Лишний

за прудом кружили мотыльки.
над водой мешали синь стрекозы.
были блики солнечны легки
на росе в устах расцветшей розы.
соловей встревоженно умолк,
будто ощутил природу зноя.
спал под дубом старый серый волк,
а во снах мерещилось былое,
где новорождённым был щенком,
сладко обнимал сосок волчицы.
где десну с единственным клыком
относил к деревьям, чтоб лечиться.
как урок по нюханью следов
набирался сил не спешно, плавно,
чтобы рассыпаться до ладов
музыки. а малышу забавно,
что среди волчат он лишь один
чувствовал не только носом - кожей,
где, хоть вкусно пахнет, из глубин
больше не узреть ни мать, ни ложа.

рос не злобным. справедливым рос.
не давал в обиду, кто слабее.
кто-то ждал узреть и в нём плебея.
к солнцу, поутру, под душем рос
мчался по лугам среди травы,
зеленью высокою скрываем.
мчался, жаждал крыльев, синевы...
понимал, что мы не понимаем.

нынче уж не зорок прежний глаз.
да и лапы с силой подустали.
взгляды затуманили печали.
боль былое резала не раз.
в стае нет ни места, ни еды.
старику ведь многого не надо.
вот и прикорнул он близ воды,
на пороге брошенного сада...