и ночь, —
В них упоение мечтами,
И жизни — грусть, и духа — мощь.
России барды, боль и радость,
Звучите вы и в наши дни:
Пусть не похожи ваши сны,
Но тот же свет и та же благость
Всепоэтической весны.
Виденья снов с суровой явью
В душе оставили свой след,
30
ЛИКИ
А рифмы, словно разнотравье,
Рубцуют раны прошлых лет.
О, как легко мне здесь мечталось! —
Я гостем был у тишины.
Как хорошо, что нам остались
Их поэтические сны.
1989 г.
Свеча1
Мело, мело по всей земле
Во все пределы.
Свеча горела на столе,
Свеча горела.
Борис Пастернак. «Зимняя ночь»
1
Зажги свечу: колеблясь, пламя
Раздвинет тьму, лучистый свет
Вдруг обострит живую память,
И вспомнишь ты, что был поэт —
Певец с трагической судьбою,
С проникновенным взором глаз;
В полях поэзии сохою
Он обнажил целинный пласт.
Он клеветы кинжалом ржавым
Не раз в Отечестве пронзен,
Тобой, великая держава,
Поэт публично был казнен,
Когда была всемирной слава
Его творений. Твой закон
Лишил его простого права
Быть сыном Родины. И он
Не снес позора и расправы...
1 К 100;ле тию со дня рож де ния Бо ри са Па с тер на ка (10 фе в ра ля
1990 г.).
31
2
Прочти неспешно Пастернака
И выйди тихо на крыльцо,
Вглядись в созвездья Зодиака, —
Увидишь в профиль там лицо.
И рвутся призрачные связи,
И притяжений больше нет...
Пегас стоял у коновязи:
Он ждал поэта сотню лет.
Вскочил тот ловко на Пегаса,
Погнал по Млечному пути,
И доскакал он до Парнаса,
Чтоб там в бессмертие уйти.
3
Стихи читая Пастернака,
Познай огромный мир, как он:
И радость зреющего злака,
Цветка растоптанного стон,
Трагичность атомного века,
И прелесть юношеских грез,
Простое счастье человека,
Людского горя — море слез.
Всмотрись, в раздольном тихом поле,
Как разгорается заря,
Откликнись тем, кто жил в неволе,
Кто жизнь прожил не зря и зря, —
И ты узришь систему мира,
Поймешь тогда и звук, и знак,
И как владел прекрасно Лирой
Борис Великий — Пастернак.
4
А на могиле Пастернака
Всегда цветы, горит свеча.
Там Музы вечно будут плакать,
Струить высокую печаль...
Читай творения поэта, —
Свеча горит, горит всегда,
Мир освещая тихим светом,
Как лучезарная звезда.
32
Памяти А.Д. Сахарова
Я свет пришел в мир,
чтобы всякий верующий
в Меня не оставался во тьме.
Ин., 12, 46
Ты словно апостол Андрей Первозванный:
Светел твой лик, как алмаза кристалл.
России для подвига трудного данный,
Пришел ты к народу пророком желанным,
Чья совесть как горный источник чиста.
Но был ты недолго пророком негласным, —
Лишь долго секреты хранила страна.
Негласных и гласных, и всех несогласных
В России терзали во все времена.
Ученого мантию ты вдруг отринул,
Она оказалась тебе не к лицу.
Ты голову вскинул и выпрямил спину,
Чтоб устремиться навстречу венцу
Из веток терновых, а значит — к концу.
Лишь только один путь начертан нам свыше,
Тебе удалось отыскать этот путь,
Поскольку ты совести голос услышал,
Услышав, смог к правде святой повернуть.
Отвергнув вериги всех прошлых деяний,
Ты дух несвободный сумел расковать.
Сознательно в атомный век испытаний
Решил ты о правде всю правду сказать.
В знак покаянья, с болью отчаянья
На всех достиженьях поставил ты крест,
И выбрал дорогу борьбы и страданий,
Что к храму вела, но сначала — на съезд.
Как искажались властями известия
О смысле и ценностях жизни твоей.
Узнали мы правду лишь в траурном шествии,
При свете неярком дрожащих огней,
Плывущих по кладбищу тысяч свечей.
И вместе с огнями все тени дрожали —
33
34
Забитых, казненных и ныне живых.
И вместе с живыми тебя провожали
Все те, кто еще не попали в скрижали
Невинно погибших — честных, святых.
Бессмысленны клятвы, позорны проклятья,
И нет нам прощенья, нам всем — до конца:
На наших глазах совершалось распятье
Подвижника правды, свободы певца.
Но голос призывный услышан, подхвачен,
Дорогу осилит идущий вперед, —
Тот самый, кому путь борьбы предназначен,
Кто медленно в скорби за гробом идет.
Андрей, Духом званный, земля тебе пухом,
Отныне бессмертие — твой пьедестал.
И поняли тысячи, сильные духом:
Ты совестью нашего времени стал.
1990 г.
35
Восемь букв1
Восемь букв в твоей русской фамилии,2
Столько образов связано с ней:
Краски радуги, запахи лилии,
Драгоценных сверканье камней;
А еще стихотворные строфы, —
В них тобою увиденный мир;
Неизменно чеканный твой профиль,
Поэтически чистый сапфир.
Марина
И не знаешь ты, что зарей в Кремле
Легче дышится — чем на всей земле.
Марина Цветаева. Стихи к Блоку.
Марина, Марина, — стихию морскую
Этрусск или грек твоим именем звал.
Акрополь и Форум, и Кремль, и Тверскую
Ты равно ценила. Но грустный вокзал
И рельсовый путь, что судьбу нанизал,
Являлись к тебе наяву и ночами.
Любовь и свобода — начало пути.
Любовь и свобода пронзили мечами,
Чтоб мукой и славой тебе изойти.
Свободно в Париже стихи сочиняя,
Глотала чужбины ты горечь и соль.
И мысль о России тебе причиняла
То детскую радость, то жгучую боль.
Березки родные, музей на Волхонке,
И Сивцев ли вражек, Бутырский ли вал, —
И память скользила ладьей плоскодонной
1 К 100;летию со дня рождения М. И. Цветаевой, 26 сентября 1992 года.
2 Имя твое — птица в руке,
Имя твое — льдинка на языке,
Одно единственное движение губ,
Имя твое — пять букв.
Марина Цветаева. Стихи к Блоку.
По жизни минувшей. Твой ум тосковал
По русской поэзии, русским театрам,
По русскому духу, святой старине.
Порой с интересом ты шла по Монмартру,
Но сердцем была ты в родной стороне.
Вот кончатся грезы, сомненья, страданья, —
Так внутренний голос тебе подсказал.
Как к верному другу пришел на свиданье
Твой старый знакомый — тот грустный вокзал.
Ты снова идешь по Тверской, по Волхонке,
Задумчиво смотришь на стены Кремля.
Стоят часовые. Проходишь сторонкой.
Твой город родной, но чужая земля.
Марина, Марина — стихия морская,
Но жизни стихия гораздо сильней.
Тебя доконала стихия мирская,
И счеты сама ты покончила с ней.
Трагичен конец. Но вся правда святая
В стихах отразилась, как в зеркале вод.
Марина, смотри, над Россией светает
Надежда и Вера — во весь небосвод.
1992 г.
36
Королева сердец
Королева поэзии русской,
Ты посмертно взошла на престол...
На чужбине французской и прусской
Приходилось работать за стол,
Да еще за бумагу, чернила, —
Нужно чувства и мысли писать.
Ты капризную жизнь не винила,
Что тебя заставляла страдать.
И была ты нередко счастливой,
Когда песня свободно лилась...
Наконец;то судьба справедливо
Поэтессу венчала на власть,
На посмертную власть
Над сердцами.
1992 г.
37
В мое сердце поэт постучал
Перебираю в памяти места,
Где жизнь текла опального поэта,
И слышу вдруг, как свыше мне уста
Глаголят: «Посети их нынче летом»!
Глагол услышав, я спешу туда,
Где торжествуют русские просторы,
Где испокон веков — Святые Горы,
Куда влечет счастливая звезда.
Там, на холме, у стен монастыря,
Где предков прах и Ганнибалов тени,
Упокоение обрел бессмертный гений,
Когда горела зимняя заря.
От гор Святых тропинкой через лес
Иду в Михайловское, созерцая
Всю красоту, что дышит здесь окрест,
Творца дыханьем прославляя.
А над рекой стоит тот самый дом,
Что сто;ит всех дворцов и всех лачужек.
Российской Меккой станет дом потом
Для почитателей — друзей, его подружек.
Весь день его ищу, уж в Святогорье звон,
Как благовест, зовет к ночному бденью.
Да, не у Вульфов ли в Тригорском он?
О, нет! Он — в Петербурге, без сомненья.
Прекрасна ты, родная сторона!
А ты, столица северной Пальмиры,
Поэту провидением дана,
Чтоб быть воспетой его лирой!
Не верьте вы тому, кто скажет вам,
Что умер он и нет его на свете:
Принадлежа невидимым мирам,
Он нас, землян, стихом приводит в трепет!
17 сентября — 12 октября 1996 г.
38
Друзей союз
«Друзья, прекрасен наш союз!
Он, как душа, неразделим и вечен»
А. С. Пушкин
Поэт, сказав, — союз прекрасен, —
Имел в виду союз друзей,
Объединенных духом, страстью:
Кому был домом тот Лицей;
Кому село, что звали Царским,
Отчизной было много лет;
Кому был дорог князь Пожарский,
Да и чреда морских побед;
И просвещение народа,
И поэтический настрой...
Но промелькнули быстро годы:
«Прощай, Лицей, — наш дом простой!»
И места нет уж юным грезам,
Надежд рассеялся туман.
Друзей лицейских ждали грозы, —
Событий грозных караван.
Какой суровый выпал жребий:
Кому — тюрьма, кому — дуэль.
Насколько зыбок жизни гребень,
Друзья вкусили. Так, Вильгельм
За то, что прибыл в Петербург,
Чтобы участвовать в сраженье,
Прошел весь ужас заточенья
В стенах, чье имя Шлиссельбург.
Им уготованы не кущи
И не венки из алых роз:
В Сибири каторгу их Пущин
В цепях, страданьях перенес.
А Дельвиг, баловень фортуны,
Средь лицеистов был мудрец,
Переживал он сердцем юным
Друзей трагический венец,
И умер так — в тоске и грусти,
39
Пожалуй, самым молодым,
Хотя и не был он гоним.
Кого избрал рок, — не отпустит.
Друзей у Пушкина немного,
Но так прекрасен был союз:
Роднила их одна тревога
За русский дух, за нашу Русь!
Прошли года, почти два века.
Союз друзей — другим пример:
Он возвышает человека, —
Об этом пел еще Гомер.
И я воскликну тем же слогом:
Союз прекрасен лишь тогда,
Когда друзей одной дорогой
Ведет всю жизнь одна звезда, —
Звезда пленительного счастья,
Чей свет таинственен и чист, —
Своей чарующею властью,
Какой владел лишь Дионис.
Да, не единым только хлебом
Жив человек. В толпе людской
Душа его полна тоской, —
Вот почему по воле неба
Нисходят гении порой
К нам, в этот грешный мир земной.
Друзей поэта ныне много.
И пусть они не пили грога
С ним на пирушках молодых, —
Идут с поэтом в ногу строго,
Любовь одна в сердцах у них
К своей родной одной Отчизне,
Что утверждается в веках
Назло врагам, судьбе капризной;
Любовь, что он воспел в стихах.
Тревожит их судьба наследства
Духовной жизни старины,
И темп стремительного бегства
В мир суеты от тишины
40
Лесов, полей, просторов русских,
От русской удали шальной,
От соловьиных трелей курских
И от поэзии златой,
Что нам оставил гений слова,
В которой радость есть и грусть...
Мы ж повторять за ним готовы:
«Друзья, прекрасен наш союз!»
27 ноября 1996 г.
Памяти А.С. Пушкина
К 160;летию со дня гибели поэта.
Сто шестьдесят российских зим и лет
Покоится прах Пушкина в могиле.
За это время изменился свет:
Сменилось много и властей, и стилей;
Кумиров прежних уж в помине нет,
И нравы с модами теперь иные,
Но, как и прежде, царствует поэт,
Чье имя дорого России и поныне.
Его творенья выше всяких мод
И не подвластны тленью и забвенью:
В них русский дух, державность и народ,
А он — и был и есть — его духовный гений.
Его стихи, что благостный тропарь,
Как чудо из чудес у Лукоморья.
Не зарастет народная тропа
К местам святым в Москве и Святогорье.
Сто шестьдесят российских лет и зим
В масштабе вечности — мгновенье,
Но ум привык все измерять земным, —
И жизнь, и труд, и славу, и успенье...
В земных пределах Пушкин наш любим
Уже седьмым по счету поколеньем.
1997 г.
41
Михайловские встречи
Песня
Зазвенел колокольчик Валдая, —
В ссылку к Пушкину Пущин спешит.
О, лицейская дружба простая,
Всем друзьям и опора, и щит.
Не станем говорить,
Как важна дружбы память.
Судьбе не угасить
Чистейшей дружбы пламя.
Время, время, как ты быстротечно:
Каждый час этой встречи — за год.
О лицее и дружбе, о вечном
Говорят безмятежно... и вот:
Последние слова,
Минута расставанья,
И слышное едва:
«До встречи, до свиданья».
И сказали они, расставаясь,
Уж и тройка стоит у крыльца:
«О, лицейская дружба святая,
Не изменим тебе до конца.
О, милый друг, прощай,
Но лучше — до свиданья,
Писать не обещай, —
Нам в тягость ожиданье».
Известил колокольчик окрестность,
Что окончился дружеский пир.
Впереди их ждала неизвестность, —
По судьбе же — дуэль и Сибирь.
Да, слез сдержать нельзя,
Последние объятья:
Прощаются друзья,
Как расстаются братья.
Уж немало прошло поколений,
Но по;прежнему Пушкин живой:
42
И живет среди нас чудный гений,
Нам он служит живою водой.
Не станем говорить,
Что дальше будет с нами.
Судьбе не угасить
Любви к поэту пламя.
Ах, такие кругом перемены,
Но друзей расширяется круг.
Говорит часто Пушкин со сцены, —
То читает стихи новый друг.
И слез сдержать нельзя,
Последние объятья,
То Пушкина друзья
Прощаются, как братья.
1996 г., Пушкинские горы
43
Судьба и жизнь
Посвящается Юрию Ракше,
художнику и гражданину
Стоит он у холста, что на мольберте,
Мешает краски, держит кисть в руке,
И вдруг ему подумалось о смерти,
Что притаилась тут, невдалеке.
Давно уже недуг его терзает,
Но в близкую кончину веры нет, —
Ведь возраст — с небольшим лишь сорок лет, —
И, слава Богу, дух его дерзает.
Да, дух его дерзнул взлететь высоко,
Чтоб Русь посконную окинуть с высоты:
Сквозь времени прошедшего пласты
Духовным и художественным оком
Познать явленье русской красоты.
Достойно быть на полотне суровым
Событиям истории Руси,
Давно минувшим и омытым кровью, —
Победы цену дал Господь вкусить!
Плывут чредой истории картины,
Но разум выбирает среди них
Такие, что ложатся на триптих
И связаны с тем временем причинно.
Остановился взор на поле Куликовом
И битве, состоявшейся на нем;
Увидел он, как кони бьют подковой
И воинов сердца горят огнем.
2
А прежде были проводы дружины
На смертный бой за Веру и за Русь:
Объятья, поцелуи, слезы жинок,
И у детей в глазах восторг иль грусть.
Блестят на солнце шлемы и кольчуги,
В движении мечи слегка звенят.
Средь провожающих в почетном круге
44
Жена Димитрия, и все глядят
Вослед дружине, уходящей к Дону,
Благословенной колокольным звоном.
А раньше чуть Московский князь Димитрий
Благословения у Сергия просил.
В простой одежде старец и без митры, —
Могутный1, мудрый, полный сил.
Он — воплощенье святости и духа,
Что русский дух крепят четвертый век, —
Для крестного знаменья поднял руку:
Благословенны Русь и русский человек.
Спешит художник выплеснуть виденья
Изображением на серый холст, тугой:
Тотчас же кисть его без промедленья
Включается в творенья день шестой.2
Но день шестой объял собою годы
Раздумий напряженных и труда,
А в сорок три — духовная свобода.
