плаха

Леса. Поля. Безлюдные дороги.
Под сапогами пыль. И ветер свищет за спиной.
Кровать - стог сена на заброшенном поддворье.
Еда - объедки с барского стола.
В протянутых руках предательство.
В улыбках затаившаяся ложь.
Погасло солнце. Отсветило и погасло.
И тучи низко-низко нависают надо мной.
Все серое, предгрозовое. И день не день, и ночь не ночь.
Бежать! Скорей бежать! Надежней спрятаться!
Собаки не должны взять след!

Все города от мала до велика,все фонари-столбы-деревья и заборы - увешаны моими фотографиями. Смотрю на них, себя не узнаю -
какая-то безумная, с оскалом хищным, с кровавой пеной на устах.
- Не я! Не я! Я не такая! - от страха плечи обхватив, сама себе шепчу.
И по привычке, так недавно выработанной, себя я прячу в складках длинного плаща.
В газетах ли или журналах - обещана высокая награда за меня.
- Да в чем же виновата?! Расскажите! - в припадке ужаса так хочется мне закричать.
Однако, если схватят, если опознают - и слова в оправдание никто не даст сказать.
И снова мне приходится бежать бесплодными полями.
И тень свою от посторонних глаз скрывать.

А где-то в городе, где мостовые выложены камнем,
а где-то в городе, где солнце, улыбаясь, светит ясно,
а где-то в городе, где люди за всю жизнь не знали горестей и бед,
безжалостной рукой подписывают приговор.
Палач же, сладострастно замирая в предвкушение,
затачивает свой топор.
Не знаю я, весь город  знает - в одном из придорожных кабаков
учуяли мой след собаки. Учуяли, паршивки, недолог был мой бег.

Но, как известно, надежда покидает нас последней.
И только лишь одна она давала сил бежать-скитаться-раз за разом подниматься на ноги.
Голодная. Потрепанная. Едва живая от усталости.
В одном из самых дальних, полузабытых богом городов - я встретила тебя.
Влюблась моментально. Забыла напрочь о погонях, о собаках, о предателях.
И грелась, так беспечно грелась, я в твоих руках.
День. Два. Неделя. Месяц. Счастивее меня на свете, слышишь?, не было, нет и уже не будет.
Да только... горе ждет из-за угла.
Ты уезжал. Часы так громко били полночь.
И конь, заходясь от нетерпения,на дыбы вставал.
Ты звал с тобой. Я не поехала. Лишь только в тот момент я вспомнила - изгой.
Была изгоем, им я и останусь. Меня ведь ищут. А тот, кто ищет, тот всегда найдет.
И точно, стоило тебе за поворотом скрыться, как бросились собаки на меня.
А за собаками и люди показались. Кричали, улюлюкали, смеялись.
Огромная награда прожигала им карман.
Скрутили, бросили на землю, а я ведь даже не пыталась убежать.
Теперь, когда я встретила тебя,
теперь, когда узнала я, что значит счастье,
не страшно умирать.

Не помню, как везли обратно в город,
где мостовые выложены камнем,
где солнце, улыбаясь, светит ясно,
где люди за всю жизнь не знали горестей и бед,
где много дней назад безжалостной рукой подписан приговор был.
Не помню, как в сырой тюрьме держали, как били, издевались, голодом пытаясь уморить.
Не помню, сколько дней прошло. И как вели на плаху тоже я не помню.
Смешались лица, голоса, смешки.
И даже, как зачитывали приговор, не помню.
Не помню ничего, лишь ты перед глазами.
- Прощай, - под свист заточенного топора шепнуть успела.
- Прощай, как жаль - не долго удалось любить тебя.