Улица Зиргу

Валерий Спиридонов

У Л И Ц А    З И Р Г У               
(быль)

1.
Шестнадцать лет назад
с подножки поезда ступив на тракт,
я двинулся по Пионерской,
как пионер,
не связанный семьёй, причудами манер,
решив на Медикю создать очаг.
И это факт.
Здесь через год женился.
Родился сын, спустя два года.
Второй родился через два – за первым следом.
Кипела Латвия от брачного развода
с Большим соседом:
укрыта пледом,
в ритме танца,
плясок, песен
плавала страна…

+   +   +

Всем улицам вернули имена –
лишь Медикю (в девичье – Зиргу) –
была оплёвана.
Н-да-а-а...
И до сих пор она –
Н Е    З А А С Ф А Л Ь Т  И Р О В А Н А !
И, не переименована...

Я рассказал об этом мэру –
он на меня так зыркнул!
Всем ясно, что не Медикю она, а –
Ло-ша-ди-на-Я!
И то бишь – З И Р Г У…

+   +   +

– Что Резекне,
в масштабе нации? – Ведь, ерунда! –
промямлит нам иной политик.
А город славен был всегда
мастеровитыми людьми, творцами. И
Царьненавистниками!!!

Край стихотворцев, музыкантов,
художников и гончаров, иных –
непризнанных талантов.
И, по секрету, –
это край непуганых поэтов…
               
2.

Но кто-то их однажды распугал:
попрятались в квартирках, теремах.
На улицу не выйти – просто страх!
Кровь в жилах леденит. (Шучу-шучу).
Ведь, «по-пугай» тот –
вовсе не нахал,
(но, похотлив, чертяка!
женщину,
однако, норовит щипнуть
за пухлый зад, пощупать грудь;
чуть дамочка зевнёт –
такого ей заправит елдака, собака!),
не тать, не вертопрах, а сам – Пиит!

+   +   +

На Зиргу – улице моей
(аж через дом)
живёт-бывает Голубев Сергей:
поэт, художник, архитектор…
Угодник женский (мягко говоря).
Любитель «мягкого» питья.
И жестких струн.
Проказник.
И плясун.
Его изменчив вектор...
Бог чувством наделил его с излишком!
Боец сердец, властитель дамских струн.
Жаль, Лире он не муж. И не мальчишка…

+   +   +

На авеню «Атбри-вожденья»
живёт-творит
княгиня слова Ольга.
Собою хороша, да и не только!
Стихами разбалована она,
недурно пишет.
Для светской дамы – шик!
По ней засох (и сохнет!) не один мужик.
К тому ж владелица она –
для избранных –
стихо-и- прозо-салунА.
Она – издатель!
Собиратель местного фольклора.
И с этим прёт ей,
Да к тому же фора...
Как две тонны ваты.
Но, к сожаленью, –
хиловаты местные «поэты»:
совсем не прут!
Иль – бздиловаты…

+   +   +

А чем «Москачка» наша знаменита?
Куда ни глянь – одни пииты:
Рассохин Александр.
Серёжа Шлёмин (тот всё с гитарой –
с ней позитивнее, и легче
попасть в элиту наших –
ярко-жёлтых дней,
а серости и без того хватает!).
Екатерина Калване, и
в маму дочка – Эрика…
Горланит где-то песни Колька.
Он – музыкант. Он не пиит.
Его сестра рифмует и строчит,
И в лицедействе пробует рулить…
(Зачем «Москачке» столько?!).

+   +   +

Здесь «головастики»
еще какие-то плодятся.
Всё, как в поэзии: вчера ты –
головастик, завтра – лягушон
(ведь издаёшь не первый том!?).
Или, к примеру, – жаба.
Да, икринка катится недалеко...

+   +   +

На улице
царьненавистника Тынянова
(и русский люд ему
не очень был и мил,
скорее – ненавистен;
но как укрыться хотца
в тени и славе гения Поэта!)
и днём с огнём
нам не сыскать Рачевского ВиктОра.
А он в поэзии полез, заметно, в гору.
Но вовремя приник к стене и полу –
он плитошник.
А в наше время это – деньги!
А что поэзия – плевать! Дерьмо.
Ведь за нее и в дыню могут врезать.
И от нее – ни пить, ни жрать…

Они талантом с Голубем похожи.
Один пошел к деньгам, другой –
всё с пьяной рожей…
               
3.

Как невелик и
как прекрасен наш
латгальский городок!
Ведь здесь когда-то был
(ругал его, на чём стоит весь белый свет!)
великий Блок.
А, может тем, что здесь живёт «Курок»?
Что в расшифровке –
Михаил Курков – рассказчик несусветный,
властитель дум (сердцебиец!),
и стихотворец,
творец сердечных слов:
С горчичкой, перцем.
Его читая, рыдает сердце…

+   +   +
 
Здесь Ноосферы теплится эфир.
Гуляет ветер на холмах, игривый.
И, украшая наш серьёзный мир,
наверно, здесь не пишет лишь ленивый.

4.

Моей семье однажды Зиргу стала вмиг чужой.
Как гонят лошадей,
погнал нас дядька злой.
Разрушив наш очаг,
из дома выгонял под кнут...
Но люди добрые здесь всё-таки живут.
На улице Церковной мы обрели уют.

+   +   +

Спит городок, листвяное пушисто одеяло.
Чист воздух. Ночью – тишина.
Свист соловья – на зависть канарейке.
Но, вот Луна сменила батарейки, и, –
пишется легко.
А это, брат, немало.

31 мая – 1 июня 2005 года. Резекне.
 Дополнено и исправлено 27 июля 2008 года. 4.00.
Моему учителю и другу Александру Рассохину посвящается.