Зачем же его падает звезда,
Что отличалась яркостью всегда?
3
Спешит его рука, торопит разум
Но каждый образ говорит: «Постой,
Еще, еще работай надо мной».
Да, вот такое не напишешь сразу.
О, как медлительны движения порой!
И снова боль, а вместе с нею слабость, —
Они приходят как;то невпопад, —
Ну, как работать плотно и подряд?
В дуще его страдание и радость,
И мысль одна: «Успеть бы этот труд
Окончить к круглой дате, юбилейной.
1 Могутный, могучий, могущный — мощный, сильный; дюжий,
крепкий, зд-оровый; знатный, властный. В. Даль. Толковый словарь
великорусского живого языка. Т. 2, с. 337. Москва, 1891 г.
2 В шестой день творения Бог сотворил человека.
45
Дай, Господи! Молюсь благоговейно.
Мой час пришел, сегодня я умру,
Картины же мои пускай живут...»
С трудом он отошел чуть от мольберта.
«Поставил, кажется, последний штрих», —
Подумал он, взглянув на свой триптих:
В душе светло и мысли нет о смерти.
Но вдруг упал и так навек затих.
Вот так и воины на бранном поле
Достойно уходили в мир иной
За Веру и за Русь, исполнив Волю
Того, кто правит миром и судьбой.
Он с ними пал на поле Куликовом,
Сражаясь духом за Святую Русь;
Исполнен долг и дух его раскован, —
В наследство людям: торжество и грусть.
Художник, гражданин и воин, —
Он вечной памяти достоин.
1998 г.
46
47
Художнику
Станиславу Бенедиктову
Так что же чувствует художник,
Читая Пушкина в тиши?
Представить даже невозможно
Мир тонкой творческой души,
Души восторженной и чуткой,
Что видит образы во всем,
Наперекор порой рассудку,
И в цвете, ракурсе ином.
Но ставит мир творцу препоны, —
Их изобрел сам человек.
Противны творчеству каноны, —
Искусству нужен вольный бег.
2
Да, муза Пушкина свободна,
Легка, изящна и вольна.
Поэта сердце благородно,
Но часто бьется, как волна
Среди извилистых фиордов
В часы приливов или што;рмов.
Волна гранит лобзает твердый,
Но каждый раз назад бежит.
Властолюбивая когорта
Стеною на пути стоит.
И бьется муза в ту преграду,
Но ей стены не сокрушить.
Любовь народа — ей награда,
И муза будет вечно жить.
3
Да, да, конечно, Пушкин — гений!
Но в чем же сила его, власть?
В чем притягательность творений,
Измерить как талант и страсть?
Как можно дух его изведать,
Листая томики трудов,
48
Не зная, что пришло из веды,
Что от вселенских мудрецов?
К нему являлись постоянно
И дух, и истина, и свет.
Так просто все и все так странно,
Когда от Бога он — поэт.
4
Но он гоним был высшим светом,
О чем гласил его пророк.
В своей Отчизне места нету
Тому, кто истину изрек.
И свет с позорным умиленьем
Вершил неправый, подлый суд.
Поэта муки и сомненья
В строках волнительных живут.
Да, стих его простой и ясный
Всегда как музыка звучит.
Везде, во всем наш Пушкин — страстный,
И слово пламенем горит.
5
Актер мечтает Годуновым
Пред строгой публикой предстать,
Чтоб в нашем времени суровом
Сердца заставить трепетать,
Как трепетали в дни событий,
И так, как Пушкин взволновал.
Тебе, трагедий, сцен любитель,
Он свой талант адресовал.
Да и художник взят под стражу
Произведением творца.
Он ощущает в сердце жажду,
Как тот, который жег сердца.
Глагол высокий тем, кто в вере,
Сердца сжигает с давних пор,
А фреска «Тайная вечеря»
Возносит дух превыше гор.
Так, значит, в образе, что в слове,
49
Святая истина живет,
На их трепещущей основе
Картину гений создает.
6
Читая Пушкина, художник
Волненье ощутит в груди,
И с ним, как с новой подорожной,
Готов за образом идти.
В туман обыденность уходит
И суета обычных дней.
О, гений Пушкина, ты вроде
Манящих в высь святых огней.
Читая Пушкина, художник
Играет струнами души,
То очень плавно, осторожно,
То начинает вдруг спешить.
Пред взором мысленно роятся
Эскизы будущих картин,
Рука спешит за дело взяться,
Он — вдохновенья господин.
1999–2001 гг.
Таинственный цветок
Посвящается Наталии Гончаровой
1
Полотна мастера в столицах
Смотрел я, точно, и не раз:
И в галереях за границей,
И те, немногие, у нас.
Цветы, пейзажи, натюрморты, —
В них Гончаровский колорит,
Цвет, словно музыка звучит,
Где как анданте, где как форте.
В ее полотнах есть загадка, —
Смотри и пробуй разгадать,
Но мне открылась, если кратко, —
От них тепло, светло и сладко,
Да так, что трудно рассказать.
Но средь полотен Гончаровой
Не видел сряду трех картин,
Чтоб был на них цветок суровый,
Пространству, цвету — господин;
И был он центром притяженья,
Особой тайною творца,
Одним предметом восхищенья,
И будоражил те сердца,
Что к медитации готовы;
В обычном видят образ новый,
Стремятся с Духом говорить
И духом новое творить.
2
Цветок простой, порой невзрачный,
Витиеватой красоты,
Но пир украсить может брачный,
Как знак девичьей чистоты;
Цветок в колючках — недотрога,
Но излучает силу, мощь;
Он для защиты создан Богом,
50
И всяку нечисть гонит прочь.
Творенья тайны в нем сокрыты,
И лунный свет, и солнца зной, —
Давно уже цветок забытый
Старинный оберег живой.
И вот теперь мой взор прикован
К тому, что мастер сотворил, —
Чертополох я видел снова,
А голос внутренний твердил:
Здесь проведение — не случай,
Я доказать это готов,
Передо мной букет колючих
С шипами длинными цветов.
Цветов того чертополоха,
Что детство мне напомнил вдруг, —
Средь тьмы и яростных сполохов
Судьбы замкнулся тайный круг.
И в этом круге — Гончарова,
Ее душа близка моей:
Сошлись в единый фокус слово
И образ милый для очей.
Он в красках лег на холст картины,
И словом в стих — куда поздней...
Одна дорога — в палестины
Искусств и творческих страстей.
3
Но в детстве я еще не ведал,
Что жил художник где;то там,
И рисовал цветы, — их с дедом
Я рвал в овраге по утрам.
Потом цветы я взял в дорогу,
Когда покинул дом родной,
И мне сказали очень строго,
Что связан оберег с судьбой.
Я с детства был не суеверен,
Всегда с природою на «ты»,
И ей как матери я верен,
Она — родник всей чистоты,
51
И вдохновения источник,
И может радость нам дарить,
Когда союз наш с нею прочный,
А сердце пламенем горит...
И то, что было в детстве в радость,
Приобрело на склоне лет
Особый вкус, особый цвет, —
Их не испытывает младость.
Я все хранил цветок и память
О мудрых предках, старине.
Моей душе легко, как в храме
Иль даже в горней вышине.
4
И я стоял ошеломленный,
Не в силах взгляда отвести,
И понял я, что во Вселенной
Пересекаются пути
Духовных чад, творящих чудо,
Искрящих божией искро;й,
И наполняющих сосуды
Искусства вечною струей.
А те сосуды — божьи люди —
Всегда стяжают благодать;
Искусство в них надежду будит,
Они — Прекрасному подстать.
19 ноября — 14 декабря 1999 г.
52
53
Царица гения
Нейрохирургу Владиславу Карахану
посвящается
Святая тайна мирозданья — его сущность.
Святых святая — высший разум, человек.
А ты по промыслу Его решаешь участь
Всех тех, кому, быть может, рок иль случай
Остановил неугомонный бег.
Когда недуг их отстранил от созиданья
(Судьба такая многим не мила),
Они к тебе стремились с упованьем:
Молва глаголит о твоих делах.
Искусно скальпелем владея,
Руками чудное творя,
Ты превзошел всех чародеев
И прочих, мягко говоря.
Ты исправляешь те изъяны,
Что обретает плоть за жизнь.
Рука, известно, лечит раны,
И оперирует... Но мысль —
Царица гения хирурга,
Чей трон — познаний вечный свет,
Корона — сила Демиурга,
Держава — истинный ответ.
Твоя царица — дерзновенна,
И проницает тайны суть:
Болезни с нею откровенны, —
Ты избираешь верный путь,
Чтоб к жизни страждущих вернуть...
Твоя царица духу пара,
И видит душу сквозь недуг.
Ты наделен особым даром:
Больному сразу — врач и друг.
Твоя царица благодатна.
Свой опыт, знания она
Бросает, словно семена,
Чтоб урожай взрастить стократный.
В учениках твое движенье
К познанью истины простой:
Владеть ключами исцеленья
И плоти, и души больной.
Но к совершенству нелегка дорога.
Талант, что крест — ну как идти вперед?!
Ведь равнодушный мир всех судит строго,
И даже тех, кто исцеление дает.
Когда б известный врач — мудрейший Авиценна
Узрел плоды трудов сегодняшних коллег,
Сказал бы: «Медицина, будь благословенна,
Коль ты от Бога, то врачуй вовек!»
4 августа 2001 г. — 28 марта 2002 г.
ЛИРИКА
Мечты
Мечты, мечты, где ваша сладость? —
Сказал поэт, а следом — я.
Мечты тогда приносят радость,
Когда волнуют и томят,
И сквозь туман зовут в дорогу,
Звездою кажутся тебе,
Ведут к заветному порогу
В твоей таинственной судьбе.
28 марта 2000 г.
* * *
Проходят дни, и все былое
Поет как скрипка про любовь,
А память служит аналоем
Тому, что нас волнует вновь.
И вот, листая книгу жизни,
Мы ищем свет былых страстей,
Чтобы без слова укоризны
Вновь ощутить любовь тех дней
И тот восторг безмерной страсти,
55
И взлет безмерный душ и тел,
Когда земной закон не властен,
Седьмое небо — не предел.
Но исчезало наважденье —
Любви загадочный туман;
Скрывались в прошлом наслажденья
И неги чувственный обман.
И вновь знакомые картины
Земных забот и суеты,
И страсть уж кажется невинной
И иллюзорной как мечты.
13 ноября 2000 г.
* * *
В тумане жизненном Авророй
Предстанешь вдруг передо мной,
Я неземным любовным взором
Сольюсь с тобой. Одной волной
Уйдут в пространство, в мир Вселенной
И жар пылающей души,
И плоти трепет вожделенный, —
Любовь, достигшая вершин.
И предписанье Поднебесной,
Судьбою нашей станет здесь.
Нельзя прожить всю жизнь безгрешно:
Любовь и крест даны нам днесь.
4–11 августа 2000 г.
56
Имя твое
Звонким аккордом звучит твое имя,
Несколько букв так и просятся в стих.
Какая загадка таится за ними?
Промысел, рок — для одной иль двоих?
Имя твое так созвучно с Эдемом:
Рая и Рай так согласно звучат.
Знают об этом и ангел, и демон,
Что наши судьбы земные вершат.
Как угадать, что предписано свыше
И станет судьбою, когда проживем?
Только земное я вижу и слышу,
Чувствую то, что пылает огнем.
В промысле Божием, в промысле сущем
Вьются две нити двух жизней теперь.
Где;то в тумане дорога в грядущее,
Где;то заветная к счастию дверь...
Путь этих жизней — к тревожному счастью,
Чтобы в нем розой любви воссиять.
Уймитесь, уймитесь, безумные страсти,
Мгновенья блаженства вы можете дать
Лишь для того, чтобы сердцем страдать.
В муках, страданьях есть тайная сила, —
Тот, кто любил, это все испытал.
Снова таинственно сердце забилось,
Чуя любви ввысь вздымающий вал.
Пусть содрогается челн мой от бури,
Я все равно буду спорить с волной,
Зная, что только в небесной лазури
Ждет мою душу бесстрастный покой.
Нежное сердце, люби, восторгайся! —
Так скоротечны и жизнь, и любовь,
В сферу заветного лишь не вторгайся:
Не разгадать нам таинственных снов.
24 декабря 1999 г.
57
Любовь влечет как наважденье
Нет, нет, не смейся надо мною,
Что увлечен я так теперь.
Вздымают чувства и волною
К тебе стремятся лишь, поверь!
Неутомимо их стремленье
Одной тобою обладать.
Любовь влечет, как наважденье,
Всего себя тебе отдать;
Отдать свободу, мысли, дело,
Друзей, привычки и успех,
И до ногтей моих все тело...
В ответ же слышу только смех,
Но смех не твой, — любви коварной,
Что не дает покоя мне.
Неужто страсть моя лишь тварна
И я сгорю в ее огне?
Так мотылек к свече зажженной
Летит как к солнцу в яркий день,
И, обманувшись, обожженный,
Вмиг обратится в пепел, тлен.
Так велико ведь искушенье
Тепло и тайну испытать;
Отринув тяжкие сомненья,
Избрать удел: любить, страдать,
Сгореть в огне страстей, желаний,
Презрев и разум, и венец...
Но знаю я: иных страданий
Ждет от меня мой Бог, Творец.
Он ждет, как жертвы, отреченья
От дел греховных и страстей,
Чтоб я прозрел, что нет спасенья
В любви земной, в любви моей.
2–4 января 2000 г.
58
В зимнем саду
Сквозь ветви пальм чернеют сосны
И снег искрится голубой, —
Зима, на улице морозно,
А мне так радостно с тобой.
Сидим в саду, где попугаи
Щебечут песни дальних стран;
Нас неизвестность не пугает,
И не волнует близость драм,
Что неотступно вслед за нами
Идут извилистым путем;
Напоены сердца мечтами,
Но мы еще не знаем сами,
Что будет там, куда идем.
Но мы воркуем, словно птицы,
Нам нынче счастье — в унисон.
Когда душа к душе стремится,
Не разгадать, где явь, где сон.
Любовь вокруг все осветляет
И превращает в миражи,
Она в свой срок сердца сближает, —
Минутой счастья дорожи!
4 февраля 2000 г.
59
* * *
Зачем меня ты гонишь прочь?
Зачем поверила наветам?
Коль я уйду, сгустится ночь
И жизни мрак — на смену свету.
Ужели участь такова,
Что ты из прошлых сновидений
Уйти не можешь? А слова
Пусть даже о любви, как тени,
Не согревают, не томят, —
Они лукавству служат сенью:
Под ней в один ты ставишь ряд
Меня и тех, кто уж в забвенье,
Кто был любим на все лады,
А может быть, и всей душою,
Но дни прошли. Сказала ты:
«Они любви моей не стоят!»
О, нет! Меня ты не гони, —
Я должен быть с тобою рядом.
Нам суждено пройти огни
С трубою медной, грозы с градом, —
И будет нам любовь — наградой!
6 марта 2000 г.
60
* * *
Я прошлую тебя не знал, не целовал,
Твоей не восторгался красотою.
Передо мной портрета прошлого овал,
Очерченный таинственной чертою.
В овале отблески давно минувших лет,
Струившихся то плавно, то кругами.
Нам не дано вчерашний видеть свет,
Как не дано взлететь над облаками,
Пока душа, и дух, и плоть — одно,
И на земле живут нерасторжимо,
Как невозможно видеть то, что суждено,
И что ворвется в жизнь неотвратимо.
Держу едва знакомый мне овал,
В чужую жизнь хочу проникнуть взором,
Но чувствую запрет, то мысленный обвал
И грустный взгляд, — наполненный укором:
«Зачем проникнуть в мою жизнь спешишь?
Я родилась под роковой звездою,
И все, что нужно, рок уже свершил, —
Я прошлое сама тебе раскрою...»
Но сколько б ни судить о жизни той,
Прожить ее вторично не придется, —
Она — застыла в рамке золотой,
Что никому в залог не отдается.
И будущую жизнь нельзя отдать взаймы, —
Она, как прошлая, свершится властью рока.
Как заплатить всегда не знаем мы,
Нам не узнать и назначенного срока.
11–15 апреля 2000 г.
