Жернова правосудия, Часть 19

"Вижу нечто странное... Книга вторая"  Часть 19

Кунин, как и Боряра, задаёт себе вопрос, зачем Рамоне эти мистификации?
Она не стремиться кого-то этим унизить, её розыгрыши не злые. Показать свою образованность? Тоже нет. Она и так знает много и ей не надо «самоутверждаться»
таким способом. Снобизм? Тоже нет! Она никогда не разыгрывала людей, ей неприятных или малознакомых. Так что же? Наверно это происходит из её врождённого чувства быть «лидером». Она  -- молодая, красивая женщина, яркая и внешне и, в особенности, по характеру и интеллекту, и она инстинктивно стремиться не только привлекать к себе всеобщее внимание, но и быть лидером, доброжелательным «гуру» для других, людей, ей симпатичных?

Филологическая физика Боряры  или Почему поэты, писатели и художники часто опережали учёных, в частности физиков, в своих предсказаниях?

Андрей Белый:
Мир, рвался в опытах Кюри
Атомной лопнувшею бомбой
На электронные струи
Невоплощённой гекатомбой         1919г

Хайнлайн – тоже описание атомной бомбы,    1939г

Александр Блок:
Ночной летун во мгле ненастной
Земле несущий динамит     1912г.

Иеронимус Босх  -- триптих «Сад земных вожделений» и другие картины:
Неведомые «бионические» машины, «скрещенные» с людьми или животными.

Валерий Брюсов: Мир электрона; Мир N измерений

Дансени: «Для чего человек нужен?»

Джонатан Свифт: Гулливер

Масса писателей фантастов Лем, Азимов, Бредбери...

Итак, почему?
Ибо много фундаментальных физических идей лежат не в сфере чисто научной, а научно-психологической То есть, часто революционный поворот в науке (в какой-нибудь её области) заключается не в создании чисто физических, биологических и прочих теорий, а в отказе от старых, врождённых, и неверных с научной точки зрения, представлений об окружающем нас мире. Но которые настолько вошли в наше сознание как безусловные истины, что даже в науке принимаются  как, даже не аксиомы, а чуть ли не как «абсолютные истины». При мало-мальски критическом, то есть, именно научном походе к ним, они оказываются врождёнными заблуждениями и просто предрассудками.
Для отказа от этих, почти инстинктивных, и поэтому крайне трудно устранимых, представлений, необходим радикально иной взгляд на мир. Речь идёт о парадоксальном, неординарном взгляде на мир, который может быть весьма развитым и у «художественных» личностей и поэтому, парадоксальным образом, соответствующим реальности.

Федя Боряре:  Боряра, судя по Вашим «физико-филологическим идеям», Вы ведёте себя в физике, как слон в посудной лавке.
Боряра: Не беспокойтесь, Фёдор Иванович, за физику. В этой «посудной лавке» – все изделия из небьющегося стекла! Знаете, есть такая фирма, его выпускающая, Duralex называется. Так что, единственное, что может «биться» в такой «лавке», это настенные часы. «Пусть хоть что-нибудь да бьётся, где не бьётся ничего»,  -- как написал А.С. Пушкин одной неприступной даме, даря ей часы-брелок

Универсальный Принцип Побочного Действия Боряры

Все лекарства оказывают некое побочное действие на людей, их принимающих. Больше-меньше, сильнее-слабее. Общеизвестный факт!
Идея же настоящего принципа заключается в том, что не только лекарства оказывают такое «побочное действие», а всё, что попадает в наш организм: вода, воздух и пища. Характернейшим проявлением этого принципа является аллергия или, в крайних случаях, идиосинкразия. Есть люди, на которых сильнейшее побочное действие оказывает белок и желток яиц, клубника, молоко, дрожжи, запахи цветов, травы, сена, бытовой химии  и так далее. Продукты, совершенно безобидные для множества людей, у некоторых вызывают чуть ли не анафилактический шок.
«Я пью волшебный яд желаний...» Какую аллергическую реакцию он вызывает?
«Ночной зефир струит эфир...»       Людям, с повышенной чувствительностью к эфиру, ночью по улицам шляться не следует!

И -- самый главный вопрос:  Не распространяется ли этот великий принцип на НАШУ ПИЩУ ДУХОВНУЮ???.

