Я - не поэт!

Валерий Спиридонов
Я – не поэт!
                Г. Щ.
«Небо, как колокол, месяц – язык…»
(Незабвенный июль 1973 года)

Кичится кто-то, что – поэт(!).
Что массу книжек настрочил!..
_______

Я – не поэт, и, может,
и не Пиит совсем.
Но почему-то нужен всем,
Кто рад, что дышит
воздухом сосновым,
Кто рад мальку в реке.
И мотыльку.
И одуванчикам безстыжим…
А что стыдиться им:
нахально-жёлтой шапки? –
на Солнце на весеннем –  золотой..
А я пишу, как будто бы дышу.
Когда люблю – дыхание боксёра.
Но он-то бьёт на выдохе!
А я на вдохе – поцелую
Тебя. Красивую такую.
И нежную.
А сердце – 250 ударов!
Может больше…
Что там горячий секс в парной
На верхнем на полке?!
Его узнаю я потом. Задаром
(не приемлю шлюх!).

И всё нежнее поцелуй, всё дольше…
Сердечко, прыгает, как зайчик –
За сбоем – сбой…

Мы – дети. Мне – 19, а тебе – 15.
Я нёс тебя от Лужников. По набережной.
Вдоль Кремля, целуя и лелея.
Ты вырывалась: всё боялась за меня:
Вдруг надорвусь?
Но как же можно надорваться ночью?
Когда Москва в усталой дрёме
Всхрапывает рёвом поливалок.
Их брызги – Божия роса!
Но – атеисты мы.
И напрочь обо всём забыли.
Я не устал. Идти приятно было рядом.
Смотреть глаза в глаза и плакать от любви…
Я прыгнуть захотел с моста
в Москва-реку…
Ты – удержала.
Твёрдым взглядом, не по годам
Серьезным.
«Ни к чему забавы!» – ты крикнула мне молча.
Сокольники прошли. Идём к детдому –
Там ваш лагерь – комсомольцев Забайкалья.
Мы вспомнили о Боге. Молча.
Ты – дочь казака, дочь старосвята-старовера.
Я польский внук, с дворянскими корнями,
С какими только не намешанных кровей! –
и русских, и карельских, да и болгарских тоже…
А я был рад, что так люблю тебя, как никого на свете!
Об этом думал я, когда мы проходили переезд.
Вот и детдом.
Уже три ночи.
Наверно, дрыхнет воспиталка!..
Ты повела меня в беседку,
словно чуя –
Завтра наш последний день.
Шесть тысяч с лишним километров
Порвут нас в клочья.
Но наши души
Будут вместе
Навсегда.
Ты мне кричала: «Да! Да! Да! Да! Да!..
Да, я люблю тебя, как никого на свете!
И быть хочу твоей навеки – на-всег-да-а…», –
И целовала, целовала,
замерла,
Обмякла. «Бе-ри меня…», – шептали
Губы.
Я впился в них, не в силах
Оторваться.
Взял на руки тебя.
Понёс в глухой подъезд
детдома.
Ты – плакала, о, девочка,
стальнее стали воля
Твоя.
Ты – плакала.
Теперь уж не от счастья и любви:

Что просьбу я не выполнил твою…

«Я завтра не пойду с тобой! – шептала твёрдо ты. –
Иначе. Под поезд брошусь без раздумий!»…

И я пошёл. Светало.
На первой электричке с «Ленинградки»
Укатил я в Тверь (тогда – Калинин)…

Такими были мы. Остались ими навсегда…

Пришла посылка в марте.
Букет безлистных веток,
перевязан алой лентой.
Поставил в вазу их.
Через три дня расцвёл багульник! –
Лиловыми цветами…
По комнате разлился аромат
Любви весенней Забайкалья,
Радости Читы.
Прохлада Ингоды…
Я сидел и плакал.
От потерянной
и истинной любви.
В ней осталась Ты…
А я – предатель!
Клеймо поставил сам.
И навсегда.

Жена взяла цветы – благоуханье Забайкалья, и…
И выкинула в мусорник,
растоптав ногами…

Вот так беда вошла в шальную жизнь мою.
Все годы я люблю. Тебя. Пою.
Пишу о чем-то.
Говорят, – поэт.
Но нет.
Поэт не может предавать!
Но я пишу, как пьяный иль в бреду…
Всю жизнь ищу чего-то,
каюсь,
Нахожу, и ухожу. И – не найду.
И мучаюсь, и маюсь, –
Ведь, Первая любовь – одна.
Мы не смогли испить её до дна
И до вершины…
За все грехи и прегрешенья
Боженька, прости!
И не поэта просьба,
А – мужчины.

Я искуплю свою вину!..

Пишу о лесе – дышится легко.
Пишу о соснах – весело поётся.
Уходит друг – и
сердцу нелегко.
Оно стучит, стучит.
Почти не бьётся…
Замкнут круг
Любви.

Проходит всё. Любовь вечна.
Звенит струна. Выходит
Солнце из-за тучек…

Ушёл поэт – он больше мне, чем друг.*
Он ближе, чем Есенин, Фет иль Пушкин.
У нас одна кипела кровь,
Сердца гремели в такт,
И в этой жизни дрЯной,
Он трезв был,
Я был чаще пьяный.
Но путь наш очень узкий,
Словно лучик-луч из дырочки
Под стрёхой…

Не плачь, дурёха!
Tak, jestem trohe, Polak,
Но душой и сердцем – русский!
Я не поэт.
Я – Солнца лучик…
27.07.2008//16.06.2010
__________
* Поэт Сергей Иванович Герасимов