61
* * *
Все аксиомы, постулаты —
Витийство яркого ума:
Ученым — строгие прелаты,
Всем остальным — сплошной туман,
Туман высоких убеждений
О сути мира, бытия.
Провозгласить их может гений,
Но не простой мужик иль я.
Не нужно знать ведь аксиомы,
Чтоб есть и пить, ложиться спать.
Зачем душе — любви законы?
Без них мир можно созерцать.
Нельзя же с помощью бинома
Любви порывы вычислять.
Но и в любви есть аксиомы, —
Их нужно знать и соблюдать.
А если строить, созидать,
Нужны нам методы, приемы.
Круг совершеннее квадрата,
А строить нужно по осям,
Блюсти законы сопромата,
Чтобы воздвигнуть прочный храм.
Конечно, руки много значат, —
Их золотыми ведь зовут,
Но хороши они впридачу
К рассудку, гибкому уму.
И потому всем миром, разом,
Отметим лавровым венком
Все аксиомы, труд и разум,
Любовь же — искристым вином.
20 июля 2000 — 6 июня 2001 гг.
62
Аксиома любви
Известны мне и аксиомы,
И постулаты о любви.
Когда ж охвачен чувством новым,
Когда пожар горит в крови,
Уж не рассудку и расчету
Я подчинял в любви себя,
Но от безумства и на йоту
Не отступал, тебя любя.
Пожар любви в крови и плоти
Заставил ум мой замолчать.
Я строил замки, словно плотник,
Дворцы пытался созидать.
Все для тебя, мой друг бесценный,
А может быть, для нас двоих,
Но не для плоти нашей тленной, —
Законы у любви свои.
Одну приемлю аксиому:
Любовь — великий Божий дар, —
Не каждый может ведь другому
Отдать души и сердца жар.
21 июля — 20 августа 2000 гг.
63
Любовь и зависть
(Сонет)
Когда вдруг в образе Авроры
Предстанешь ты передо мной,
Тогда твоих завистниц взоры
Пронзят сердца наши с тобой,
Пронзят заржавленной стрелою,
Несущей яд и клевету,
Но нам любовь, как сок алоэ,
Излечит раны, и в цвету
Предстанешь вновь перед толпою
Подруг — завистниц и друзей
Без злобы, мстительных затей,
И будешь вновь блистать собою,
Любя весь мир и всех людей...
Что может быть еще сильней?
4 августа 2000 — 11 октября 2001 гг.
Твоя душа
(Сонет)
Суди меня судом суровым,
Я заслужил его давно.
Твоя душа была мне кровом
И в тонкий мир Творца — окном.
Твоя душа так лучезарна,
Добра и милости полна,
И чистый свет струит нетварный
Сильней, чем полная луна.
А я, соблазнами влекомый,
Не распознал, где свет, где мрак, —
Повсюду князь греха — наш враг.
Умчался в мир я незнакомый
Жар;птицу счастия искать...
Ах, если б наперед все знать.
21 августа 2000 г.
64
Любви глоток
Глоток любви, любви желанной,
Уносит нас в волшебный мир
Свершений чувственно;пространных
И, в свой черед, на брачный пир.
Когда же пир, то пир — горою,
Любви чтоб жажду утолить,
А чувства, страсть текут рекою
И невозможно их смирить.
Но час настал: тела трепещут,
И две души уже — одно,
И зазвучит вдруг голос вещий,
Что о любви шептал давно:
«Найдете лишь в любви забвенье
От тяжких дум, мирских забот.
Любовь — источник вдохновенья,
Души возвышенный полет».
Финал любви особой властью
В восторге пыл смиряет вдруг:
Утихли плоть, душа и дух.
Проходит время, новой страстью
Любовь стучится в сердце вслух, —
И вновь пришел в движенье круг,
И вновь любовь глотками пьется,
Как светозарное вино.
Пока сей круг не разомкнется,
Бери и пей, коли дано.
30 октября — 1 ноября 2000 гг.
65
* * *
Памяти Таисии (Терезы) Пучковой
Мое сердце наполнено грустью
Беззаветной любви неземной,
И пока в этом мире я — сущий,
Не расстанусь душою с тобой.
Моя страсть уж с тех пор безответна,
Когда мир ты оставила мне;
Показалась вдруг жизнь беспросветной,
Словно я оказался на дне,
В глубине океанской пучины,
Где царит неизвестность всегда.
Видим следствие — знаем причину:
Они вместе как свет и звезда.
Мою грусть вы найдете средь песен,
Навевающих нежность, покой.
Для любви и для неги мир тесен,
Несмотря на простор голубой.
16–18 декабря 2000 г.
Размышление у фонтана
Свободно бьют фонтана струи,
Шумят потоки вольных вод,
И пары радостно воркуют, —
И нет у них иных забот,
Как любоваться красотою,
Она — здесь, рядом и вокруг.
Прекрасно быть самим собою,
Иметь друзей, любить подруг.
14 июля 2000 г.
66
Неужто явилась любовь
(Романс)
Сосны и ели,
Снега и метели,
Но сердце волнуется вновь.
Леса вдруг запели,
Глаза заблестели, —
Неужто явилась любовь?
Под небом холодным
Хотел быть свободным,
Но мысль о тебе, как волна:
То ластится тихо,
То с бурею лихо
Врывается в душу она!
Зимою в морозы
Мне видятся розы,
Цветущие прямо в снегу.
А сердце пылает,
Душа так страдает,
Что жить без тебя не могу.
Любою порою
Рядом с тобою
Готов я все дни проводить.
Заветной звездою,
Тайной судьбою
Двух жизней связуется нить.
Изменчиво счастье,
Когда только страстью
Любовь наполняет сердца.
Познать бы иную
Любовь неземную,
Чтоб не было счастью конца!
4–6 января 2001 г.
67
68
Любимой женщине
Наши пути многократно
Скрещивал жизни поток.
Судеб дороги превратны,
Холоден мир и жесток.
Если ошибся дорогой,
Счастья в любви не найдешь.
Вдруг обернешься с тревогой, —
Жизнь словно ломаный грош.
Видно, нам разную участь
Жребий при встречах дарил.
Долгие годы сам случай
Держал друг от друга вдали.
Время пришло, и судьбою
Нас вынесло в бухту любви.
Я восторгаюсь тобою, —
Всюду твои соловьи.
В жизни — проста, деловита,
Спорится дело в руках,
Миру душою открыта,
Искорки в томных очах.
Тайной сокрыты движенья
Тонкой и доброй души,
И отпадают сомненья,
Если навстречу спешишь.
Ты — весела, лучезарна,
Все освещаешь вокруг,
В ласках любовных азартна,
Если с тобой милый друг.
Плещет, звенит наслажденье,
В душах клубится весна.
Кроткой бываешь в мгновенья
Чувственной неги и сна.
Много я в жизни изведал
Радостей, скорбей, дорог.
Ты — мой закон, моя веда,
Свет мой и счастья — залог.
12–16 января 2001 г.
69
* * *
Как примириться мне с судьбою,
Что у порога ждет меня?
Из сердца изгнан я тобою,
А искры гаснут вне огня.
Давно уж слышу об изменах,
Но не был ими я смущен.
Теперь звучать будет рефреном:
«Твоей изменой я сражен!»
15 февраля 2001 г.
* * *
Зачем, зачем играть в любовь?
Уж коль любить, то без оглядки,
Чтобы в обычном видеть новь,
В очах любимых — блеск загадки,
Что мир стремится разгадать,
Не замечая бесполезность,
Умом и логикой понять
Любви и вкус, и страсть, и нежность,
Когда нас искренний обман
И ярость возбужденной плоти
Уносят в звездный мир, в туман...
Лукавый ум молчит, — не против.
15–20 февраля 2001 г.
* * *
Душа моя сгорает в пламени любви;
Возможно, что теперь это не модно,
Но Бог меня устроил так, — пожар в крови
Враждует яростно с умом холодным.
Да, черствые сердца твердят со всех сторон:
«Люби с умом и не теряй рассудка»,
А у меня от этих слов на сердце жутко, —
Я вижу, как под погребальный звон
Любовь хоронят деловито и не в шутку.
Какая в том моя заслуга иль вина,
Когда душа в плену любви томиться рада.
Неугасимо пусть пылает купина1,
В любви сгоревшим — высшая награда.
8 марта 2001 г.
* * *
Я недолго искал это место,
Где стояли с тобой у пруда.
Ты сияла тогда как невеста,
А в глазах отражалась звезда,
Что зажглась на востоке, далеко,
Чтоб могли мы надежду вдохнуть.
Я был счастлив с тобой, черноокой,
Но хотелось в судьбу заглянуть...
Тут в словах появилась тревога,
И в пруду зарябила вода,
И в тумане сокрылась дорога, —
Та, что нам указала звезда.
Я к пруду вновь пришел не случайно,
Чтобы вспомнить тебя, не забыть.
Предаваться не буду отчаянью,
Пока сердце способно любить.
1 июля 2001 г.
70
1 Купина — терновый куст близ г. Хорива, который горел, но не сгорал.
Неопалимая купина — образ святости и бессмертия. [Библейская энцик-
лопедия. М., 1891, с. 416.]
* * *
На берегу чужого моря
Нашла ты временный приют.
Волне ленивой как бы вторя,
Лениво дни твои плывут.
Минуты жизни твоей полны
Томленья духа, маеты;
Они в душе рождают волны
И будят прежние мечты,
И трепет сладостных свиданий,
Что выпадали в суете
Привычных дел, мирских страданий...
Ах, дни прожитые, вы — где?
Мгновенья жизни незаметно
Уходят в призрачную даль.
Но что;то станет вдруг заветным,
А что;то вызовет печаль
О том, что в жизни не свершилось
И вновь свершить уже нельзя,
Что понапрасну сердце билось...
По глади прошлого скользя,
Считаем, жили;то мы зря.
Хотя, быть может, жизнь приснилась...
18 июля 2001 г.
71
* * *
Проходит жизнь через мгновенья
Земных забот и суеты.
А где ж любовь и вдохновенье?
Мне подарила это ты!
Мгновенья плыли облаками,
Струились быстрою водой.
Ты обняла меня руками,
К плечу прижалась головой,
И сердце радостно забилось,
Все осветил луч золотой,
Мгновенье вдруг остановилось:
Весь мир наполнился тобой.
25 июля 2001 г.
* * *
Не отвергай того, кто дан судьбою,
Возник внезапно на твоем пути,
Безумно очарован был тобою, —
Его за это не суди.
Ты приглядись к нему души очами,
Услышь биенье сердца своего;
И вспомни, как ты лунными ночами
Любила трепетно его;
Как он в ответ тебя ласкал и нежил,
И страстно говорил: «Любовь моя!»
Когда же за окном рассвет забрезжил,
Сказала ты: «Да, я — твоя!»
Ужель забыт восторг той ночи пылкой,
Как любовался он тобою ярким днем?
Ужели сердце будет тлеть уныло,
Сожженное любви огнем?
22 июня — 5 августа 2001 г.
72
Любовное послание поэту
(Романс)
Когда с тобой мы встретились, была
Зима с ночами длинными в разгаре.
Я помню ночь, в окне луна плыла,
А ты стихи читал и был в ударе.
Звучат красивые и нежные слова,
И от любви кружится голова.
Потом почти бессвязный разговор,
Объятия и поцелуй пьянящий.
Любовью обжигающий твой взор
Вонзается, как будто меч разящий.
Сердца в объятиях пьянеют без вина,
Ласкает слух блаженства тишина.
Зима прошла и радостно весна
В окно уже черемухой стучится.
В огне любви нам просто не до сна, —
Такое и не каждому приснится.
Слова, слова под трели соловья:
«Ты — милый мой, а я — давно твоя!»
Большое плаванье — поэту;кораблю:
Стремишься в космос ты, где много света.
А я тебя по;с во ем у л юб лю..
В ол ни те ль нол юб им ойб ыт ь п оэ то м:
С ло вак ра си вы е ин еж ны е с ло ва
Ив но вьо т н ихк ру жи тс я г ол ов а...
И юн ь 2001 г
73
* * *
Перелистнула жизнь страницу
Того, что прожил я с тобой,
И долго мне не будет сниться
Тобой нарушенный покой.
Зато во мгле тоскливой ночи
Являться будут вновь и вновь
Твои сияющие очи
И наша светлая любовь.
27 сентября 2001 г.
Зимнее счастье
1
Зимняя радость — хрустальное счастье:
Небо, искрящее звездным огнем;
Праздничный вечер, улыбки и страсти,
Кровь, подогретая легким вином.
В зимние ночи нежны поцелуи,
Звон бубенцов, лунно;снежная пыль;
Сердце пронзают любовные струи,
И не понять — это сказка иль быль.
2
Зимнее счастье — дивная сладость:
В зимнюю ночь вновь рождается Он;
В небо уходит рождественский звон,
С неба струится нежданная радость.
Звезды еще не погасли на небе.
В праведных душах — блаженный покой:
У горизонта божественный лебедь
День возвещает: он ныне — святой!
19–22 ноября 2001 г.
74
75
Твоя тайна
Сияет солнце в небе чистом,
Теплу и свету каждый рад,
А в мире радостно;лучистом
Венец любви — светлей наград.
Но он порой недосягаем,
Как все, что видим в мире грез.
Что есть любовь? И что мы знаем,
Хотя о ней вещал Христос.
Когда твое очарованье
Меня пленило, словно сон,
Я жил надеждой, упованьем
Стяжать венец, взойти на трон.
И ты мне чувством отвечала,
Но говорила: «Не спеши!»
Не знала ты: любви начала —
Движенья тонкие души.
Любовь моя была безмерной,
В любви себя я не щадил,
И другом был надежным, верным,
И сердцем верно я служил.
С тобой я был всегда любезен,
Твоим желаньям угождал.
Я наяву тобою грезил,
Нетерпеливо встречи ждал.
И вот однажды я в объятьях
Какой;то холод ощутил,
Как будто над тобой заклятье
Злой демон, враг мой, совершил.
Теперь судьба моя печальна,
Живу, все сущее кляня,
Терзает сердце эта тайна:
За что отринула меня?
Февраль 2002 г.
Апокалипсис
И жег людей сильный зной;
и они хулили имя Бога,
имеющего власть над сими язвами,
и не вразумлялись, чтобы воздать
Ему славу.
Откровение Иоанна, 16, 9
Горели лес и старая трава,
И змеевидно извивалось пламя,
От дыма едкого кружилась голова...
Такого не бывало с вами?
Огонь бежал поверхностно, как пал,
И пламя поднималось словно знамя.
Так революций шел смертельный вал...
Такого не забудет память!
Когда мой взгляд в пространство устремлен,
Я пульс Вселенной чувствую душою
И слышу глас пророков: «Мир наш обречен»...
Такого не было с тобою?
Апокалипсис уж давно идет,
И скоро вскроют ту печать седьмую,
И будет правый суд, судья всех грешных ждет...
Тебя ли это не волнует?
76
ПОКАЯНИЕ
77
Неужто, столь безрадостный конец?
Да, — в страхе вопиет душа, тоскуя:
«Прости нас, Господи, небесный наш Отец!
Тебе наш возглас: Аллилуйя!»
2000 г.
Премудрость Соломона
Внимайте, обладатели множества
и гордящиеся перед народами.
Ибо вы, будучи служителями Его царства,
не судили справедливо, не соблюли закона,
не поступали по воле Божией.
Книга премудрости Соломона,
глава 6;я, стихи 2,4
Возьми Премудрость Соломона
И прочитай в главе шестой:
О, вы, сидящие на тронах,
Во всем довольные собой,
Вы не судили справедливо,
Не соблюли Его закон,
Вы были слишком горделивы, —
За все с вас спросит строго Он.
Закон вам писан на скрижалях,
Нельзя в нем букву изменить;
Его в секрете вы держали,
Чтоб беззаконие творить.
Но тот закон — глас сущий Божий,
Нельзя его захоронить.
Земных владык намного строже
Суд Божий сможет осудить.
Любой из нас сидит на троне
Порока, собственных страстей,
В греховной мантии, в короне
С гербом лукавого на ней.
В руках у нас, нет, не держава,
Не меч, что всех врагов крушит, —
Для духа нашего отрава
78
Оковы собственной души, —
Мы, как владыки, что от века
Судим в гневе все и всех,
Поправ закон, забыв свой грех,
Святое имя человека.