«За ночь великий комбинатор вдохнул в себя весь кислород, содержащийся в комнате, и оставшиеся в ней химические элементы можно было назвать азотом только из вежливости...»
А из чего состоит «умственный воздух», которым  «дышит» наше сознание?
Что в нём является азотом, то есть элементом неактивным, не взаимодействующим с нашим организмом химически (с нашим сознанием!).
Сколько входит в сознание, столько и выходит ничего не изменив в нём?
И какие элементы нашего сознания можно назвать азотом только из вежливости?
Кислород мышления – наверно новые мысли и идеи, в которых сознание нуждается, без которых оно просто не может существовать.
Что есть умственный углекисллый газ, «выдыхаемый» нашим сознанием.
Кстати, по аналогии с дыханием: слишком высокие дозы чистого кислорода, его высокое парциальное давление, вызывают «кислородное отравление» организма. Может быть и с сознанием происходит нечто схожее.  Слишком много идей, предлагаемых сознанию за короткий период времени, перегружают его?
«Идейное отравление»?
Азот, при высоком парциальном давлении, тоже растворяется в крови и вызывает «азотный наркоз», и при быстром снижении давления – кессонную болезнь. Образование пузырьков газа в сосудах и вызывающих их закупорку. Что такое «умственная кесонная болезнь»?
Углекислый газ тоже, в небольших концентрациях стимулирует дыхательный центр, вызывает более глубокое и частое дыхание, но при концентрациях выше
определённого уровня – наоборот, вообще останавливают дыхание, вызывая смерть.
А что есть «умственный» газовый аналог «всепроникающей лжи», о которой как-то говорила  Рамона и которой мы постоянно «дышим»? 

Клавдий:
Пойдём, Гертруда, соберём друзей,
Расскажем им про новые тревоги.
ШИПЕНЬЕ ЯДОВИТОЙ КЛЕВЕТЫ,
НЕСУЩЕЕ СКВОЗЬ ПОПЕРЕЧНИК МИРА
КАК ПУШЕЧНЫЙ СНАРЯД СВОЁ ЯДРО,
С их помощью, быть может, нас минует,
И воздух неранимый поразит...

Слова Рамоны явно перекликаются с Шекспиром. Тоже, ложь, клевета, пронизывающая весь поперечник мира и летящая  с быстротой  ядра...
Весь наш мир и пронизан и, наверно, держится, вот на этой всепроникающей и быстродвижущейся  лжи...?


Жернова Правосудия.
    
«... Мы верим, что она больше никогда не попадала  на помол в ту достославную мельницу, где воды своекорыстий вертят колёса хитростей, где валы честолюбий приводят в движение зубчатки доносов и жернова зависти размалывают зёрна лжи...»
Чуть перефразированный Леонид Соловьёв, «Повесть о Ходже Насреддине»

Рамона выступила на суде над Ананом и его шайкой в качестве свидетельницы обвинения, «свидетельницы характера».
Когда она выходила из зала суда, Анан громко крикнул ей: «Ничего, «красотка»! Мы из тюрьмы выйдем, встретимся с тобой  где-нибудь в переулке. Тогда посмотрим, как ты будешь о нас отзываться!»
«Если это произойдёт, Анан, то это будет последним днём твоего существования как мужчины и вообще, твоим последним днём. Ибо первым ударом я превращу в кровавую яичницу твои «мужские достоинства», а вторым – отправлю тебя в ад, из которого ты и вылез!»
Судья: Свидетельница Вайскопф! За неуважение к суду я приговариваю вас к штрафу в три тысячи долларов!
Рамона: Ваша честь наверно слышал, что никакого неуважения к суду я не проявляла! Подсудимый, глава банды, сам бандит и насильник, здесь, в зале суда, со скамьи подсудимых открыто угрожал мне за то, что я выступила как свидетельница обвинения!
Судья побагровел:
Свидетельница Вайскопф! За вторичное неуважение к суду я приговариваю вас к увеличенному штрафу в пять тысяч долларов и если вы не внесёте эту сумму в течение 24-ёх часов, вы будете арестованы и отправлены в тюрьму!
Вопли торжества и глумливый хохот подсудимых и их родственников в зале суда!
Рамона поняла, что каждое слово обходится ей в тысячи долларов. Судья явно подкуплен и стоит на стороне этой мрази. Молча вышла она из зала, шепнув улыбающемуся Анану, сидевшему у самого барьера на скамье подсудимых. 
Анан, это ускорит твой конец!
Анан побледнел, откинулся назад, как будто уже почувствовал первый удар.

Дома она рассказала Маме и Папе, которые полностью её поддержали. Папа обнял её и сказал: Доченька, я горжусь тобой!
Стали обдумывать, где взять такие деньги? В банк идти поздно и процедура выдачи ссуды тоже длится несколько дней! А деньги в канцелярию суда должны быть внесены завтра, не позже полудня!
Мама спросила: Может одолжим у  Германа Лейбсона, твоего друга и потом, когда получим ссуду в банке, сразу вернём?
Альбарт позвонил к другу и рассказал ему обо всём.
Герман пришёл в полный восторг: У меня сердце пошаливает, не могу пока выходить из дома, но если Рамона заедет ко мне, то я моментально дам ей банковский чек, оформленный по всем юридическим правилам. Сейчас же звоню к своему директору банка, чтобы мне его прислали с курьером немедленно домой. Только об одном условии прошу:
Разрешения поцеловать вашу мужественную девочку в щёчку! Надеюсь, позволено будет старику? Я ведь помню её ещё маленькой девочкой, когда она приходила с вами ко мне в контору! О ссуде в банке забудьте! За удовольствие надо платить, а я получил такое удовольствие от вашего рассказа, что, если бы Рамона могла повторить это ещё раз, дал бы охотно и десять тысяч!
Ладно, Альберт, ладно! Не волнуйся! Хорошо, отдадите, когда сможете! Но в банк не бегите! Они с вас сдерут за это хорошенькие проценты!
Рамону уже ждали с чеком в доме Германа. Герман поцеловал её в щёчку, похлопал ласково по плечу, и сказал: Молодец, девочка! Об этом «судье» давно известно, что он «покупаемый». Только доставь нам с женой ещё раз удовольствие: расскажи (от первого лица) как всё было!

