Вишнёвые Горы-6-Москва-

ВИШНЁВЫЕ  ГОРЫ
  (Концепт-фэнтези)
МОСКВА
Две недели пролетели, как два дня... Я уже превратился в «нормального» лояльного заключённого-лагерника; хождение на «службу» заключалось в подметании барака, прерываемом ежедневными бесе-дами в кабинете майора, который оккупировали прилетевшие из самой Москвы немаловажные чины в форме НКВД и в штатском...   Меня «потрошили» вежливо, но настырно и почти безостановочно...
    Как-то я случайно  упомянул  «детектор лжи», и новый прилетевший комиссар «медицинской службы» тут же попытался у меня вытянуть хоть какие-то специфические детали этой технологии допроса...
Похоже, вокруг меня собрался целый мозговой штаб обороны, экономики и политики страны... Я еле успевал подписывать протоколы допросов...
   Внезапно всё закончилось... Меня переселили в медицинский флигель, в отдельную палату; назначили особое – более калорийное – почти ресторанное питание и ежедневный двухразовый докторский осмотр, и подготовили, тщательно вычистив и отгладив, мою когда-то (как давно это было! И было ли вообще?)  замызганную на сопке одежду... Заодно отремонтировали и мои полусапоги..
   Не успело рассвести дорогое для меня утро 13-го октября 1943-го года (день моего рождения, как-никак!) меня  в серьёзной компании четырёх полковников и коммисаров уже довезли до военного аэродрома вблизи огромной новостройки на берегу знакомого мне озера Кыштым...
    Американский «Дуглас», не обременённый излишним грузом, быстро взлетел, ласково нас встряхнув при  этом пару раз, и мы быстро стали улетать от восходящего солнца...
Я давно уже понял, что вся суета вокруг меня может закончиться  лишь двояко: либо пожизненной «консервацией» меня в лагере, либо «смотринами» на самом верху Советской Власти...
     После комфортабельных полётов в реактивных лайнерах ХХ-го и ХХI-го веков летанье в турбовинтовой военной колымаге, хоть и американского производства, сравнимо лишь с начальным допросом в СМЕРШе... Не помогали и мятные конфетки-карамельки (тоже американского производства – подарок фирмы «BOING»)…
Вот и долгожданный аэродром Тушино... Пока выруливали и раскрывали самолёт, к лесенке уже подогнали небольшой автобус... Весь пассажирский состав и все мешки с «моей» документацией погрузились и мы помчались в центр города...
    Боже мой, какой-же маленькой была Москва каких-то семьдесят лет тому назад! Где метро «Тушинская», где «Сокол»... Слава Богу – проехали стадион Динамо, «Бега» , а вот и Белорусский вокзал... Моя родная площаь Маяковского (ещё без могучего «лучшего и талантли-вейшего»,  вот и Пушкин, стыдливо наклонивший свою курчавую голову от взметнувшейся юбчонки балеринки на угловом здании справа...  «Националь», «Манеж»... Неужто нас пропустят аж через знаменитые «Спасские врата»?. Как самых почётных гостей....
Но нет... Автобус (и едущие за ним две «ЭМКИ» - я их только сейчас и заметил...) круто повернули влево, через Никольскую, мимо Гума, мимо «Славянского Базара» прямо на Лубянскую площадь...
И что дальше.... Через полчаса нас вводили в кабинет Наркома Внутренних Дел... В кабинет Лаврентия Павловича Берии допущены были только трое: я и два самых главных из сопровождающих... Оставив меня одного у входной двери в кабинет, оба комиссара, подойдя к столу сидящего Наркома, негромко доложили обстановку и, после немногих реплик Наркома, подозвали меня к его столу...
   Я помню выступление Лаврентия Павловича при прощании с телом Сталина... Его одиозная чёрная шляпа, многозначительный акцент явного продолжателя дела «Вождя всех народов», зловеще бликующие очки и зловещие паузы и клятвы, напоминающие скорее угрозы всем своим врагам. – Это всё затаилось в памяти студента 1953-го года...
Здесь, в кабинете, Берия  был моложе на десять лет и более уверенней... Всесильный Хозяин всех  заключённых Страны  Советов...
    Выслушав комиссаров, он лёгким жестом отодвинул их в сторону и внимательно стал вглядываться в меня... Я ждал окончания «первич-ного» осмотра, не произнося ни слова...
Не очень довольный (Чем же? Моим молчанием?) Берия опять жестом, не без властности, подозвал меня к своему столу... Я подошёл и, искренне говорю, не без любопытства стал в упор рассматривать Наркома... Наверное никто
из низших чинов, а тем более из «опекаемых» не смел так вглядываться в него...  Я чувствовал, что на данной встрече мне терять было нечего!
Слишком много я знал из будущего всех «вершителей» судьбы Страны Советов... И эти знания были им нужны, и именно их они боялись...Лаврентий Павлович наклонился слегка к моим бумагам, взял один из листков (скорее краткую справку-объективку, как это называлось и в мои времена) и довольно дружелюбным бархатистым голосом произнёс:
– Вы, Иван Денисович, отдыхайте, вам помогут вспомнить Москву, а затем нам предстоит ответственное собеседование ... Счастливо...–   Я попрежнему молча в  согласии наклонил голову и повернул к выходной двери... Но Нарком вдруг рассмеялся и повернулся к стоящим в стороне комиссарам:
    – Вы что его так запугали? Он что – говорить разучился... Ни здравствуйте... Ни досвидания, панимаешь – (на долю секунды прорезался кавказский акцент)...
– Идите , Иван Денисович, и ни о чём не беспокойтесь... –
Прошла ещё одна московская неделя... Проверка продолжалась, но как бы «исподволь»... Мы посетили мою квартиру №3 в доме 6 по Садово-Триумфальной улице... Как они организовали  отсутствие «моё» и моей семьи, а также и прочих жильцов нашей пятикомнатной «коммуналки» – я не понял, но я вновь вошёл в свою 12-метровую комнатку, увидел и тахту, и свою раскладушку, и могучий квадратный стол на дубовых ножках и то самое окно, которое когда-то вышибла взрывная волна... В коридорчике стоял ларь с картошкой из моей Каширы (интересно, повезут ли меня на станцию Кашира в наш дом 22 по Комсомольской улице...
Повезли и спасибо им... Издалека полюбовался и своей бабушкой Анной Васильевной, да и приручённым мною же как раз в эти годы огромным псом Полканом)... Потом я побывал в своей 147-ой школе, что до сих (то есть в моём мире)  стоит в Дегтярном переулке... Был и в своём классе и даже посидел на  своей парте и увидел вырезанные мною же инициалы... Справа тогда (то есть теперь что ли – как не запутаться) сидел мой многолетний однокашник Юлик...  А вот там я сидел, когда читал классу  странички из «Золотого Ключика», за что и получил на многие годы   «кликуху» Буратино! ...   Мои «сыскари» были потрясены, услышав от меня подробности размещения чуть не под окнами «моей» квартиры будущего элитного  дома НКВД (я неоднократно путал аббревиатуры: НКВД и КГБ)... Узнав, что строить этот дом будут пленные немцы, все мои «опекатели» расстрогались чуть не до слёз... Война ещё шла по Советской земле, а я уверенно  говорю им о деталях послевоенной жизни...