Странный дом мистика

Бывает так,что страх вползает в вены
и застревает комком в сердце.

               

   Двор выглядел довольно мрачным. По серому небу ползали тяжелые тучи, вот вот брызнет дождик.
 Двое маленьких детей, мальчик и девочка(на первый взгляд одного возраста,)копались в куче песка. Они явно что-то там искали. Мальчика звали Алекс, а девочку Кристи.
 Они  долго и усердно что-то искали,  вдруг Алекс радостно взвизгнул:
-Смотри, что я нашёл и, утирая потный лоб, сунул это что-то, сестре под нос.Это был невзрачный осколок цветного стеклышка.
-Как красиво, ты только глянь-сказал он, смотря на небо через этот осколок стекла.
-Дай мне,
тут же заныла Кристи.
-Ищи сама, буркнул Алекс.
-Ты просто жадина, возмутилась Кристи.
  Она продолжала копаться в песке, но так ничего и не находила. Вечно ей не везло!
Она очень сердилась на брата, хотя и старалась не подавать виду, как ее это бесит, но потом, уже дома, находясь одна, долго плакала от злости и своей женской беспомлщности.
-Какие же гады эти мальчишки-думала она.
Вот и отец тоже был гадом, ушел и даже не попрощался ни со мной, ни с мамой.

               

 Это была просто семья, самая обыкновенная.
Жена, давно ненавидящая своего мужа, но держащаяся  за квартиру и прописку в городе, руками и ногами.
 Муж, которому особо было недосуг рассуждать над смыслом жизни.
Работа сьедала все свободное время, да и жестокая борьба за существование, требовала своих жертв.

               

Дети, брат и сестра, яростно ненавидящие друг друга и воспитанные в этой ненависи.
   Алескс  всегда чувствовал. Что им тяготятся.
Постоянно прибегая голодный  домой с улицы, замечал, что все вкусненькое было уже сьедено.
Голод был спутником всего детства мальчишки, но жаловаться он не смел и все всегда доставалось сестре ведь она была девчонкой!
Иногда потихоньку он пытался ее побить, но она была еще и ябедой, как впрочем все девчонки, по его мнению.
               

 Кристи была всегда очень послушной девочкой. Отношения ее с матерью складывались не плохо, хотя и сложно. Алекса она почти не вспоминала и не думала о нем, как о родном брате.
 Она никогда не считала его частью своей семьи(родной крови). Ей и так было совсем не плохо.
 Дома было всегда все готово к ее приходу и бытом она  не была обременена.
За годы жизни она уже привыкла, что это именно так, а не иначе.
Поэтому приезда Алекса ее только раздражали. делить что-то с кем-то она не привыкла.
               

 Старшего брата судьба забросила далеко от родного дома, поговаривали, что где-то у него даже был свой дом, но  в такой глуши, что точно никто ничего не знал.
 Он жил далеко от семьи, которой впрочем,  давно был не нужен.
Ведь при хозяйстве осталась Кристи.
               

 Они давно уже жили, как кошка с собакой и в конце концов решились разойтись.
Как делить детей вопрос даже не стоял, было и так ясно, что Кристи, как любимая дочь, будет заправлять всем, сто есть у родителей.
 Мать всегда, не стесняясь, давала понять сыну, что он не желанный ребенок,
почему она так поступала, оставалось загадкой для Алекса,наверное, чтобы было кому поднести пресловутый стакан воды к старости.

 Старший сын, время от времени , навещал свою семью, но родных это не радовало и эти посещения для всех были малоприятными.
 Отношения сестры и брата складывались неровно, да и как могло быть иначе.Они ведь были воспитаны в озлобленной обстановке.
 В очередной свой приезд, Алекс, чтобы разрядить обстановку, пригласил сестру к себе в гости. Он остановился а шикарном отеле.
Кристи примчалась незамедлительно, так, как обожала все шикарное.               

 Брат и сестра долго сидели в пятизвездочном отеле, пили шампанское и коньяк,болтали о жизни.
Кристи заверяла Алекса в своей признательности и все выглядело так, будто они, забыв о невзгодах детства, нашли наконец общий язык.

 Коньяк и вино закусывали голландским сыром,который так обожала Кристи.
Он был особенно вкусен,когда его нарезали прозрачными ломтиками,очень острым ножом.
 Дорожный нож Алекса всегда был при нем.

 Ранним утром, когда горничная пришла убирать номер, она поскользнулась в какой-то липкой луже, просачивающейся из-за двери.
Это было что-то вязкое, тягучее, густое и липкое.
Ее ноги приклеились к полу, она увязая, как в болоте.
В полумраке коридора было еще не понятно, что это за лужа?
Когда зажегся свет, горничная обомлела-это было похоже на кровь.
Какой-то инстинкт ей подсказал, что это именно кровь человека.

 Распахнув дверь по шире,она увидела на столе человеческую голову, отделённую от туловища, по видимому, совсем недавно.
Глаза еще не помутнели и были широко распахнуты.
 Рядом лежала скомканная записка, на ней было написано-
-Ты был слишком жадным Алекс.
Вокруг записки на столе поблескивали какие-то стекляшки и осколки, наверное от разбитой бутылки коньяка.
                Дом
 Это был очень странный дом!
Совсем не похожий на все остальные дома.
Он располагался в самой чаще зарослей колючего шиповника и жгучей крапивы.
А с другой стороны  дома шумело море.
 Заросли крапивы, по видимому, чувствовали себя так привольно, насколько может себя чувствовать крапива.
 К этому дому не было никакой дорожки или тропинки.
Как буд-то  по земле туда никто не входил.
 Все окна были овальными или круглыми, как иллюминаторы на корабле.
Дверей, как таковых, снаружи не было видно.
Шум моря и крики чаек заглушали любые звуки и стоны.
               
  Кристи очнулась в какой-то комнате, все стены были белыми, окна и двери тоже.
Она догадалась-это больница.
В голове сильно шумело. Страшная боль сковывала виски.
Кристи не могла шевельнуться, ныло все тело.
Она попыталась вспомнить, что же случилось и почему она здесь.
То, как они с Алексом расстались, после, довольно мирной беседы(впервые за многие годы), она помнила хорошо.
 Как они пили коньяк и вспоминали детство, тоже, потом они вышли к администратору отеля и попросили вызвать такси для нее. Такси приехало почти сразу, Алекс усадил ее в машину и вернулся в номер.

                Еще два месяца Кристи провела в больнице. У нее было сильное сотрясение мозга
и множественные переломы рук и ног.
Потом ее выписали домой.
Никто и никогда больше ее не видел. Дом тоже исчез, как будто провалился сквозь землю.