Вечно молодая

Известно, что великий Наполеон чрезвычайно нежно относился к своим родственникам и свято чтил семейные отношения. Его братья стали королями, а три сестры, «три коронованные куритизанки», как их за глаза называли, также получили высокие титулы. Старшая -  Мария Анна Элиза, стала принцессой Луккской и Пиомбинской, а впридачу - Великой герцогиней Тосканская, хотя была замужем всего лишь за итальянским графом Феликсом Баччиокки. Младшая - Мария-Аннунциата-Каролина, вышла замуж за друга и любимца Наполеона – Мюрата и после его коронации стала королевой Неаполитанской. А вот судьба средней сестры – Полины – оказалась поразительной…

Полина обладала редкой красотой и столь же редким – даже для тех времен – отсутствием каких-либо понятий о морали и благопристойности. Она думала только о себе и собственных удовольствиях, совершенно не считаясь с приличиями. Наполеон, перед которым трепетала вся Европа, не имел на свою своенравную сестру абсолютно никакого влияния. Возможно, именно поэтому он и любил ее больше остальных.
Знавшие Полину, в один голос твердили, что ее красота – безупречна, а все недостатки заключались лишь в характере. Поэт Арно говорил:
“Она являла собой необыкновенное сочетание совершенной телесной красоты и невероятной моральной распущенности. Самое очаровательное создание, которое я когда-либо видел, она в то же время была сама легкомысленность. Она поступала, как школьница”.
Она наслаждалась, передразнивая знаменитостей, любила шутки и грубые развлечения, презирала умные разговоры, особенно когда дело касалось истории, музыки или живописи. Ее культом была ее плоть, и с восхитительной щедростью она лишь немногих воздыхателей лишала возможности разделить с ней плотские наслаждения.
Наполеона это, разумеется, не радовало, его заветной мечтой было подыскать своей красавице-сестре «достойного супруга». Задача была посложнее, чем одержать победу на поле боя: репутация Полины отпугивала потенциальных женихов и даже родство с самим Наполеоном не прельщало. Она флиртовала (если это можно было назвать флиртом) чуть ли не со всеми офицерами наполеоновского Генерального штаба, причем попутно без памяти влюбилась в одного из них -  человека, намного старше ее, да к тому же женатого. Пришлось вмешаться брату.
Шестнадцатилетнюю Полину выдали замуж за двадцатичетырехлетнего генерала Виктора Эммануэля Леклерка, красивого, богатого, слепо обожавшего Наполеона и подражавшего ему во всем. Женитьба на красавице-сестре его кумира стала для него неожиданным счастьем. Через год Полина родила сына, который, к сожалению, умер совсем маленьким.
Вскоре после рождения этого ребенка Наполеон отправил Леклерка и Полину в Вест-Индию. Там, в Карибском море, в отдаленной французской колонии Санто-Доминго, позднее ставшей известной как Гаити, возникли беспорядки. В процветающей тропической колонии, производившей сахар, кофе и хлопок, жили французские плантаторы, черные рабы и мулаты. Задачей Леклерка было восстановить порядок в колонии, где бывший раб, а затем врач и солдат Туссен, провозгласил себя «Бонапартом Санто-Доминго» и губернатором острова.
Двадцатипятитысячный корпус французских солдат во главе с Леклерком в считанные дни восстановил спокойствие в колонии, а самопровозглашенного губернатора под арестом отправили во Францию и навечно заключили в форте Жу. В тюремной камере, преданный всеми и мучимый голодом, он умер в 1803 году.
Полина сопровождала супруга, но отнюдь не по доброй воле. Для нее верность мужу или любому другому мужчине всегда чрезвычайно мало значила, а мысль о том, чтобы покинуть Париж ради какого-то жаркого примитивного очага заразы была просто невыносима.
