Дорогой мой за кружкой чаю

« Дорогой мой за кружкой чаю,
Знаю, ты отыскал случайно в поднебесье весенних крыш, этот старый обрывок тайны, этот листик, увы прощальный.
От весны был четвертый месяц, по-осеннему неприветлив, на предплечии километров, что по Невскому не проплыть, как клеймом отразился странник с той же Лаврой на заднем плане, что пред Богом пристало Быть. У него был дорожный зонтик, весь в пыли вековых историй, чем еще он хотел бы слыть… Сюртучок, не очки – ниши, два стекла, как вода с крыши – нам такие никак не сбить. Не слепой, просто ох, странный, без намеков и слов бранных, ему тоже хотелось жить. Он бродил от угла в угол, как мечта всех степных пугал, голубей не устал злить. Он сумел испугать уток, в тот коротенький промежуток, что ему удалось крыть. А потом он прошел важно к той постройке одноэтажной, где привыкли всегда пить, и оттуда уже под вечер, и подавлен и незамечен стал тихонько домой плыть.
Я любила его вечно, очень странно и бессердечно, правду эту мне нечем крыть. Он – женат, не в первой, верно. Счастлив тихо и неизменно, что уж тут еще говорить? Я – тихонький его спутник, как Царицы тот рой трутней, или спутники всех планет… А пишу я сегодня это, что любила, что безответно, что натянута эта нить… Освещая его дворик, я забыла свое горе, мне той радости не испить.
Мы когда-то найдем место, где все счастливы, все любезно… Где мне будет легко жить. А сейчас я пишу это, для какой-то такой приметы, по которой дадут всплыть….
Дорогой мой, за кружкой чаю, видишь, ты отыскал случайно, это маленькое письмо… Я сегодня заповедаю, что всегда о тебе скучаю, что еще до конца не знаю, как без Нас научиться быть….

От весны тридесятый месяц, когда день чуть тосклив, невесел.»