Возьми Премудрость Соломона,
Вчитайся в смысл премудрых строк,
Поймешь, что наступил тот срок,
Предсказанный во время оно.
Грядет возмездье, наказанье, —
Не опоздай же с покаяньем.
Суди грехи свои, пороку
Дай бой и разорви круги,
Суди себя, но не других,
Как было сказано пророком.
И как бы ни был грешник плох,
Судить его лишь может Бог.
79
Адамов грех
Люди будут издыхать от
траха и ожидания бедствий,
грядущих на Вселенную, ибо
силы небесные поколеблются.
Лк., 21, 26
1
Род Адамов, что с тобой?
Укроти гордыню!
Век двадцатый — роковой
И скорбями длинен.
С первых лет двадцатый век
Захлестнули войны,
И втянулся человек
В мировые бойни.
Косит смерть и на фронтах,
И в тылах, где голод.
Всюду слезы, скорбь и страх,
И сплошные проводы.
И метнулись род на род,
Брат родной на брата, —
Проливает кровь народ
И у всех — утрата.
2
Вот огонь войны угас, —
Но теперь раздоры
Только в семьях в тех как раз,
Что живут как своры.
Нет в них лада и любви, —
Лишь одни страданья.
Спирт, наркотики — в крови,
Странные желанья.
Род Адамов, землю ты
Разорил прогрессом.
Люди стали так люты;,
Будто служат бесам.
80
Ускоряет род людской
Собственную гибель,
Размышляя день деньской:
«Получить бы прибыль
От природы, от войны,
От торговли людом», —
То погибели сыны
Действуют повсюду,
И торгуют всем подряд
(Каждый грех — так сладок);
Всюду деньги лишь звенят,
Все пришло в упадок.
3
Род Адамов, к небесам
Ты вознес гордыню:
И везде лишь «я» и «сам»,
Бога нет в помине.
На земле теперь — бедлам,
Редко верят Богу,
Он по вере и делам
Снарядит в дорогу.
Но одних направит в ад,
А других — к чертогу,
В дивный чудо;вертоград.
Так вернись же к Богу,
Потому что благ и свят
Наш Господь Спаситель:
Всех простит, кто виноват,
Кто в Его обитель
С покаянием придет
И грехи осудит.
Бог надежду всем дает,
Помните, все люди!
4
Внук Адама, поспеши
Справиться с гордыней.
Предок твой так согрешил, —
81
Крест несешь поныне.
Видно, промысел такой, —
Испытать твердыни.
Рано петь за упокой, —
Здравствуешь и ныне.
Кому с Богом по пути,
С совестью — спокойно,
Тот надеется пройти
Путь земной достойно.
Ты неси, терпи, страдай, —
Все дано во благо.
Делом Бога прославляй
И получишь радость.
Покаянье соверши
Дома или в храме,
Во спасение души
Тихо со слезами.
1999–2001 гг.
82
Слово о храме
Здесь храм стоял во имя славы
Того, кого зовем мы «Спас».
Он возвышался величаво,
Пока предательский фугас
Не превратил его в руины,
Чтоб веры луч в Руси погас.
Тех лет печальные картины:
Святыни рассыпались в прах,
Кругом уныние и страх,
И души будто в вязкой тине.
Но как Христос воскрес из мертвых,
Так храм Спасителя Христа,
От рук злодеев павший жертвой,
Из пепла к славе вновь восстал;
Восстал, как символ покаянья
За сокрушение твердынь,
Христовой веры отрицанье,
За поругание святынь,
За все грехи в двадцатом веке,
Во все прожитые года,
И за гордыню в человеке,
Что от Адама в нем всегда.
Молись, народ! Молитесь, люди,
Чтоб и в душе воздвигнуть храм, —
Тогда погибели не будет,
Трагедий в будущем и драм.
И этот Храм, потомки, — Вам!
1997 г.
83
Старик
1
Давно меня зовут «Старик!»,
И тем почтенье выражают...
А я к тому давно привык,
Пусть кличут так — не возражаю.
Я знаю: старость не порок,
А состояние такое.
Не отложить нам старость впрок,
Как лед — в барханы среди зноя.
Растает лед, и через пар
Он весь рассеется в пространстве.
Вот так и плоть, сей жизни дар,
Рассыплется на сто субстанций,
Перемешается с землей,
И назовут все это прахом,
Кто просто так, а кто со страхом
Перед неведомою мглой.
Всему черед, всему свой срок,
И не впадай пред смертью в трепет:
Плоть обветшалая — оброк
За то , что жил на этом свете.
А старость — мудрости залог,
Когда ее без страха встретишь.
Лишь только в старости чертог
Душе измаянной приметишь.
2
Чертог сияет в небесах:
И чисто там, и безмятежно.
Пусть совесть наша на весах
Все взвесит здесь на тверди грешной.
Пока возможность есть в грехах
Покаяться, молись прилежно.
Начало мудрости есть страх
Перед Творцом, Вселенной вечной.
Плоть обратится, точно, в прах...
84
А что и как с душой беспечной
Случиться в жизни бесконечной?
Быть может, взлет иль полный крах?
Лишь только в старости поймешь, —
Душе обещано бессмертье...
Одно из двух ей изберешь, —
Ведь не дано ничто ей третье.
Воздаст Творец не по трудам,
А лишь по милости Господней:
Он пригласит одних — в свой Храм,
Других отправит в преисподню.
Но он учтет, как в жизни, здесь,
Ты очищал себя от скверны,
Познал ли ты Творца, и спесь
Сумел ли сбить с души неверной.
3
Сказал мне кто;то: «Я — старик,
И жизнь мне в старости — уж в тягость».
Ответил я: «Ты не постиг,
В чем смерти смысл, в чем жизни радость.
По скудости ты не узнал Творца,
И не познал подлунный мир ты,
Как будто жизнь провел под миртой, —
Вот оттого ждешь с трепетом конца.
За иго принял благо ты,
А добрые дела — за бремя.
Стыдись греха и наготы,
Постись, молись, пока есть время.
Спеши крепить свой слабый дух
И о дарах ревнуй духовных:
Молись умом, соборно, вслух,
Уйдя от слов и дел греховных.
Успей покаяться во всем,
Что тяготит и дух, и совесть.
Сожги свой грех благим огнем.
Распни себя...
Благая весть гласит о нем,
Его делах и крестной смерти,
85
О воскресенье и бессмертье».
4
Вот что ответил мне старик:
«Я к покаянью не привык, —
Тебе ж скажу — в Христа не верю,
И жил я за глухою дверью,
Что разделила грешный мир
На тех, кто с Богом, и иных.
Я жил беспечно, как Сатир,
Мешались часто явь и сны...
Я жил без Бога и без веры,
Ни в чем не зная чувства меры;
Не думал я ни о венце,
Терзаньях духа, о конце
Пути земного, — ни о чем,
Что волновать меня могло бы;
Слова ж разили как мечом, —
Пинал я Землю, словно глобус.
Я был велик, — так мне казалось.
Но все ушло...А что осталось?
Одни грехи...
Одни враги...
Одно занятье :
Врагам проклятье
И беспредельная усталость,
И к самому себе лишь жалость.
Я в самомненье был велик, —
Теперь беспомощный старик.
Могу ли я вернуться к Богу,
И душу облегчить в дорогу?»
5
Умолк старик, и тишина
Стеною стала между нами.
Пусть чашу жизни пьет до дна
Любой из нас. Но только пламя
Надежды, Веры и Любви
Очистит нас и отрезвит,
86
И путь спасенья осветит.
Умолк и я. Молчали оба,
И каждый думал лишь о том,
Как далеко ему до гроба,
С душой что будет — там, потом...
Чем мне утешить старика,
Как убедить, во что я верю?
Как объяснить: течет река,
Но отними, попробуй, берег,
И нет реки — одна вода,
Она без русла, без предела
Затопит все: придет беда
И будет скорбь в земных пределах.
Когда ж закончится потоп,
Когда вода угомонится, —
Кругом болот возникнет топь,
И пар над топью задымится...
Вот так безверная душа:
Без берегов — догматов веры,
Сметя духовные барьеры,
Живет в азарте, все круша.
И любо ей, — ведь много сласти
В делах, что князь греха дает.
Но улеглись былые страсти,
Ничтожных дел тень тяготит,
Сердца и души холодит
Пустопорожней жизни лед.
6
От дум очнулся вдруг старик
И посмотрел колючим взором,
Сорвался голосом на крик, —
И речь его звучит укором:
«А ты безгрешен, к слову, сам?
Тебя, что в жизни не трепало?
Не говори мне, что попало, —
Твоим не верю словесам!»
Вновь нарастало раздраженье
В душе больного старика,
87
И вот уже пришла в движенье
Слов грязных мутная река:
Старик стал обвинять Творц!
Но если здесь поставить точку,
Не будет точного конца.
Я всем ответ даю в сих строчках.
7
Да, грешен я, — грешнее вас,
Пожалуй, что грешнее вора,
И жизнь моя, — вся без прикрас, —
Есть жизнь страданий и позора.
Не сосчитать мои грехи,
За жизнь их накопилось много.
Они, как плуга лемехи,
Перепахали всю дорогу,
Что к горнему вела чертогу...
Но я прозрел: мой путь к спасенью
Через распятье к воскресенью.
Пусть пред распятием венец
Терновый на меня возложат,
Пусть совесть плоть и душу гложет,
Пусть совесть жжет их, как свинец.
Вот каюсь я, — тому свидетель
Один лишь Бог. А я заметил:
Чем чаще каюсь, тем грехов
В себе я больше открываю.
Теперь;то я уж точно знаю:
Завещан нам закон таков.
Теперь я только уповаю
На милость Божью и страдаю,
И весь страданием томим —
Не оправдаться мне пред ним.
1998 г.
88
Каждому, кто будет моим другом
1
Кто мог бы подумать, кто мог предсказать,
Что горькие слезы прольет чья;то мать —
Азербайджанца, грузинского сына,
Абхазца, аварца иль армянина,
Убитых на склоне двадцатого века
Не мстительной пулей скитальца;абрека,
Таившего гибель у горной тропы,
Погибших от рук озверевшей толпы
У дома родного, что предан огню.
Отчизна родная, тебя не виню!
Тебя упрекать я ни в чем не могу —
Народ пред собой лишь только в долгу.
2
Казалолсь, что дружбе народов верны
Союза Советских республик сыны,
И дружбу такую разрушить нельзя,
Что семьдесят лет мы боролись не зря.
Та дружба народов ковалась в огне
Восстаний, разрухи, в Гражданской войне.
Она закалялась в боях и труде
И проверялась в успехах, в беде.
Уж пройдены трудные годы казалось,
Чтоб дружба народов нетленной осталась.
И тосты звучали: «Пусть здравствует, пусть,
Пятнадцати равных республик Союз»!
3
Как можно не думать, как можно молчать
О страшных событьях? Иль снова нам лгать,
Что все хорошо, что проблем у нас нет,
Что дружба народов льет благостный свет,
Что нет ни вражды, ни сожженных домов,
Ни слез, ни страданий у красных гробов?
Кто правду откроет, подскажет нам путь,
89
Всех к миру ведущий; кто выразит суть
И подлинной дружбы народов, и грез
О счастье людей, ими пролитых слез?
Кто станет и будет властителем дум?
Сердца кто смягчит и возвысит наш ум?
4
Быть может, поэты смягчат нам сердца,
Откроют вновь истину — всю до конца?
Быть может, политик нам скажет здесь слово,
Чтоб было оно не затаскано, ново?
Быть может, ученый, творящий в тиши,
Нам дать аргументы и факты спешит
О жизни народов различных времен,
О дружбе и распрях, и войнах племен,
Чтоб судеб народов познать сверхзакон?
Быть может, и так, а возможно, и нет,
Но где же искать нам правдивый ответ
На эти вопросы: «В чем смысл Бытия?
Бессмертны ли души? Кто нам судия?»
5
Так часто пророки вещали о том,
Что души бессмертны, и все пред судом
Сей мир Сотворившего волей своей
Предстанут на равных: пророк и злодей.
Поскольку все грешны пред нашим Творцом,
Смирим же гордыню, и мира венцом
Он нас увенчает, и будем тогда,
Как все миротворцы, — блаженны всегда.
Сынами Всевышнего нас назовут.
Пора избавляться от дьявольских пут,
Духовные очи пусть все обретут,
Чтоб промысел горний увидеть теперь.
Все дело за нами: поверь, друг, поверь!
1989 — 21 июня 1996 гг.
90
Покаяние
Я пришел призвать
не праведников, а грешников
к покаянию.
Лк., 5, 3 2
1
Мы жизнь прожили как;то странно,
Как будто в гонке за мечтой:
Сквозь время, трудности, пространство
Попасть стремились в рай земной.
Решили мир переустроить,
Чтоб золотой приблизить век.
Хотели общество построить,
Где был свободен человек
От всех забот о личном благе,
От гнета денег и вещей,
И даже труд его в ГУЛАГе
Все время шел в зачет идей,
Но не конкретного урока,
Что должен сделать в жизни зек,
Поскольку жил он там без срока,
Но был коротким жизни век.
Великих строек было много:
Каналы, домны, рудники;
Из лагерей все шла подмога —
Интеллигенты, мужики,
Вся контра, всей страны враги.
Мы жизнь прожили, как ни странно,
Среди побед и перспектив.
Но сколько нас из жизни рано
Ушло, полжизни не прожив.
Да и из этой скромной доли
Пять, десять или двадцать лет
Прожили многие в неволе,
Сполна отведав сотню бед.
А те, кто в шахтах и в колхозах,
91
И на заводах бремя нес,
О чем мечтали в своих грезах
И сколько выплакали слез?
2
Наш путь вперед — он очень странный...
Но был таков судьбы закон,
Чтоб мы прошли путем туманным
Сквозь голод, страх, через нирвану:
Закон судьбы писал нам он,
Тиран усатый, — наш Нерон.
Да, мы боролись тоже странно:
Лишь с тем, кого укажет вождь.
Мы ждали все небесной манны
И даже изобилья дождь...
И кузнецами мы не стали,
Сковать чтоб к счастию ключи.
Мы от судьбы своей устали,
Сломали многих палачи.
Кого винить? Чей прах тревожить?
Каким судом вождей судить?
Но жизнь на смерть не перемножить,
Да и в казенных не вложить.
Мы жизнь прожили, может, странно
С позиций нынешних времен.
Конкретны время и пространство,
Движенье судеб, власть имен.
Конкретны были боль и муки,
Надежды, зависть и донос...
Добро и зло творили руки:
Конкретно чьи? — Вот в чем вопрос.
3
Мы мертвецов судить не станем,
Пусть будет прах их недвижим.
Мы душ людских раскроем ставни,
Без страха совесть обнажим:
Совесть измученных, часто страдавших,
Наших крестьян, честно землю пахавших;
Совесть рабочих заво;дских, фабричных, —
Героев, стахановцев, да и обычных;
Совесть солдат, за народ воевавших,
И многих других, свои жизни отдавших
За Родину, счастье, за мир и за труд;
И тех, кто надеялся: годы пройдут,
Терпенье и слезы, как подвиг зачтут;
Совесть мильонов, в сторонке стоявших,
За жизнь неудачную вечно дрожавших;
И карьеристов, моральных уродов,
Совесть свою продававших в угоду
Тем, кто с вождем вместе правил народом
С самого двадцать четвертого года;
Совесть подонков, жертвы пытавших,
Всех палачей, приговор исполнявших;
Совесть людей, на себя клеветавших;
Совесть убитых, жестоко распятых,
Множество совестей незапятнанных...
4
Да, совесть — нравственности мера,
Она добру и злу судья.
Порой коварна, словно Гера,
Но чаще в жизни нам — ладья.
Да, трудно с совестью живется,
Но без нее вся жизнь душна:
Она как воздух нам нужна,
И для того она дается.
Но совесть часто беззащитна,
Когда пороки так сильны.
За совесть часто нам обидно,
И где;то чувство есть вины...
Да, совесть — нравственное чувство
С душой в единстве быть должна.
Порой, как ложе у Прокруста,
Душа для совести тесна.
Но, чаще, совесть не видна,
Когда в душе — темно и пусто.
92
5
Такое как могло случиться?
С душой расторгла совесть связь:
Из сильных душ — рванулась птицей,
Из слабых — потекла, как грязь.