Она отказалась ехать. Наполеон пришел в ярость, посадил ее на носилки, и под охраной шести гренадеров доставил на корабль Леклерка. Полина тоже пришла в ярость, но… быстро простила брата. Жизнь на Гаити неожиданно ей понравилась. Оказалось, что и здесь она может устраивать вечера и балы и жить точно так, как жила во Франции. Создав у себя «маленький Париж», Полина целиком отдалась удовольствиям и мало интересовалась чем-либо еще.
Тем временем на Гаити Леклерк правил как хозяин частью острова и готовился колонизовать Территорию Луизиана в Америке. Однако тут генерал Леклерк непосредственно столкнулся с грозным врагом: началась эпидемия желтой лихорадки.
Неожиданно для всех (а может, и для себя самой) Полина стала помогать лечить и перевозить больных солдат ее мужа. В конце концов лихорадка свалила и Леклерка. Болезнь оказалась фатальной. Полина находилась неотлучно возле него всю неделю перед его смертью. Сразу же после кончины мужа Полина в приступе жесточайшего горя обрезала свои длинные волосы и накрыла ими тело Леклерка. Затем она велела его набальзамировать и положить в дорогой свинцовый гроб. Все было готово для похорон, и можно было отправляться во Францию. Она сопровождала тело от Гаити до Тулона и затем до Парижа, где и состоялись, как гласила молва, такие пышные похороны, какие мало кто видел.
Вернувшись в Париж и предав земле останки Леклерка, Полина, однако, недолго оплакивала своего мужа. Ее окружали прекрасные мужчины, и Полине захотелось наслаждаться ими — каждым и всеми вместе. Она возобновила тот образ жизни, который вела до замужества. В списке ее любовников числились члены императорской семьи и знаменитости; среди последних был Франсуа Тальма — трагик, один из любимых актеров Наполеона.
И снова, чтобы спасти репутацию своей взбалмошной сестры, если уж не удавалось сохранить ее целомудрие, Наполеон стал подбирать для нее мужа. Вскоре такой кандидат появился в лице принца Камилло Боргезе. Принц оказался очаровательным безмозглым 28-летним итальянским Крезом, недавно унаследовавшим огромное состояние, а также одну из лучших в мире коллекций бриллиантов и набитую произведениями искусства виллу Боргезе в Риме.
Полина была заинтригована. Наполеон санкционировал брак. Наблюдатели, знавшие, что принц Боргезе — полное ничтожество, были в полном недоумении. Вот что сказала о принце Боргезе герцогиня д'Абрантес:
“Отдаваться ему означало не отдаваться никому”.
Полина, по-видимому, решила не обращать внимания на ограниченность принца Боргезе и сосредоточиться на его куда более привлекательной черте — богатстве. Свадьба состоялась 6 ноября 1803 года. На ней присутствовали мать Полины, ее невестка Жозефина и ее братья Жозеф и Луи. Брак дал Полине не только мужа, но и ежегодный доход в 70 тысяч франков, владение частью сокровищ виллы Боргезе в Риме, два экипажа и множество иных материальных выгод.
Не успев стать женой Боргезе, Полина вступила в самый экстравагантный и безнравственный период своей жизни. Она прыгала из постели в постель. Наблюдатели называли ее Мессалиной. Ей требовалось много мужчин, и ей было необходимо постоянно находиться в убеждении, что все они мечтают о ней. Муж взирал на «развлечения» жены с великолепным хладнокровием, точнее, просто не замечал череду любовников. Наполеон категорически запретил даже думать о разводе, а принц был слишком слабохарактерен, чтобы возражать. Он предпочел закрыть глаза на очевидное и не осложнять себе жизнь.
Мало кто из женщин, до или после Полины, жил в такой роскоши и столь чувственной жизнью. У нее было шестьсот платьев, на миллионы франков драгоценностей, и она переезжала с курорта на курорт в экипаже, запряженном шестеркой лошадей. Когда она поселилась в Нейи, Наполеон выделил ей 130 тысяч франков ежемесячно в придачу к итальянскому состоянию, которым она уже владела.