Наутро Рамона с чеком отправилась в канцелярию суда.
Там ей сказали, что она должна сначала принести чек к судье, её приговорившему, чтобы он лично убедился в выплате штрафа.
Поднялась к судейским комнатам. Секретарша, внимательно изучив чек, велела ей подождать и ушла с чеком в кабинет судьи. Через минуту дверь открылась и её пригласили зайти к судье. Тот удивлённо рассматривал чек.
Кто это дал вам такой чек? – спросил он.
Ваша честь, -- сказала Рамона, -- По-моему, на чеке написано, что это банковский чек, на имя канцелярии суда в качестве оплаты штрафа, наложенного вами на меня вчера.
У вас, свидетельница Вайскопф, -- желчно заметил судья, -- видно имеется большой опыт в выплате штрафов за оскорбление суда.
Пока, Ваша честь – это первый штраф в моей жизни, ибо «оскорблять суд» мне никогда не приходилось. И вчера тоже! И, надеюсь, последний!
Однако чек заполнен по всем юридическим правилам, -- насмешливо отозвался судья. -- Тут без опыта не обойтись? Уж не поклонник ли богатый  «с опытом» оплатил вам и этот расход, кроме других расходов за услуги,  вами оказываемые?
Ваша честь, я здесь нахожусь не на положении подсудимой или подследственной и поэтому позволю себе на ваши непристойные вопросы  не отвечать!
Судья отдал ей молча чек и махнул рукой к двери, мол, аудиенция окончилась.
Ещё не открыв дверь, Рамона обернулась к судье и сказала. «Ваша честь, мы сейчас не в зале суда и поэтому я позволю процитировать вам изречение Джорджа Бернарда Шоу, очень подходящее для данного случая:
Когда человек хочет убить тигра, он называет это спортом.
Когда тигр хочет убить его самого, человек называет это кровожадностью.
Разница между преступлением и правосудием ничуть не больше.
Прощайте, Ваша честь.»

Дома её рассказ вызвал на сей раз реакцию неоднозначную. Папа – одобрил.
Мама сказала, что не следовало бесить этого мерзавца ещё раз. Теперь у Рамоны враг – на всю жизнь, он ей этого афоризма не забудет.
Герман опять пришёл в восторг, услышав это.
«Пусть только попробует наложить на неё ещё один штраф! – кричал он по телефону.-- У меня тоже есть хорошие адвокаты! Мы ещё из него вытащим обратно и этот штраф! И дело не в деньгах. Я поговорю завтра с моим адвокатом о возможности подать апелляцию против решения судьи!
(Апелляция не  была подана.
«В зале суда присутствовали в большинстве родственники мерзавцев-насильников, -- объяснил адвокат.-- Для апелляции необходимо собрать несколько судей, которые проведут независимое расследование.  Вызовут свидетелей. Родные Мануэлы, бедной девушки, подвергшейся насилию – в явном меньшинстве. Свидетельство самой Рамоны – не будет принято, ибо она-то и апеллирует. Так что эти мерзавцы докажут, вместе с продажным судьёй, что Рамона действительно оскорбила суд и за проигранную апелляцию ещё и «судебные издержки» надо будет платить!)
 
А Рамона пошла в больницу, в отделение психологичесой реабилитации, навестить бедную жертву.
Чтобы отвлечь девушку, Рамона представила этот эпизод в совершенно комическом духе, не упомянув о штрафе, мол, якобы, только угроза. И, конечно рассказала с юмором о своей встрече с судьёй наедине. Слабая улыбка, впервые слегка появившаяся на бледном лице девушки, была для Рамоны лучшей наградой за её усилия. «Я тебя, Мануэла, когда выйдешь отсюда, обязательно научу технике карате, -- сказала она.-- Тут дело не в силе, а в быстроте удара и его точности. Мы выбьем из этой мрази все их «мужские качества», -- сказала она на прощание..

Через неделю последовал вызов в издательство – первый гонорар за выпущенную книгу  Рамоны весь ушёл на возврат долга. Герман сердился и согласился взять деньги только после угрозы Альберта, что тот вообще никогда больше к нему не обратится за помощью.
Альберт,  -- сказал Герман, -- то, что ты делаешь,  неправильно, это  же первый гонорар Рамоночки, тут уже тебе просто надо быть суеверным! Молодец, талантливая девочка! Пусть оставит его себе! Чтоб не сглазить!
Но Альберт был непреклонен! «Герман, ты нам помог в тяжёлую минуту и это самое важное! Но деньги на нас вроде упали с неба! В банке мы действительно ссуды не брали! Мы тебе благодарны, но держать их у себя не можем! А гонорары, надеемся, будут ещё!»