Времена

 
                Часть 1

                I

За туманом и гарью пожаров лесных
Очертанья размытых движений,
То ли явь, то ли пепельно-серые сны,
Полупамятных след посещений.

Нас влечет терпкий вкус иномерных энигм,
Убедительность смутных подсказок,
Что в душе мы с рожденья неявно храним,
Непридуманных заданность сказок.

Нет, обрывки абсурдных видений не в счет,
В них безвольное дремлет сознанье,
Но под мутными водами тихо течет
Нераскрытой существенность тайны.

                II

Камнем впитан прошедшего сумрачный след
В потемневших колоннах фасадов,
Стережет затаённость исчезнувших лет
Заповедного память Арбата.

Из бездонных Истории темных глубин,
Из отрезков длиной в поколенье
Я, как будто мной прожитый, помню один,
Царской власти канун низложенья.

Переулки, витрины, дома и мосты,
Вижу я, и чем образ яснее,
Тем размытей отдельных деталей черты,
То ль в реальности, то ли во сне я.

Иссечён паутиной трамвайных путей
Серый снег городских лабиринтов,
Опустилась тумана седая пастель
На прибрежных промёрзлость гранитов.

Дым фабричный растёкся чернильным пятном
На небесном придавленном своде,
И томительно-сладко разлита кругом
Неизведанной похоть свободы.

                III

Из холодного плена державных оков,
Из насилья, солдатчины, рабства
Накопилась династии карма грехов,
Трехсотлетнего ржа государства.

Обречённо и вяло уставшая власть
То казнит, то дарует свободы,
И сгущает вкруг трона хлыстовскую страсть
Тёмных недр представитель народа.

Предуказанных тайн искупленья печать
На застывшем лице Николая,
Карму власти изменой готовы принять
Альтруисты безбожного рая.

                IV

Исказились надменной усмешкой черты,
Закоснев в правоте озлобленья,
Разъедал теплоту детских тайн красоты
Рационального холод мышленья.

Эйфория ”прогресса”, как сладостный яд,
Насыщала разряженность духа,
“Прогрессивной” цензуры моральный набат
Заменил дар духовного слуха.

Бесполезно пытались плыть авторы “Вех”
Против в бездну влекущих течений
Под презрительный гул либеральных коллег
С запоздалым предостереженьем.

Либеральный в продажных газетах угар,
Проповедники скорого счастья
Разжигали народных инстинктов пожар,
Пугачевщины удаль безвластья.

Запылали усадьбы дворянских родов,
Заповедники хрупкой культуры,
«Богоносец», почуяв шатанье основ,
Повернулся изнанкой натуры.

                V

Над столицей багровый огнь блоковских зорь
Рдел прологом зловещих мистерий,
На шелках Незнакомки – нездешний узор,
Темный символ грядущего Зверя.

В голубой акварели столичных ночей
Зачарованность тайной подмены,
В сером мареве хлад Снежной Маски очей,
Роковой сладострастье измены.

Заскользили по стенам обрывки теней
В подворотнях глухих “Петербурга”,
Над свинцовой Невой слышал Белый Андрей
Кёнигсбергского смех “демиурга”.

                VI

Что ни ход – выпадает неверная масть,
Видел автор арбатских “Симфоний”
Террористов и власти фатальную связь,
Исторических признак агоний.

В мгле мистических игр срывались на дно,
Расточив исполинские силы.
Увядания – пир, декадентства – вино,
Погибающей пышность России.

В ресторане, пресыщенный, враз присмирел
Пьяный пир накануне голгофы,
Когда, плача, Шаляпин “Дубинушку” пел,
Как торжественный гимн Катастрофы.

Клим Самгин брел средь скованных льдом баррикад,
Бледной тенью безвольных простраций,
И костры на снегу обречённо горят,
Как абсурдных мерцанье абстракций.

               
                Часть 2      

                I               

В млечной дымке квадраты палаток пивных
И троллейбусных стрелок скольженье,
То ли явь, то ли пепельно-серые сны,
Полусознанных шлейф впечатлений.

Сквозь линейных потоков непрочную грань
Между сфер временных измерений,
Сквозь прозрачных одежд эмпирических ткань –
Нелинейных слиянье течений.

Из глубокого сна оглушительный гром
Ночью вырвал меня за мгновенье,
Чтобы память осталась в сознанье дневном
Недоступных ему погружений:

Бьет средь гор сине-белых прозрачный родник
Золотисто-зеленого Рая,
Я к холодной струе его сердцем приник,
С болью язвы души исцеляя,

Высветляя поверхностность сумрачных снов,
Хмель тоски и дурман ностальгии,
Искаженность проекции вечных основ
Просветленной Небесной России.

                II

Сам себя не познавший великий народ
Слеп в стихийной незрелости воли,
Скрытым силам не вызреть, пока не умрет
Их зерно в историческом поле.

Будет плавиться в чреве гигантских котлов
Недостаточность Русского Века
Для неведомых целей грядущих веков
Зреть российского суть человека.

Станет мир без задумчивых “Темных Аллей”,
Без элегий “Вишневого Сада”
Сердцу русскому чужд, только ты не жалей,
Пусть умрут, коль Истории надо.

Пусть умрут, только будут впредь долго стране
Покалеченных душ мириады
Отзываться, ведь мысли другие в тюрьме,
Чем в беседке старинного сада.

Провиденьем назначен Истории шторм,
Все же гибель родимого края
Видеть больно. Тому, кто любил здесь свой дом,
Может, ближе Любовь Неземная.