Но если связь такая рвется,
Чернеет быстро вся душа, —
Она продажною зовется,
Хотя не стоит и гроша.
Представь себе стезю лишенных
Элементарных прав людей,
Униженных и оскорбленных
Рукою сильной палачей.
Поставь себя на место нищих,
И тех, кто выжил в лагерях,
И тысяч тех, совсем безличных,
Кому досталась пуля зря.
Но и тогда ты не узнаешь
Цены страданий и побед,
Пока ты сам не пострадаешь, —
Не различишь, где правды свет.
Чтоб нашу жизнь считать не странной,
Чтоб изнутри ее понять,
Спиной, как шкурой барабанной,
Удары должно принимать.
6
Как незаметно зреет в душах,
Уж коли в душу западет,
Надежды — пламень, страха — лед.
Тот пламень душу не разрушит,
Да и до пепла не сожжет,
Он жизни свет с теплом дает!
А что же страх? — Он душу кру;шит,
С душой и совесть в клочья рвет;
Он человека давит, гнет,
Чтоб сделать дьяволу послушным.
Да, совесть — нравственное чувство,
93
Но слишком хрупкое оно.
Борьба за жизнь — скорей искусство,
Чем естество, что нам дано.
Да, в жизни совесть — часто карта,
Что жизнь — игра, известно всем.
Мы все зависимы от фарта,
Кто — лишь частично, кто — совсем.
Без фарта жизнь любая — пресна,
Без фарта кто играет честно?
Коль фарта нет, все карты бьют:
Ломают совесть, жизнь берут.
7
В стране теории марксистской
Крушили совесть по;садистски:
Внушеньем, ложью, тихой сапой,
Но чаще пыткою девятой...
Душа и совесть терпят крах,
Всегда, когда когтистой лапой
Терзает души смерти страх.
Кто лагеря прошел, тот знает, —
Все как молитву повторяют:
Любой ценой за жизнь держись,
Остановись, на дно ложись, —
Идти нельзя! Пронзает мысль:
Направо — совесть потеряешь,
Налево — потеряешь жизнь.
А если кто;то шел все прямо,
На воле то иль в лагерях,
И сделку с совестью упрямо
Все отвергал сквозь боль и страх,
Того в свой срок скрывала яма,
Простая яма — не могила,
Чтоб не узнал никто, что было,
Что были те, кто шел все прямо.
В живых остались только тысячи
Из тех, кто совестью клеймен,
А кто погиб, тех — легион,
Не хватит нам бумаги писчей,
94
Чтоб всех погибших перечислить,
Чтоб записать всю тьму имен.
8
Так кто же должен править миром,
Кому нужна над миром власть?
Не сотвори, народ, кумира,
Чтоб на колени не упасть
Пред ним: ведь поздно или рано
Кумир становится тираном.
ез исключений нету правил,
Без исключений — лишь закон.
Так, с незапамятных времен
Такой закон в России правил:
Кого народ кумиром славил,
В тирана превращался он.
Тиран последний правил долго, —
Почти что ровно тридцать лет.
За это время чрез Голгофу
Отправил стольких на тот свет:
Не сосчитать, чтоб дать ответ.
9
Была ли совесть у тирана,
Который правил жизни бал
И вверг страну нашу в нирвану?
У тех, кто казни совершал?
Что по ночам тирану снилось?
Спала ли совесть вместе с ним?
И чем злодей в тиши томим?
У палачей как сердце билось?
Ответ на это не получим.
Тирана предали земле,
А палачей ничто не мучит,
Кто жив из них, молчит во зле.
Не доискаться нам до сути:
Молчит палач. Глуха стена,
Там, где ломали, словно прутья,
Людей... там деет сатана.
95
10
Такой таинственной завесой
Душа укрыта палачей.
Но невозможно сделать срезы
С души и совести людей,
Чтоб обнаружить след злодейства
Иль помысла его свершить.
Кто правит бал — свершает действа,
Чтоб на вершине славы быть,
А след злодейства потопить
В потоках лжи, лукавой лести
Народной массе иль толпе;
Сначала всех зовут к борьбе
За идеал свободы, чести,
Ну, а затем к жестокой мести
Врагам народа, ибо вместе
Легко так ярость проявить,
Невинных бить, судить, убить...
И злодеяния сокрыть.
Призыв к борьбе бросала клика, —
Сплотить народ в единый ряд,
Чтоб стала совесть всех безликой,
Вся — на один манер и лад;
Чтоб в «массах» совесть «не сбивалась»,
Звучала точно в унисон, —
Она партийной называлась,
И был один лишь камертон:
Великий вождь — всему закон.
И было тут не до бравады,
Когда кругом такая спесь:
Одним — тюрьма, другим — награда,
Вождю сполна же — слава, честь...
Вот так возникла совесть стада,
Эпохи нашей — ум и честь.
11
Проснись, Великая Россия!
Воспрянь быстрее ото сна.
96
Тебе, от веку все по силам:
Любую чашу пить до дна.
До дна испита чаша ига
Заполонившей Русь орды.
Сто сорок лет народ ждал мига,
Себя чтоб в битве утвердить
Во Куликовом чистом поле.
ак ненавидел он неволю
Поработителей чужих.
Воспринимал, как Божью волю,
Страданья от господ своих;
Терпел достойно, пока гнет
Терпенья чашу не нагнет
И не польется гнев-немилость,
Тогда уж буря проносилась.
Цена за долгое терпенье
Порой бывала велика,
Когда, отбросив все сомненья,
Народ российский, великан,
Основы власти сотрясал,
Но... от потерь вновь затихал,
Как после паводка река.
Многострадальная Россия!
В двадцатом веке столько раз
Народ, растратив гнев и страсть,
В борьбе за счастье обессилев,
Готовился опять восстать,
Чтоб, наконец, свободным стать
В твоих просторах ярко;с ин их
Ив но вьн ар од у т яж ки й ж ре би й
Д ос та лс я о т б ыл ыхв ре ме н.
К тов оз не се т е гон а г ре бе нь С уд ьб ы с ча ст ли во й? —Т ол ьк о о н — С уд ьб ы ис ов ес тиз ак он
12
Должна же миром править Совесть, —
Царицей Правды быть должна.
Мы оборвем на этом повесть,
97
Не выпив правду всю до дна.
Ну, а пока...
Стоит, как глыба, изваянье
Поступков подлых, — сей порок
Нам видится на расстоянье
Сквозь призму времени — урок:
Души спасенье — в покаянье,
Живая совесть — в том залог
На все века.
Август 1991 — ноябрь 1998 гг.
98
99
Лжепророки
Он сказал: берегитесь, чтобы
вас не ввели в заблуждение;
ибо многие придут под именем Моим,
говоря, что это Я; и это время близко.
Не ходите вслед их.
Лк., 21, 8
1
Плыву по жизни в яростном потоке,
Стремясь понять всю сущность бытия.
Как отличить нам истинных пророков
От лжепророков в буднях жития?
Библейские пророки прорицали
Развитие истории вперед.
Они народам точно предсказали:
Придет Христос — мессия, — верь, народ.
И вот Иисус явился как мессия,
Но ведь не все поверили Ему.
И он распят, как предсказал Осия,
И мир стал погружаться вновь во тьму.
Христос предупреждал, что лжепророки
Спасителей себе присвоят роль,
И будут называть спасенья сроки,
И на людские язвы сыпать соль.
Еще сказал: «Не верьте лжепророкам
И не ходите вслед их по путям,
Но различайте их духовным оком.
Судить всех будет мой Отец — судья».
2
Но как же в яростном людском потоке
Познать законы мира и борьбы?
Уж слишком мало учат нас уроки
Истории, превратности судьбы.
Да, отрицать пророков древних рано, —
Нам только б разобраться средь своих.
Освободиться только б от нирваны,
В которую нас погрузил триптих.
Триптих, как знамя, с детства нам знакомый,
Где лжепророки — в профиль и в наклад,
Под ними же народ вперед ведомый
Туда, куда вождей направлен взгляд.
И путь вперед научно обоснован,
И царство равных на повестке дня.
Грядет народных дум властитель новый —
Отец и вождь из стали и огня,
Что одарял улыбкою с портретов,
Расцвет и счастье всем народам обещал.
Но сколько пострадало по наветам?
А скольких на коленях он держал?
Страну Советов всюду залил кровью,
Развеял жизни миллионов, словно пыль.
Народ был ослеплен к нему любовью
И превратить пытался «сказку в быль».
Он — лжепророк, но получил признанье
Пророка — прорицателя судеб.
Внедрился миллионам он в сознанье, —
Идеи часто заменяли хлеб.
Но час настал. Остановилось сердце
Вождя;«п ро ро ка, ч ток уд а;т о з ва л.
Ид ухе гос кв оз ь т ра ур но е с ке рц о
И з м но ги х с тр ах б ол ь ис ле зыв ыж им ал
3
Потом являлись вслед вожди другие
И прорицали рай в родном краю.
Но наступали вновь лета лихие,
И проклинал народ судьбу свою...
С трудом освободившись от наркоза
Дешевых лжепророческих идей,
Ужель, народ, поддашься вновь гипнозу
И ввергнешься в кошмары прежних дней?..
Плыву по жизни в яростном потоке,
И на планете дальше жизнь течет.
Но в мире места нету лжепророкам,
А прежние, что были, — те не в счет!
Октябрь 1989 — 18 октября 2001 г.
100
Малиновый звон
Звенящим узором вплелись перезвоны
В далекие дали и в благость души.
Услышав те звоны, с душой просветленной
Народ православный во храмы спешит.
Но было другое — пора лихолетья:
Бесовские силы вселились в наш дом,
И что созидали в былые столетья,
Разрушили разом, как будто Содом.
Рушили Храмы, Правду и Веру,
Праведных стоиков гнали на смерть.
Ненависть, злоба были без меры, —
Страх нагонял разрушительный смерч.
Не славили Бога;Отца и Иисуса,
А гимны слагали земным божествам.
Народ благоверный поверженной Ру;си
Искал терпеливо свой путь к торжествам.
Звон — под секретом, под строгим запретом,
И колокол вещий не раз был казнен.
Но не подвластны звуки декретам, —
Души — бессмертны, бессмертен и звон.
Но минуло время. С малиновым звоном
Вышел из мрака славянский народ.
Своею судьбою теперь уж законно
Распоряжайся народ — твой черед.
Верят ли в Бога, Духа Святого,
Иль атеистами в мире слывут, —
Всем не отринуть чувства такого:
В дали небесные звоны плывут,
Славу Создателю звоны поют.
25–26 июня1989 г.
27 января 1996 г.
101
ПОЭМА
История России есть история муки
и борьбы: от печенегов и хазар —
до великой войны двадцатого века.
И. А. Ильин. О России.
1
История любая
Имеет право быть, —
Она святых святая,
Ее нам надо чтить;
Ведь что прошло, случилось,
Того уж не вернуть,
А как сбылось, свершилось, —
Не в этом даже суть.
Кто наперед все знает,
Каков народа путь?
Как избежать паденья,
Народа разоренья?
Когда, куда свернуть?
Кто лучше будет править?
И как здесь не слукавить?
А если без лукавства,
Ненужной маеты,
На княжества и царства
105
РУСЬ
Посмотрим с высоты,
Хотя бы невеликой,
Хотя б в десятки лет,
Чтоб разглядеть за ликами
Всех тех, кого уж нет,
Событий ясный свет
Страны своей великой.
2
Птицы перелетные
По весне летят,
И в края свободные,
Дальние, холодные
Стаями спешат.
Там всегда привольная
Жизнь у птиц текла:
И кормов довольно,
Света, солнца столько,
Что и ночь светла.
Солнце хоть и яркое,
Не царит здесь зной, —
Ветер с моря Карского;
Все щебечет, каркает,
Будто рай земной.
Но не могут в праздности
Даже птицы жить:
Жизнь — сплошные разности,
В том числе опасности, —
Всё должно решить,
Коротка ведь жизнь.
Время быстрой птицею
И для птиц летит:
Нужно торопиться,
Уж зима грозится, —
Осень золотит.
Птицы перелетные
106
Движутся века,
Как бы мимолетно
Видят свысока:
И леса, и горные
Пики, ледники,
И поля просторные,
Речки, родники;
Города огромные,
Села, хутора,
И дорожки торные...
Да, взлетать пора.
Птицы перелетные,
Вечно вам летать!
Вехи поворотные
На пути народном
Вам ли уж не знать:
Где велись сражения
За Святую Русь,
Горечь поражения,
К славе восхождения
И победы грусть.
Войны все приметные:
Скорбям нет числа, —
Многим чашу смертную
Ника поднесла,
И ее как должное
Пили до конца
Через невозможное,
Не познав венца
Славы Победителя.
Да, ему, Спасителю,
Спать в земле сырой,
Пропоют святители:
«Вечный упокой!»
Память быстрой птицею
Совершит полет:
Ярко, как зарница,
Русь
107
Время промелькнет,
Проплывут события,
Веси, города,
Память по наитию
Полетит туда,
Где все взору видно,
Просто, очевидно,
С нами навсегда.
3
Вот взлетел я птицею
Над родным гнездом,
Оглядел зеницами
Все окрест, кругом.
Там, внизу, родная
Русская страна, —
Сердцу дорогая
Предков сторона.
Здесь ведь жили деды,
Братья, сестры, мать,
Где б потом я не был,
Прилетал опять,
Глядя на березы,
О прошлом вспоминать,
Очищаясь, слезы
Обильно проливать.
На душе тревожно,
И так во все века;
Память ненадежна,
Чаще — коротка,
С нею дело сложно —
После сорока.
Но бывает, старец —
Мудростью велик,
Память, будто ларец,
Раскрывает вмиг
И вещает людям,
108
Русь
109
Что сгодится впрок,
Словно бы на блюде
Подает пирог,
А в начинке — перлы,
Мудрые слова;
Старец, что Минерва, —
Седая лишь глава.
Старец будто краток,
Но рассказ течет:
Имена и даты,
Вставшие черед
Строем, как солдаты,
Движутся вперед,
Если нужно, цепью,
Залегая в ряд,
Пулей иль картечью
В сердце нам палят.
Так редки рассказы
О старых временах, —
Не найти алмазы
В бедных деревнях.
Да, рассказы редки,
Их слушать не хотят,
О том, как жили предки,
Что в могилах спят.
4
Старое кладбище:
Тишина весь день,
А кресты с табличкой
Отмеряют тень.
Майскою порою
Соловей поет,
С грустью и тоскою
К сердцу песня льнет.
Душ усопших сонмы
Прибывают в ночь,
А с восходом солнца
Улетают прочь.
Даже в непогоду
Тут как тут они!
Пролетают годы,
Как когда;то дни;
Все здесь необычно,
Рядом — жизнь и тлен,
И живые ищут
Тех, кто взят был в плен
Той хмурной костлявой,
Да еще с косой;
Все века звучало
Усопшим величаво:
«Вечный, вам, покой!»
Слышен на погосте
Погребальный звон:
На земле вы — гости,
Возвещает он.
Краткая дорога,
Краток жизни путь,
Тех, кто верит в Бога,
В церкви отпоют;
После смерти кости
Место обретут
Где;то на погосте,
Может быть, и тут.
5
Пронесусь я стрижем,
Что там, под крылом?
Может, Русь увижу,
Что пошла на слом.
Редко деревеньки
Выбегают встречь.
Помнят ли в них Стеньку,
Емельяна речь?
Помнят ли походы
110
111
Русь
Русских мужиков?
Знают ли в народе
Песни бурлаков?
Помнят ли в них песни,
Что певала Русь?
В селах и поместьях
Собирались вместе,
Выразить чтоб грусть:
О мужицкой доле,
О слезах невмочь,
Как рожала в поле
Крестьянка свою дочь;
Как детей растила
И как жизнь прошла,
Будто погостила
И... совсем ушла;
Как мужик со стоном
Крест свой в жизни нес,
И про Волгу с Доном,
И про тот утес,
Где сидел сам Разин:
Он свободы ради
Вольницу для братии
В жизнь принес из грез.
Пели вдохновенно,
Будто дух витал,
Каждый сокровенное
Песне придавал;
И душа струилась
Тихою тоской,
И слеза катилась
Иногда, порой.
Чаще же искрилась
Песнею душа,
К радости стремилась,—
Жизнь;то хороша!
