В Москву

               
Возможно, скоро я в Москву вернусь,
Возможно, скоро снова я увижу
Среди земли «с названьем кратким Русь»
Столицы неразбавленную жижу,

Бурлящую, кипящую ключом,
И тоже окажусь в людском бульоне,
Разлитом, неприправленном, ничьём.
Привет, Москва, сидящая на троне!

А много ли прибавилось казны?
А велики ль утраты и растраты?
А золото всё той же желтизны?
А в бриллиантах те же всё караты?

А люди здесь живут, вдыхая гам
Машин, забивших скопом все проезды,
Сигналящих, гудящих тут и там,
На языке своём поющих мессы.

Не знает люд, как долго из зерна
Рождаются в полях хлеба густые,
Что за Москвою тоже есть страна,
Что тоже называется Россия,

И как она живёт, и чем живёт,
И мыслию какой рассвет встречает,
И что на завтрак кушает и пьёт,
И всяк ли раз на ужин ей хватает.

Там широко открытые глаза
В себя вбирают цвет небесно синий,
Там над травой трепещет стрекоза,
Зимой её сменяет белый иней

И лисий след, затерянный в полях,
И звонкое блуждающее эхо.
Пыля, среди полей проходит шлях,
И настигает радио помеха.

В столице ж будет море глаз других,
Одежды иноземного покрою.
Есенинский переиначив стих,
Ты стала «азиатской стороною»

Там, где досель Европою была.
Ну что ж, миграция живёт веками.
Тут, главное, не вытоптать дотла
Святой Руси былинность каблуками…

Недавно был торжественный парад.
Великолепно воинство шагало.
И ветераны с множеством наград
Смотрелись благородно и устало,

Встречались возле Вечного огня.
И громкие ликующие марши
Всё выбивали слёзы у меня:
«Вот, молодцы! Вот маршируют наши!»

А может, просто вспомнилась война –
Извечное прощание славянки,
Когда, о том не ведая, она
Последний раз нальёт ему сливянки

И хлеб подаст, слезу смахнув рукой,
И за ворота новые проводит,
И будет всё смотреть, как, вставши в строй,
Он в долгий путь – За Родину – уходит,

Молиться, ждать: а может, кто другой
На поле боя за него поляжет.
А он уже давно в земле сырой,
И никогда он «Здравствуй!» ей не скажет.

Она же будет горькой жить вдовой
И, старые ворота починяя,
Вдруг вспомнит: это над её бедой
Тогда рвалась музыка полковая…

Кричали три сестры: «В Москву! В Москву!»,
А, может быть, побывши там, вопили:
«В деревню! В глушь!  В Саратов! В синеву
Большого неба! В кислород без пыли!

А, может быть, и я в Москву вернусь,
Не наяву – так этими стихами.
На что-нибудь сгожусь – тогда вольюсь
В её бульон своими потрохами.