О подвигах, о доблести, о славе...

На границе люди живут так же, как и в любом другом месте.
Баба Катя, дородная одинокая женщина лет шестидесяти, как каждая порядочная дама села Вишнёвка, растила кабанчика.
В тесном, для комара, хлеву у благородного животного была устроена спальня (в простонародии – мерло), которая посредством чёрной дыры в стене соединялась с загончиком. Как говорится, комната проходная, санузел совмещённый.
И уж как ни любила своего питомца баба Катя, но всему на свете, даже вечной любви, бывает конец. Как-то ранним утром, когда покрасневшее после ночного похмелья солнце жадно утоляло жажду влагой горизонта, бабка, повязав новую хусточку и надев праздничную кофту, отправилась в военную часть.
Сержант Жмухин, собрат солнца по несчастью, сидя на проходной, сожалел о том, что в их части нет минерального озера или хотя бы кефирного болотца. Из мечтательной полудрёмы его вывел явно не командирский голос:
-Касатик, а касатик? Мне б поросёночка заколоть...
Через час, чуть не домкратом загрузив восьмипудовую бабку в машину, сержант Жмухин и два добровольца пылили к селу Вишнёвка.
В уютной белой хате их ждал стол под льняной скатертью, на котором малосольно прикорнули в чашке огурчики, янтарно поблёскивало крупинками соли нежнейшее сало, вскоре задымилась и сахарная картошечка, а затем стыдливо запотела боками пленница погреба – туманная самогоночка.
Подкрепившись телом, собравшиеся не забыли и о душе: попели песни, поговорили и снова спели. И только после того, как хоровым пением воздали должное Алле Пугачёвой, отправились исполнять свой долг.
Кабанчику не спалось. В прошлую ночь ему снилось розовое детство и его голубая мечта – пегая свинка с мягким пятачком и очаровательными мохнатенькими ушками. Она заглянула ему прямо в душу небено-голубыми глазками, пощекотала ржаными ресницами ретивое сердечко. И вот теперь непонятная тоска гнала прочь поросячий сон. А затем хрупкую мечту и вообще раздавила грубая действительность – кто-то грубо начал тащить за уши мечтателя из уютного мерла.
Сержант командовал операцией: баба Катя разжигала паяльную лампу, один из бойцов притаился с кувалдой у входа в хлев, а второй полез в логово зверя «брать быка за рога». Сначала из хлевочка раздалось недовольное кабанье хрюканье, перешедшее в поросячий визг, затем что-то зашевелилось в дыре.
Нанесённый удар был рассчитан на то, чтобы проломить свинячий череп, но судьба распорядилась иначе: кувалда опустилась на человечий зад. Короткий вскрик, и вот уже ноги в керзовых сапогах по-домашнему устроились в навозном желе.
Несчастливого охотника отмывали недолго – боялись, что умрёт, не приходя в сознание. Пока военврач осматривал вздувшийся фиолетовый зад, Жмухин докладывал обстановку:
-Группа противника в составе восьми человек пыталась перейти границу. Боясь её проникновения вглубь страны, мы решились оказать немедленное сопротивление. Противник, неся огромные потери, вынужден был отступить. С нашей стороны убитых нет, раненых – один.
Через месяц старший сержант Жмухин и оба новоиспечённых ефрейтора обмывали медали «За отвагу».