112
* * *
Песня — духа зрелость:
В песнях — чувства, мысль,
Обо всем в них пелось,—
Песня — это жизнь.
В песне степь стелилась
В сумрачной ночи,
И звезда светилась,
И грустил ямщик...
Там цветет калина
В поле у реки,
А любовь — причина
Девичьей тоски.
На Дону гуляет
Казак молодой,
Цыганка гадает,
Пугает судьбой.
Где;т о л ет яту тк и,
Сн им и ж е д ваг ус я...
В ес ел о исш ут ко й
П ел и п роМ ар ус ю...
* * *
Песни пели деды
О былых победах
Российского орла.
В песнях вспоминали,
Как они свершали
Ратные дела.
Шли полки со славой
Защищать державу,—
Долг на бой зовет.
Песни строевые,
Лихие, боевые
Пели в свой черед.
С песней залихватской
Русь
113
Шел народ солдатский,
Шел в любой поход;
С частушкой на привале
Шумно отдыхали,—
Время ведь не ждет.
В бой же шли под марши,—
Знают те, кто старше,—
Марш вперед ведет.
* * *
А морские песни:
Ни одной нет пресной,—
За душу берут.
На морских просторах
В одиночку, хором
Песни те поют:
И как Севастополь,
Флота крепкий цоколь,
Славу в мир принес;
Про заветный камень,
Что берег как знамя
Молодой матрос;
Как «Варяг» сражался,
И врагу не сдался,
И погиб в бою;
Про походы давние,
Про победы славные,—
Обо всем поют;
Про бушлаты черные,
Души непокорные,
Что горят огнем;
Про морское братство,
А оно — богатство
Всюду в мире сем.
Песня кре;пит дружбу,
Облегчает службу,
114
Песня будто трос.
Да, душа морская,
С песней ввысь взлетая,
Воздух рассекает,
Словно альбатрос.
* * *
Но всего прелестней
Песни о любви.
Вместе с тихой песней
Счастья миг лови:
Пусть душа воскреснет,
Бьется жар в крови,—
Вот цена и песне,
И самой любви.
Дух она возвысит,
Душу усладит,
В заоблачные выси
Взор наш устремит.
Песни, песни русские,
Задушевно;грустные,
Страстные, веселые
В городах и в селах
Музыкой и словом
Благость всем несут;
Под небом и под кровом
Повсюду их поют,—
Песни так живут.
6
Кто же мне укажет,
Где наша старина,
Объяснит, расскажет:
Та же иль не та же —
Российская страна,
Над которой небо
Видим каждый день,
Русь
115
Та, что кормит хлебом
И дает нам сень,
Где березки, дали,
Песни и мечты
В душу западали,
Сердце волновали,—
Что ответишь ты?
Знаешь ли, в чем сила
Той Руси была?
В чреве, что носила,
Как бурю родила?
7
На Оке форпостом
Славилась Рязань;
Да, не так;то просто
Выходить на брань
Против тьмы восточной,
Супротив Орды;
Защищались прочно,
И в бою тверды.
Но бывало время:
Черная Орда —
Инородцев племя
Брало города.
И тогда над Русью
Черный дым валил,
Русь с тоской и грустью
Падала без сил,
Истекая кровью,
Но своей любовью
Бог ее хранил.
На поле Куликовом
Дмитрий, князь Донской,
Явился с силой новой
Вступить в кровавый бой
С надменною Ордой.
116
И стали против стана,
В тумане все молчит.
Молились непрестанно
И правили мечи.
Молились сокровенно:
«Господь, помилуй ны!»
И бились все отменно,
Святой Руси сыны.
И ореол Батыя —
Всесильности Орды,
Славяне молодые
Развеяли как дым.
Того сраженья поле —
Всем русичам урок:
Где есть единство, воля,—
Победа будет в срок.
А срок придет не сразу,
Спустя десятки лет,
Когда вот эту фразу
Великий князь речет:
«Москва теперь — Рим третий,
Четвертому не быть.
Москве стоять столетья
И миру мир хранить!»
8
Вот лечу на север я,
Где явь и чудеса,
Сладкий запах клевера,
Пихтовые леса,
Тундры монотонные
И болота темные,
Будто бы без дна,
Духи там бездомные —
Это их страна.
Вместе с тайной вечною
Бродит там беда;
Путники беспечные
Русь
117
Гибнут без следа.
Но просторы томные
Магией огромною
Влекли, влекли сюда
Сердца неугомонные
Издревле, всегда.
Север, север, северный
Наш Российский край —
Край свободы трепетной,
Где для духа рай.
Средь пространств заснеженных
Дух раскрепощен,
Без дорог изъезженных
Север покорен.
Не растут здесь финики,
Ананас, кокос, —
Место не для лириков,
Не для чайных роз.
Здесь иные ценности
И другой подход
К вечности и бренности,
К смерти, что грядет.
Космоса сияние
Видится зимой,
И небес звучание
Слышится душой
В день и час любой:
Здесь обетование
Принял Дух Святой.
9
Встречь плывут монастыри
Сильно обветшавшие;
Спят в земле богатыри,
Подвиги свершавшие
Ради правды на земле,
Духа совершенного.
Мир давно лежит во зле,
118
Оттого мы — тленные,
А в грехе — презренные.
Лишь подвижникам иным
Дал Христос нетление:
Тлен не властен над святым,
Равно как забвение.
И как пел святой Давид
В пса;лме тридцать третьем,
Кости праведных хранит
Бог тысячелетья.
Утвердил на них печать,
Что они — нетленные,
Будут силу излучать
Необыкновенную;
В людях веру укреплять
И недуги исцелять —
Плотские, душевные.
Сколько было их, святых,
В землях дальних северных?
Не вместит сей скромный стих
Го;спода, поверенных.
В одиночку ли, вдвоем
Шли сюда святители,
Чтобы словом и трудом
Основать обители,
Что потом взметнутся ввысь;
Храмы величавые
Пробудили дух и мысль
Веры православной.
Да, великий труд свершен
Средь земель окраинных:
Здесь язычник был крещен
По молитвам праведных,
Богородицы, святых,
Ангелов, архангелов,—
И с тех пор в местах глухих
Уж звучит Евангелие.
Русь
119
И пошла святиться Русь
За Полярным кругом,
И ушла отсюда грусть,—
Вера стала другом.
10
В мир ворвался войнами
Смертоносный век;
Мировыми бойнями
Схвачен человек:
Так или иначе,
К войне любой причастен.
Провожают сына мать
И отец в солдаты,
Будут также провожать
Нынче сестры — брата,
И жена, и дети тож —
Мужа и папаню, —
От судьбы ведь не уйдешь,
Вот и топят баню,
Самогоночки бадью,
Да и стол — в складчи;ну,
Собирают всю родню —
Проводить по чину.
Провожает сына мать
Со всем селом в солдаты.
Скольким, скольким пропадать,
Кто сочтет? Когда;то?
Провожают всем селом
Нынче новобранцев.
Но вернется кто потом?
У кого есть шансы?
* * *
От дома, от порога,
Из города, села
К станции дорога
120
Надолго пролегла.
А там кругом подводы,
Сплошная суета,
Обилие народа,
На рельсах поезда,
Что ждут свой груз бесценный —
Солдатушек;ребят;
Груз фронтовой, военный
Идет за рядом ряд.
Команда: «По вагонам!»
И в полевых погонах
Поручики бегут,
Чтобы приказ исполнить,
Чтоб серой, молодой
Говядинкой заполнить
Вагон, что был пустой.
Солдат уж загоняют
В вагоны, слышен мат,
Судьбу все проклинают,
Но хода нет назад.
И колокол сигнальный
Три раза прозвучал,
И паровоз прощальный
Свисток хрипастый дал.
И мчатся вдаль составы
Туда, где фронт гремит:
Подобен фронт удаву, —
Его не прокормить.
А там, в родной сторонке,
Где сродники живут,
Давно солдата ждут,
Но с фронта похоронки
Идут, идут, идут:
С войны японско;русской,
С войны русско;германской,
С войны просто гражданской.
Русь
121
11
Воевал три года
Русский наш мужик,
Желанная свобода
Уж голову кружит.
Захотел свободно
Мужичок пожить,
Чтоб не быть голодным,
В горе не тужить.
Воевал три года
За батюшку царя,
Но где ж земля, свобода, —
Видно, все — зазря?
А рабочий тоже,
Зря ли, что терпел?
На себя, похоже,
Работать захотел.
Россия забурлила,
Гневом вся полна,
И в феврале свершила
Революцию она.
Переворот бескровный —
Самодержавию конец!
Но кто;то хладнокровно
Примерил уж венец
Желанной всем свободы —
Одной, одной на всех.
Где ж радость для народа?
Страданьям — где конец?
Но можно ль за полгода
Вкусить свободы всласть?
В октябре того же года
Большевики уж взяли власть.
Скрестились серп и молот,
Достигнуть чтоб победы.
Теперь уж Красный Молох
122
Несет и смерть, и беды.
Эх судьба, судьба: опять
Провожает сына мать
И семья — в солдаты,
Но теперь — не защищать,
А пойти на брата.
12
Ум приметы ищет,
Пристален мой взгляд,
Вижу вновь кладбище,
Похорон обряд.
Во все века так было:
Слезы, скорбь и жуть,
Стоя у могилы,
Все концовки ждут.
Вот забили резко
В гроб последний гвоздь,
Будто бы в отместку
За то, что не сбылось
У сего несчастного,
Лежащего в гробу,
К власти непричастного.
Не выиграл судьбу —
Такую, как хотелось,
Чтоб жизнь легко текла, —
Красивым было тело,
Душа — всегда светла.
Такого не случилось:
Терзала его жизнь,
Со всех сторон теснила,
Тащила только вниз...
Гроб спустили в яму,
Засыпали землей,
А с поминок пьяные
Разошлись гурьбой
В обнимочку с судьбой
Своею иль чужой.
Русь
123
Лишь вдова рыдает,
Каково;то ей,
Судьбу проклинает,—
Жаль себя, детей.
Эх, судьба;кручина,
Всем с тобою жить,
Только есть причина
Тебе такою быть.
13
Счастливых не бывает
Историй на земле,
Когда народ плутает
В духовной дикой мгле.
В стране христолюбивой
Прошло двенадцать лет,
И вождь честолюбивый
Сказал, что Бога нет;
За веру в Бога будет
Любой держать ответ:
Не Бог, а вождь всех судит.
В стране христолюбивой
Через двенадцать лет
Народ вдруг стал трусливым,
Пошел Иуде вслед
И сдал Христа и веру
Безбожникам за страх:
Предательству нет меры,
И это — точный факт.
А прежде была плата
(И даже за Христа):
Горсть серебра иль злата.
Но вождь платить не стал,
Зачем нести затраты?
Замки — на все уста!
И грянула расплата —
124
Срок гибельный настал.
14
Против Бога сатана
Ополчился разом,
И огромная страна
Приняла заразу
Вольнодумства всех времен
И народов разных;
Уж народ объединен
Цветом крови красным.
И пошло все вкривь и вкось
На Руси пригожей.
Люди с Богом стали врозь,
Государство — тоже.
Всех раскрасили всерьез
Красным или белым, —
Не сочтите за курьез
Коммунистов дело.
Лозунг: «Старое круши!» —
Скоро стал программой,
Но для каждой для души
Обернулся драмой.
Стали вдруг монастыри
Тюрьмами заштатными;
Бал справляли там хмыри —
Все до власти жадные.
Неприглядна эта быль
Об энкавэдистах.
Зеки — лагерная пыль
Под ногой садиста;
Зеки — граждане страны,
Что была великой,
Прав, сословий лишены
Большевистской кликой.
Становились все подряд
Зеками невольно:
Русь
125
Тот, кто скажет невпопад
Иль живет привольно;
И монахи, и купцы,
И князья, и графы,
Фабриканты и спецы,
Деятели РАППа...
Но согнали их сюда
Не молитвы ради,
Чтоб сгноить тех без следа,
Кто с Чека не ладит;
В черный список всяк внесен:
Тот, кто верит в Бога, —
Своей верою силен,
А таких;то много.
И крестьянин тоже — враг,
Коль не лодырь, не батрак, —
Хлебороб приличный,
А кулак иль середняк,
Было безразлично.
Выделялся среди них
Лагерь Соловецкий,
Что возник в местах святых
Для духовных, светских,
И военных, и иных —
Всех врагов советских...
Назывался лагерь «СЛОН» —
Лагерь-то особый:
Беспощаден к жертвам он,—
Смрадною утробой
Поглотил он миллион
Без могил, без похорон...
15
Сколько их, монастырей,
На Руси осталось
Без монахов, пастырей?
Что же с ними стало?
126
Ведь не все монастыри
В тюрьмы превратили.
Власти тоже ведь хитры:
Службы прекратили,
Патриарха извели,
Лавру сохранили
И музеем нарекли.
Те, что были в городах,
Быстро заселили;
Голытьба, отбросив страх,
В кельях веселилась;
Там греховные дела
День и ночь творили,
Мысль безбожная цвела,
Коль Христа забыли.
А порой Совет, Совдеп
Размещал конторы,
Превращали все в вертеп —
Церкви и соборы.
Голь на выдумки хитра —
Строить;то не надо:
Даже в городе Петра
Церкви шли под склады.
Москвичи же институт
Разместили в храме,
И корпел ученый люд
С потом над трудами
Перед образами.
Даже физику земли
Изучали в церкви, —
Перед ханжеством таким
Все грехи померкли.
Монастырь Свято;Донской
Стал приютом детским;
Беспризорников толпой
Всех: московских, местных,
И залетных из краев
Русь
127
Дальних и голодных,
Загоняли как рабов
В келии холодные.
И воспитывали их:
Обездоленных, лихих,
Вредных, чутких, дивных,
Чтоб любой из них притих,
Стал послушным, смирным,
Да и коллективным.
Школу боцманов и юнг
В монастырь1 вселили;
Мат матросский, словно вьюн,
Обвивал святыни.
В тихих некогда местах,
Где монахи жили,
Матросню «Свистать наверх!»
Боцманы спешили.
Выводили всех на плац
По уставу строго:
Перекличка в ранний час,
Маршировка «в ногу»;
День служебный протекал
Точно по порядку;
Но когда матрос «гулял»
Просто для разрядки,
Все вокруг он осквернял:
Тупости девятый вал
Рушил храмы, веру,
Святую ноосферу.
Даже кладбища порой
Дико разоряли, —
Вот такой погром, разбой
Власти поощряли.
1 Имеется в виду Валаамский монастырь.
128
16
Любая власть дает урок,
Как нужно жить, трудиться.
Любое дело в нужный срок
В истории свершится.
Ведь сам порядок на земле
Устроен с тайным смыслом:
Кто разгадает, как во мгле
Узреть магические числа,
Что размечают путь любой
Отрезком времени и датой;
Подвластны им и царь земной,
И раб с обыденной судьбой,
И путь Христа, и суд Пилата.
* * *
В Египте древнем фараон
Уподоблялся богу:
Важнее личности был трон
И властелина тога.
Все фараоны, как один:
Любой — лишь символ власти,
Любой — народу господин,
И ни к чему здесь страсти.
Народу он ни вождь, ни друг,
И не отец, тем более,
И с его именем вокруг
Утопии не строили.
Никто не звал народ вперед
К коммуне или к братству;
Да чтил правитель свой народ,
Что созидал богатства.
Конечно, шкуру с него драл
Ему ж на пользу, в меру;
Не рушил храмы, — созидал,
Не гнал в тюрьму за веру;
Жрецов (священников) он чтил, —
Русь
129
Они служили богу,
Спокойно с ними власть делил;
С народом в меру строго
Он обращался: все же царь,
Хотя и звался фараоном,
Верховной власти государь,
Олицетворение закона.
А Древний Рим иное знал,
Как Цезаря;героя
Он победителем встречал,
И день, и ночь торжествовал,
Но, торжество устроив,
Затем все быстро забывал.
Герой всегда спокойно спал,
Его не мучил фимиам
Простонародной славы —
Он верил только лишь богам.
Пред ними величаво
Он ритуал кровавый
Над кротким агнцем иль тельцом
Творил испытанным мечом.
Затем из капища в сенат
Он шествовал спокойно,
И там, свершив свои дела,
Шел царствовать достойно.
