Высший цвет в низшем свете

         

Среди чиновничьего стада
И титулованных особ,
Среди свиней-аристократов,
Среди властителей-ослов

Мне не видать ни состраданья
Ни капли сердца и души,
Ни капли рвенья и старанья
На то, Народ чтоб лучше жил.

По отношению к Народу
У них ни капли нет стыда.
В уме чиновничьего роя
Нет здравомыслия следа,

Ни уважения, ни чести, -
Бедны душою Госчины,
Бедны, чтоб жертвовать хоть чем-то
И человечностью бедны.

Зато с них ядом пышет алчность, -
Они готовы разорвать
Народ, давно уже бродячий,
Его как липу ободрать.

Они слепы от равнодушья,
От близорукости слепы,
У них забиты салом уши.
Под громкий стук своих копыт

Они не слышат крик ребенка,
Что от насильника погиб,
Хотя кричал он очень громко,
Да так, что полностью охрип;

Они не видят Ветерана
Ни на груди Его наград,
Что Он, нося под грудью рану,
Спасал блокадный Ленинград;

У них не будет в горле кома,
Глядя зимой на свет костра,
Где греют руки два бездомных,
Что не дотянут до утра;

Глядя, как семьи многодетных
Перебиваются с рублем,
Хотя забыть на миг про бедность
И аварийное жилье;

Смотря на нищенство рабочих,
На продавщиц и заводчан,
Для коих нет ни дня, ни ночи
И нет покоя по ночам…

… А потому одно мне ясно
Про толстосумов и господ, -
Что все они живут прекрасно
Без бед, без горя, без забот.

А мне пожить охота тоже
Без бедности и матных слов, -
Пока же это невозможно
Среди властителей-ослов…