Крестьянин, римский гражданин,
Трудился год за годом;
Он знал, что цезарь — господин
Подвластного народа.
Коль так устроен этот мир,
Что есть всему всегда пределы,
Пусть каждый правит свое дело,
И правит царь, но не кумир.
17
Дивишься, как народы
Курили фимиам
Диктаторам;богам,
130
Диктаторам;царям,
Диктаторам;вождям,
Что их терзали годы;
Хотя сперва в угоду
Желаниям народа
Льет диктатор;сатана
Реки, полные вина;
Народу на потребу
Дает еще и хлеба,
И зрелищ разных: праздных,
Кровавых, ярких, страстных…
Народ шумит, ликует,
«Ура!» — вождю кричит,
И сам себе лихую
Историю творит.
* * *
Он был в стране и царь, и бог,
И долго;долго правил.
Он улыбался там, где мог,
В своей отцовской славе.
Отец народов, корифей,
С таинственных портретов
Он осенял народ сильней,
Чем дочь Петра — Елизавета.
И ждали все улыбки той
Оттуда, с Мавзолея,
А он стоял, то как святой,
Или как цезарь молодой,
Улыбок не жалея.
По всей стране висел плакат,
В сердцах звучащий скрипкой:
Вождь пионерку Мамлакат
Нес на руках с улыбкой.
Такое счастье для детей, —
Простое, как синица.
Он знал, усатый чародей,
Русь
131
Как популярности добиться.
Да, он улыбки расточал
И старому, и малому;
Он Отто Шмидта принимал,
Наказ в полет дал Чкалову;
Он хлебороба руку жал,
Заигрывал с рабочим, —
От них он поклонений ждал,
Ждал как отец, — не отчим.
Царила славы его сень
Весь круглый год
И каждый день;
И в час любой
Над всей страной
Звучало его имя;
Вещал эфир
На целый мир,
Что Сталин — бог отныне;
Заполнил свет
Его портрет, —
Взирайте и молитесь!
Лишь блеск побед, —
Иного нет,
А он тут словно витязь.
Избрал судьбу себе народ, —
К победам вождь его ведет.
18
Времена, что ближе к нам,
Были ли счастливыми?
Может, в радость мужикам
Жить соцколлективами?
Но деревеньки малые
Гибли без следа;
Где села захудалые, —
Воздвигли города.
Дымят, дымят заводы,
132
Затоплены поля,
Загрязнены все воды,
Истерзана земля.
И улетают птицы,
С насиженных тех мест,
Не радуют зарницы,
Над храмом — ржавый крест.
Ну, а тем, кто верует, —
Помолиться где бы?
Скрасить бы всем серую
Жизнь из серых небылей,
Жизнь свою колхозную,
Непростую, сложную,
Сугубо одиозную,
Но в романах — яркую,
А в кино — богатую:
С пастухом, свинаркою,
Что была сосватана;
Со свадьбами веселыми,
С кубанскими казаками;
Там;то пели селами,
В жизни под плакатами
Поодиночке плакали.
На большом экране
Борьбы все ярче пламя,
Побед все выше знамя.
Стали трактористами
Народные артисты
В счастливой мелодраме.
Да, в кино все сытые
Колхозные герои:
Актеры именитые
Счастье их устроили, —
В сценарии избитом
Расписаны все роли.
Счастье всенародное
Показано в массовках.
Русь
133
Жизнь полуголодная
Осталась в зарисовках,
Что света не увидели,
И не дошли до зрителя,
А книги — до читателей.
Зато лихих писателей,
Поэтов, режиссеров
Без обсуждений, споров
В Лубянских коридорах
Определили скоро
По тюрьмам, дальним лагерям,
И многие остались там
Лежать в земле сырой…
Вечный им покой!
А колхозы, между тем,
Ни на что не глядя,
Всех в стране кормили всем —
Коммунизма ради.
Только вот себе подчас
Хлеба не хватало;
Каждый год и каждый раз
Сказочка сначала:
Дескать, кто поднимет зябь,
Посеет яровые,
Тот спокойно может ждать —
В поле зерновые
Будут ломовые;
Уберет тот урожай
С поля, обмолотит,
Вот, страна, хлеб получай,
Обозы красные встречай
На высокой ноте, —
Ведь никто не против.
Вот ушел красный обоз,
И в амбарах — пусто,
Вновь надежды он увез,
И на сердце грустно.
134
Шерсть и мясо, молоко,
Пух и шкуры, яйца
Отбирали так «легко»
Из личного хозяйства.
С каждой курицы — налог,
С поросенка — тоже;
Чтоб купить пару сапог,
Вылезал из кожи
Тракторист ли, полевод
И любой трудяга, —
Все, кого зовут народ,
Кто под красным стягом
К коммунизму шел вперед…
Под знаменами страны,
Странной, многоликой,
Как ни странно, все равны,
В равенстве — безлики,
Все в безликости — рабы
Партии Великой:
Рулевой любой судьбы
Правит очень лихо…
Тихо, люди, тихо!
Как колхознику кричать
Иль куда уехать? —
Ведь в правлении печать —
Главная потеха.
Пред колхозом все в долгу,
Так зачем же паспорт?
К коммунизму гнут в дугу —
Паспорт здесь уж ни к чему,
Лишний он, как насморк.
В город съездить — заходи
И получишь справку,
Но сначала заплати
Все налоги, штрафы, —
Поедешь навестить
Иль кого похоронить,
Русь
135
Да, денечка на три,
Ну, а дольше — вряд ли.
Но зато в любой избе
Красный флаг и Сталин, —
Он причастен был к судьбе
Каждого в деталях.
Если сделал шаг не так,
Как он заповедал,
Значит тот — большой чудак
Захотел изведать
Как живут в краях иных,
Но об этом дальше стих.
19
Серп и Молот, Красный флаг
Стали достоянием
И рабочих, и деляг, —
Все имели их за так
На любом собрании,
Демонстрации любой,
Также на парадах;
Все их любят, и порой
Этим знакам рады:
Красноармеец молодой
И матрос с «Марата»,
Седовласый соцгерой
И артистка МХАТа,
И колхозный бригадир,
Дети, композитор…
Но еще в разгаре пир;
Главный инквизитор,
Как заправский тамада
Тосты произносит:
Кровь течет, словно вода —
Страна кровоточит.
Он сказал: «Не сломлен враг —
Противостояние».
Всюду царствует ГУЛАГ,
136
Люди все — в заклание.
* * *
Для колоний, лагерей
Мест было довольно
В тех краях, где Берендей
Царствовал спокойно.
Правил он из века в век
Там в тайге дремучей,
Где зимой — на сажень снег
И мороз трескучий,
Где за сотню верст жилья
Невозможно встретить,
Где, казалось, жить нельзя,
Лагеря разметили
И воздвигли на костях
Зоны с отчуждением;
Жили будто бы в гостях,
Как на иждивении:
Пища, роба, инструмент,
И постель, и нары —
Точно бы задаром;
Только взяли;то в обмен
У сего народа,
Чтобы дольше был их плен,
Главное — свободу.
Распростерся словно спрут,
Организм ГУЛАГа:
Как грибы растут, растут
Лагеря и там, и тут
Под советским флагом.
Там, где строили канал
Беломор;Балтийский,
Чаще, где никто не знал,
Будь-то шахты, прииски,
Где есть золото, уран,
Никель и алмазы;
Русь
137
Брали чаще на «ура!»,
Тачками, без МАЗов.
Сколько зеков полегло?
Больше, чем в сраженьях.
До чего же велико —
Наше пораженье.
И поверг не враг нас в прах, —
Сами разложились,
Что с народом сделал страх, —
До того дожили.
20
И вот опять, опять война,
И вновь война народная,
И ярость благородная
Вскипает, как волна.
И будто тот же враг напал,
И перешел границу ту же,
Но мир такой войны не знал,
И не придумать хуже.
Так много ликов у войны:
Они — в томах истории.
Но мы коснемся той струны,
Что служит лишь подспорьем
Нам в понимании судьбы
Лишь тех, кому досталось горе…
Мобилизован весь народ;
В огромном напряжении
Воюет фронт и тыл живет;
И вся страна — в движении
Против коричневой чумы...
Но голос Провидения
Звучит предупреждением:
«Не зарекайтесь от тюрьмы,
Подобных заведений».
И начались под стук колес
Великие страдания:
138
В штрафные роты паровоз
Вез зеков на заклание,
Но чтоб состав порожняком
Не гнать в тылы далекие,
Распоряженье дал Главком
С большою подоплекою:
Грузить в вагоны тех, кто был
В плену иль окружении,
И кто проверку проходил, —
Есть все;таки сомнение:
Советский ли по духу он
Или предатель, иль шпион?
Войны с врагом — жесток закон!
И тот, кто окружен врагом
Так просто, по бездарности
Того, кто был в стране Главком
И с кем он в солидарности, —
Отбыв свой плен, получит срок
Всем в назиданье, как урок;
Кто скажет вдруг: «В Европе лучше!» —
Тот тоже десять лет получит.
* * *
Вот прозвучал последний залп,
И прошагал парад Победы,
Народ всех ран не зализал,
А уж грядут иные беды.
Призыв — оружие ковать
Из атомов, секретное;
И стали зоны ограждать
В местах святых, заветных,
Во многих заповедных, —
Нельзя же было дольше ждать.
И затянули пояса
На брюках вытертых потуже,
Пошли трудиться и плясать
Под песню бравую все ту же.
Русь
139
А тут врагов девятый вал
Одолевает все препоны;
Железный занавес прервал
Общенье с миром по законам
Цивилизации земной,
Чтоб разобраться меж собой.
Громило всех подряд Цека:
Поэтов и писателей,
И даже гены, ДНК,
Генетики создателей;
И даже химия должна
Иметь лишь красную окраску,
А коль партийность не видна
В любой науке, то огласке
Всех предадут, кто несогласный,
Что судит всех лишь корифей:
Не бог, и даже не Орфей.
Везде враги внутри страны,
И вновь народ в заклании;
Враги, хитрее сатаны,
Вошли в языкознание.
В стране врачи пошли травить
Трибунов революции;
Задача — всех изобличить
И их как гадов раздавить
Согласно Конституции.
21
В календаре уже весна:
Март месяц и число второе.
Жила надеждами страна, —
Социализм ведь строит:
И ждали все сниженья цен
И улучшенья жизни;
Но только не трагичных сцен,
Потоков слез в отчизне…
Минувшей ночью странный сон
140
Вождю народов снился:
Он будто свитой окружен,
На площадь Красную явился;
Кругом народ толпится,
Но без портретов, без знамен;
Ему никто не удивился,
Смотрели все во все глаза
Совсем в другую сторону,
На стаю черных воронов;
Там кто;т о п ад ал ь и м б ро са л… В ож акт ойс та и в др угу зр ел Е госп ар ти йн ойк ли ко й,
Кн ем у с о с та ейп ол ет ел
П уг аяс тр аш ны м к ри ко м,
Ин а ф ур аж куе гос ел
М ор озп о к ож е п ро бе жа л,
Н а п ом ощ ь о н к ог о;т о з ва л,
Н о п ре ры ва ли сьз ву ки
Н ем ел и н ог и, р ук и… «Т акг дежс ор ат ни ким ои
П ол ит бю ро в сяэ тас во ло чь
Ип оч ем у н ар одм ол чи т
Ин е и де т н а п ом ощ ь?» — Т акср аз др аж ен ье м д ум ало н;
Р аз да лс я т утц ер ко вн ыйз во н
Иу ле те лас та я,
С хв ат ивф ур аж куип ог он
Н ар одр ас се ял ся р ас та ял …
О н п ро бу ди лс я о тос на Вт яж ел омн ас тр ое ни и.
Д а, о т н ег о ж да лас тр ан а
О со бы х о тк ро ве ни й.
С тр ан а я ри ла ськ акв ул ка н,
К ип ел а я ро ст ь л ав ой
Ч тож в о г ла вее е т ит ан Со со бе нн оюс ла во й.
Е гос тр ан а, с та н б ое во й,
Р ус ь
141
П ро ти в в ра го в —т ве рд ын я,
К уе т о ру жь е д ен ь;д ен ьс ко й,
О ру жь е с ил ы т ак ов ой
Ч точ ел ов еч ес тв о о тн ын е
Ж ит ь б уд етвс тр ах е, в ед ь п ус ты не й,
В оз мо жн о, с та не т ш арз ем но й.
Е гом еч та ч то б ц ве т л юб ой С мо тр ел сяк ра сн ымц ве то м:
О н с вя за н т ай но й р ок ов ой Сл ен ин ск имз ав ет ом
22
Все чаще, чаще в час ночной
Туманил разум кто;то,
Чтоб властолюбец, гений злой
Был одержим заботой
О славе собственной вовек:
При жизни и за гробом;
Да, гений тоже человек,
И тоже смотрит в оба.
Сбивались мысли, чтоб себя
Сопоставлять с другими:
Сопоставлял себя, любя,
Дела свои и имя.
«Тех, кто в истории велик,
Так много, даже слишком;
У каждого особый лик,
Но все они — мальчишки
Передо мной,» — так думал он,
Народов вождь, Великий Сталин.
Мелхиседек, Рамзес, Нерон,
И Чингиз;хан, Наполеон
Пред ним вдруг в слабостях предстали.
«Над миром властвовать любой
Стремился в одиночку,
Посажен каждый был судьбой
142
На трон, на маленькую кочку…
Кочка, бочка,
Трон и строчка,
Для кого;то
В жизни точка…
Как распознать врага и друга,
И есть ли между ними грань?
Лаврентий мой — большая сука,
А Каганович — просто дрянь…
О чем я думал? Да. Власть над миром
Есть власть над душами людей;
Власть не удержишь лишь секирой,
Куда сильнее власть идей!
Ах, как я прав, когда идею
Соединил с секирой я:
Теперь полмиром я владею
И всюду правда лишь моя.
От тех великих только тени
Мелькают где;то между строк,
А обо мне кричат все: «Гений!
Отец родной!» И, может, бог?
Я светом истины горю,
Что нужен каждому борцу;
Я миру правду говорю:
Не верь ни другу, ни отцу;
Отец — предатель, друг же — враг,
Так становись под красный флаг
С портретом, именем моим
И всех врагов мы сокрушим;
Я свет несу народам всем,
Я — справедливости залог,
Я превзошел пророков всех,
Я дам истории урок,
Пусть все считают: «Сталин — бог».
Но мысль внезапно «враг» прервал:
Апоплексический удар
Случился с ним, и он упал,
Русь
143
Утратив слух и речи дар.
Ни встать, ни крикнуть он не мог,
Чтобы прислужников позвать, —
Параличом разбитый «бог»
Позорно будет умирать.
23
Да, жизнь земного бога
Кончалась так постыдно:
Толпились у порога
Заветного чертога
Все деятели видные,
Радетели страны,
Ее, страны, — сыны.
Его боялись трогать
С послушностью завидной;
Он умирал в тревоге:
Вокруг него не видно
Соратников, врачей,
Послушных палачей…
Еще довольно долго
Великий вождь — в сознании,
Но мало в этом толку,
Как и в его стенании.
Кипела злоба на весь мир:
«Лежит поверженный кумир,
А всем начхать, такая мать!
Мне б только пальцем шевельнуть,
Чтоб их как пыль с земли смахнуть!»
Он был и в смерти страшен, —
Единоличный вождь.
Март трауром окрашен,
Мороз и слезный дождь.
Христа так не оплакивал
Израильский народ,
Как этот образ лаковый,
Взирающий с высот
144
Несбыточных иллюзий
Земной построить рай…
Да, заблуждались люди, —
И слезы через край.
Поставим точку здесь, друзья,
Конец по справедливости.
Уйти от фактов нам нельзя,
Хотя бы из стыдливости
Пред правдой, истиной, страной,
И в том числе перед собой.
24
Годы небылицами
Лихо проскакали.
Жуткой небылицею
Для потомков стали
Истории страницы,
Как их написали
Большевики и Сталин.
Такое не приснится
Современным людям:
Весь апокали;псис
На огромном блюде.
Деды их и прадеды
Столько пережили!
Жизни их украдены
В той далекой были.
Люди неугодные
Жили в преисподней, —
Нет, не в той, обещанной
Древними пророками, —
На земле, завещанной
Всем российским отрокам.
Стали небылицами
Прожитые были,
Истории страницы
Покрылись слоем пыли
Русь
145
И слишком мало правды
Они нам сохранили;
Годами полуправды
Все жизни проходили.
В нашей пропаганде
Небыли лишь были
Счастливей лучших былей.
Во имя лучшей жизни
Всех лучших загубили.
* * *
Да, факт есть факт, за ним стоят
Живые люди, действия,
Но бесконечен фактов ряд
О радостях и бедствиях.
Не обсудить нам их вовек,
Ведь каждый скажет новые,
Страдает много человек,
Поскольку жизнь — суровая.
Вот подошла теперь пора
Поставить многоточие
Последним росчерком пера
В конце последней строчки.
Но ты, читатель, не спеши
Закрыть страницу с тихой грустью,
Поразмышляй сперва в тиши:
Тебя что связывает с Русью?
25
Вот я птицей;соколом
Пролетел над Русью,
Что увидел оком,
С миром тем делюсь я;
Что душой почуял,
Было под секретом,
Как и все, хочу я
Жизни без запретов.
Что услышал ухом, —
Отозвалось в сердце;
Пахнет русским духом
В крае Белозерском,
Пахнет на Урале,
И где Волга вьется,
Там, где вы бывали
Иль бывать придется.
Что умом раскинул,
Не держу я в тайне:
Русь вера не покинула
В положенье крайнем.
26
Кто бы как бы ни судил
Прошлые события,
Знай, мудрец определил:
«Жизнь — это развитие
И движение того,
Телом что зовется, —
От рождения его, —
Пока не прервется…»
Кроме тела есть душа,
А она нетленная:
Хороша, нехороша,
Но ведь незабвенная, —
Необыкновенная.
И дана душа Творцом
Дело делать важное,
Чтоб понять перед концом,
Жил ты не напрасно:
Ты детей своих взрастил,
Свою родину любил,
С ней делил опасность,
С ней и крест нес до конца,
И творил историю,
Чтоб достойным быть венца,
Коль финал — Виктория!
146
Русь
147
Дух историю творит,
А душа — в подмогу,
О том мудрость говорит,
Вот и слава Богу!
27
Жива, жива народа
Душа неистребимая.
Веками, год за годом,
Русь, моя любимая,
Страна богохранимая
Искала свой особый путь,
Свою особенную суть,
Неподражаемую стать,
Народу русскому под стать.
Она в себя вбирала
Народов малых судьбы,
Всех слабых защищала
И на весь мир вещала:
«Уж вы не обессудьте!
Кто к нам с мечом ворвется,
Тот на него ж наткнется!»
Вещала для острастки:
Ведь Русь миролюбивая
Гостей встречала ласкою
И провожала с миром;
Со всеми торговала,
Для многих стала Родиной,
И в мире процветала,
Была в почете вроде бы.
Богатством не хвалилась, —
Сокровища огромные;
С кем нужно, с тем делилась,
Сама жила же скромно.
Но всех богатств превыше
Была душа славянская,
Самой судьбой возвышена
К служению гигантскому
Народу христианскому.
Жива, жива народа
Душа Христолюбивая,
К духовности ревнивая
Во все века и годы.
В любом колене были
Святой Руси хранители —
Подвижники, святители;
Потомки их забыли,
Как многих небожителей.
Забыли чудотворцев,
И мучеников явленных,
За веру ратоборцев, —
По всей Руси прославленных.
Коль наступали беды,
Всегда когтисто;цепкие,
То обращались к дедам,
Ведь их молитва крепкая,
Молитва к богоносным
Отцам и к Богоматери
Всегда в моменты острые,
Во многом судьбоносные,
Для всей Руси, и братия
Напрасно слов не тратила.
И вновь настало время
Нам обрести величие;
Зовет нас Русь и кличет
Отвергнуть рабства бремя,
Взрастить духовных племя…
И сбудется пророчество —
Порукой Божья мать:
Святую Русь «Ея Высочество!»,
Нет, нет — «Ея Величество!»
Все будут величать.
1989–1998 гг.
ПОЭТИЧЕСКИЙ
РЕКВИЕМ
1 Имеются в виду лагеря для заключенных ГУЛаг.
Путь
Ласкала жизнь вином игристым
Среди пиров, друзей, и вдруг
Застыло время льдом бугристым,
И позади — Полярный круг,
Где жизнь природы замирает,
Полгода длится ночи мрак,
Сполохи радугой играют, —
И как узнать, кто — друг, кто — враг.
Да, в эти годы роковые
Застыла вольная душа.
На вышках бдили часовые,
Брели конвои не спеша,
И всем казался бесконечным
В затворы1 льдистый скользкий путь.
И все же время — скоротечно,
Кто пережил, тот смог вдохнуть
Глоток свободы, жизни вольной,
О чем терзались в лагерях.
Но лишь глоток. Вновь подневольно
Пришлось всем жить, и снова — страх.
Хотя формально все свободны,
СОЛОВЕЦКИЙ
АРХИПЕЛАГ
150
151
Соловецкий архипелаг
Но быстро меркнут радость, свет,
Когда в странене счесть голодных, —
Свободы ж не было и нет,
И не поймешь, кто страж, конвойный,
А кто судьбы влачит свой срок...
Да, трудно людям жить достойно,
Коль нам история не впрок.
18 апреля 2000 г.
Песня о Соловках
Как будто гармонии вторя,
К зениту восходит луна,
И хлещет холодного моря
Крутая седая волна.
Света полна,
Шумит волна
Холодного Белого моря.
Там в северном скромном уборе
По морю плывут острова.
И вечно звучит на просторе
О призрачном счастье молва.
Кычет сова,
Это — молва
О чудном счастливом просторе.
Не знает никто достоверно,
Кто первым ступил в Соловки.
Монахи молились здесь, верно,
И в битвах с врагами — ловки.
Верой — крепки,
В битвах — ловки,
России служили примерно.
Здесь слава России — безмерна,
Веками ковалась она.
Потом же позором и скверной
Подернулась та сторона.
Скорби полна,
152
Бьется волна
О берег печальный тюремный.
В тюремном суровом затворе
Сгорает душа, как свеча.
Там люди страдают, там — горе,
А чайки кружат и кричат.
Волны в лучах
Скорбью звучат:
Здесь гибель в безвестном просторе.
Никто над судьбою не властен:
И радость с бедой пополам.
Ведь промысел Божий — бесстрастен,
А скорби нам всем — по делам.
Здесь, в Соловках,
Все на паях:
Удача, любовь и напасти.
И кто в своей жизни однажды
На берег священный сойдет,
Поклонится трижды, и дважды
Всем вечную память споет.
Память пробьет
Землю и лед, —
Души взывают и страждут.
И светят там красные зори, —
То души погибших зазря,
И мы разделяем их горе, —
Нам не за что их укорять.
Светит заря.
Поднять якоря!
И с доброй надеждою — в море!
Как будто гармонии вторя,
К зениту восходит луна,
И плещет холодного моря
Крутая седая волна.
Света полна,
Шумит волна
Холодного Белого моря.
30 апреля 1998 — 5 ноября 2001 гг.
Соловецкий архипелаг
153
Песня Соловецкого узника
Соловки, Соловки, Соловки —
Моя пристань последняя в жизни:
От злодейской погибну руки, —
«Ярый враг» я любимой Отчизне.
Жил на свете я, жил — не тужил:
Дом имел, и семью, и работу;
Мать, детей, и Отчизну любил,
И другой я не ведал заботы.
Но восстала кругом голытьба,
Чтоб чужим задарма поживиться.
Эх, судьба ты, злодейка-судьба,
Где же счастье, вспорхнувшее птицей.
И взроптал я: себя защитить,
Свою землю, и дом свой, и волю...
Был приказ: нас, злодеев, схватить
И загнать за решетку, в неволю.
Вот сижу в преисподней и жду,
А чего, объяснить невозможно;
Униженья терплю и нужду,
Ощущаю я к смерти вражду,
Но душе моей — страшно, тревожно.
Как, куда убежит моя плоть?
Она в крепости заперта крепко;
Эту силу нельзя побороть, —
Она держит в узилище цепко:
Высока крепостная стена,
Вокруг острова — грозные воды,
Перед взором — решетка окна,
Сверху давят массивные своды.
2
Я от смерти шагах в трех ходьбы, —
Вот уж слышу: «На выход, с вещами!»
Видно, правы пророки судьбы,
Что погибель давно предвещали...
Соловки, Соловки, Соловки,
154
Здесь дыханье последнее жизни;
От злодейской погибну руки, —
Только вороны будут на тризне.
Соловки, Соловки, Соловки,
Преисподняя в пенистом море,
Зрите смерть вы без всякой тоски
В своем черном угрюмом уборе.
15–20 апреля 1998 г.
Соловецкий архипелаг
Речитатив иерея1
Услышь меня, Господи, в правде Твоей, —
В аду Соловецком взвопил иерей!
Осталось мне времени мало на жизнь:
Такая вот драма и острая мысль.
Теперь уже ясно, — мой близок конец,
К Тебе обращаюсь, Господь мой, Творец,
Какой на меня Ты возложишь венец?
Венец ли страданий во имя Христа,
Чтоб я пред тобою предстал, как кристалл?
Для этого совесть должна быть чиста!
Как страх подавить и не дрогнуть душой,
Христа не предать бы в пытке седьмой?
Услышь меня, Господи, в правде Твоей;
Как будто в тисках я, в руках палачей!
Да, смерть притаилась в простой кобуре,
Ждет встречи со мной в монастырском дворе;
У самой часовни есть место одно,
Пропитано кровью невинных оно, —
Там казни;расстрелы ведутся давно,
И, чтобы от мира те выстрелы скрыть,
А жертвам последний их вздох отравить,
Включают гремящий, дымящий движок,
И взводят поспешно нагана курок:
Палач полупьяный стреляет в висок.
Услышь меня, Господи, в Духе Твоем:
Надежду подай мне фаворным лучом!
Подумалось мне, что короткую жизнь
По воле Твоей доведется прожить, —
Но мысли греховной шепчу: «Отвяжись!
Ведь знает Господь, что, когда, сколько дать.
Зачем же отчаяньем дух сокрушать?
Господь в любой час может точно сказать:
Растратил ты время в бесплодных трудах,
155
1 Иерей — священник, священнослужитель.
В лукавстве и праздности, прочих грехах,
И с совестью чистой в бесстыдных торгах, —
Теперь же пред смертью ты чувствуешь страх?»
Услышь меня, Господи, там, в небесах:
Дела и грехи мои взвесь на весах.
Я думал, что черная ряса — мой щит:
От грешного мира меня защитит,
Но я заблуждался, не в мире — наш грех;
Любой человек с виду крепкий орех,
Раскусишь его, там лишь плесень и гниль, —
Иссохла душа, словно степь, где ковыль.
И старцы учили: ищи зло в себе,
Иначе оно отрыгнется в судьбе:
Да, да, не других, а себя бьешь ты злом, —
На Страшном суде не овцой, но козлом
Предстанешь... И страшно, что будет потом...
Услышь меня, Господи, в славе Твоей,
Излей на меня благодать и елей!
Порой я спокоен, обыден и строг,
Не страшен тогда Соловецкий острог.
Творю литургию я, вспомнив устав,
Легко так псалмы повторяют уста,
И камера жуткая будто пуста,
Вот только амвона в ней нет, алтаря,
Свечей и кадила, зато тропаря
Слова так свободно и мощно звучат
И чудо свершают: согрелась душа
Светом фаворным Христова луча.
Услышь меня, Господи, в силе Твоей,
Дай крест мне по силам, Тебе ведь видней!
Да, в помыслах просто нам все превозмочь, —
И жажду в пустыне, и страшную ночь,
И, кажется, знаешь, в беде как помочь.
Но жизнь сокрушает пустые мечты,
Нередко доводят они до беды...
О подвигах чьих;то легко говорить,
156
Но как тяжело самому их творить,
Взойти на Голгофу, поставить крест в ряд, —
Страх душу объемлет от сердца до пят.
А как же Христос? — Во плоти он распят.
Услышь меня, Господи, в правде Твоей!
Ужель я достоин моих палачей? —
А коли не так, укрепи, пожалей!
Избавь от мучений, страданий меня.
Я слышу: орудия пыток гремят.
Какие же пытки меня еще ждут:
Мои палачи уж за мною идут.
Услышь меня, Господи, в славе Твоей,
Возьми мою душу на небо скорей,
Взывает к Тебе твой слуга;иерей...
Окончено 29 апреля 1998 г.
157
Соловецкий архипелаг
158
Содержание
Вместо предисловия . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 3
Пульс времени . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 4
СТИХОТВОРЕНИЯ
РУСЬ, РОССИЯ — МОЯ РАДОСТЬ И БОЛЬ . . . . . . . . . . . . . . . 13
Я вернусь . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 13
Как буйная радость — березки и ветер, . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 16
Благовест . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 17
Чаша терпения . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 18
Соловецкое счастье . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 20
Валаамская обитель . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 21
Песнь первая: «О счастливой Руси» . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 24
Песнь вторая: «Ах, мечты вы, мечты». . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 26
Ночная песнь . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 27
Был ли на Руси Иисус Христос? . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 28
ЛИКИ . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 30
Поэтические сны . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 30
Свеча . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 31
Памяти А. Д. Сахарова . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 33
Восемь букв . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 35
Марина . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 35
Королева сердец . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 37
В мое сердце поэт постучал . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 38
Друзей союз . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 39
Памяти А. С. Пушкина . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 41
Михайловские встречи . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 42
Судьба и жизнь . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 44
Художнику . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 47
Таинственный цветок . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 50
Царица гения . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 53
ЛИРИКА . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 55
Мечты . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 55
Проходят дни и все былое . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 55
В тумане жизненном Авророй . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 56
Имя твое . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 57
Любовь влечет как наважденье . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 58
В зимнем саду . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 59
Зачем меня ты гонишь прочь? . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 60
159
Я прошлую тебя не знал, не целовал, . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 61
Все аксиомы, постулаты . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 62
Аксиома любви . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 63
Любовь и зависть . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 64
Твоя душа . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 64
Любви глоток . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 65
Мое сердце наполнено грустью . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 66
Размышление у фонтана . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 66
Неужто явилась любовь . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 67
Любимой женщине . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 68
Как примириться мне с судьбою . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 69
Зачем, зачем играть в любовь? . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 69
Душа моя сгорает в пламени любви . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 70
Я недолго искал это место . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 70
На берегу чужого моря . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 71
Проходит жизнь через мгновенья . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 72
Не отвергай того, кто дан судьбою, . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 72
Любовное послание поэту . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 73
Перелистнула жизнь страницу, . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 74
Зимнее счастье . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 74
Твоя тайна . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 75
ПОКАЯНИЕ . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 76
Апокалипсис . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 76
Премудрость Соломона . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 77
Адамов грех . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 79
Слово о храме . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 82
Старик . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 83
Каждому, кто будет моим другом . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 88
Покаяние . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 90
Лжепророки . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 99
Малиновый звон . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 101
ПОЭМА
РУСЬ . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 105
ПОЭТИЧЕСКИЙ РЕКВИЕМ
СОЛОВЕЦКИЙ АРХИПЕЛАГ . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 150
Путь . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 150
Песня о Соловках . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 151
Песня Соловецкого узника . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 153
Речитатив иерея . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 155
Содержание
Владимир Афанасьевич Пучков
Дух времени
*
Стихотворения. Поэмы.
Другие произведения
Редактор В.Е. Лебединский
Компьютерная верстка:
О. Пятакова, Ю. Виноградовой
Оформление обложки: Д.Пучков
Использованы фотографии:
Окрестности с.Михайловского (Святогорье)
Фото В.А.Пучкова
Соловецкий монастырь
Фото c интернет-сайта Соловецкого монастыря
www.solovki-monastyr.ru
На вклейке: В.А. Пучков у могилы Иммануила Канта
в г.Калининграде (2009 г.)
Фото Валерия Чугунова (г.Калининград)
Формат 84х108/32.
Печать офсетная. Гарнитура Peterburg
Объем 10 печ. л. Тираж экз. Заказ__
Дух Времени. Цикл Стихотворений
© Copyright: Пучков Владимир Афанасьевич, 2010
Свидетельство о публикации №110071104475
Свидетельство о публикации №110071104475
Рецензии