Но главным ее сокровищем была ее красота — смысл и цель ее существования.  Для потомства ее сохранил Антонио Канова, итальянский скульптор, получивший за это титул маркиза Искиа. Совершенно очевидно, что в создании этого произведения участвовали не только руки Кановы, но и его сердце.
Полину Кановы, которая предстает в виде насмешливой, чувственной Венеры, описанной в одном путеводителе как «задумчивая, слегка забавляющаяся», можно увидеть полулежащей на окруженной канатами площадке возле виллы Боргезе в Риме. Кажется, что Полина Кановы принадлежит к временам цезарей. Возможно, у нее чересчур прямой и длинный нос и слишком острый подбородок, но само тело — от изящных шеи и плеч до совершенных груди и бедер — великолепно.
“Вряд ли кто-нибудь осмелится оспаривать ее право на яблоко, которое, говорят, Какова вручил ей, увидев ее без одежды, — отмечала графиня Потоцкая. — Прелестные и поразительно правильные черты лица сочетались у нее с великолепной фигурой, которой — увы! — слишком часто восхищались”.
Готовность Полины позировать обнаженной шокировала многих ее современников. Одна дама спросила ее, как она может все это вытерпеть.
“А почему бы и нет? — ответила Полина. — Было не холодно. В студии топилась печь”.
В отличие от большинства француженок, Полина сделала культ из ванны. Ее наряды были столь откровенны, и ее тело столь часто выставлялось напоказ, что она понимала: чистоплотность необходима. Она купалась каждое утро в ванне, наполненной 20 литрами молока, смешанного с горячей водой. Ежедневно, раздевшись, она приказывала своему юному черному слуге Полю относить себя к ванне и усаживать в молоко с водой. Когда друзья давали ей понять все неприличие демонстрирования негру сокровенных частей тела, Полина отвечала:
“А почему бы и нет? Негр — не мужчина”.
Сидя в ванне, она часто принимала своих поклонников и наслаждалась той оторопью, в которую они впадали при виде ее. Одетая лишь в тонкую сорочку, она в присутствии гостей-мужчин проводила часы, занимаясь прической, румянясь, крася губы и душась духами из роз. Впрочем, в других удовольствиях она себе также не отказывала.
«-А почему бы и нет? – отвечала она на недоуменные вопросы знакомых дам. – Это естественно, а все, что естественно, полезно для здоровья и сохраняет красоту».
Увы, тут она сильно ошибалась. Излишества так истощили ее организм, что родным пришлось вмешаться и вынудить ее ограничиваться хотя бы одним постоянным любовником. Полина остановила свой выбор на Армана Жюля де Канувилля, одном из четырех адъютантов маршала Бертье, наполеоновского начальника штаба Армане Жюле де Каннувилле. Канувилль сделал блестящую военную карьеру и в свои 25 лет был уже полковником.
Любовная связь Полины и Канувилля вскоре стала достоянием широкой публики, поскольку ни он, ни она не делали из нее секрета. Один случай, в частности, заставил смеяться весь Париж. Страдая от зубной боли, Полина вызвала в Нейи дантиста. Приехав в Нейи, дантист увидел там молодого человека, утешающего Полину. Молодой человек умолял Полину вырвать зуб:
“Последние три ночи ты ничего не делала, только кричала, — говорил он ей, — никто из нас обоих не сомкнул глаз. Почему бы не покончить с этим?”.
Полина сопротивлялась до тех пор, пока молодой человек не разрешил дантисту удалить один из его зубов – абсолютно здоровых. Потрясенная этим благородным жестом, она согласилась. Дантист же, вернувшись в Париж, рассказывал всем, что слухи о распущенности императорской сестры совершенно безосновательны:
“На днях я был в Нейи и увидел ее в домашней обстановке, с мужем. Это образцовая пара. Это счастливый брак”.
Дантист был ошеломлен, узнав, что принцу Боргезе запрещено даже показываться в Нейи, и что «счастливый муж» - всего лишь очередной любовник.
Наполеона отнюдь не позабавили откровения дантиста. Канувилль был тут же отослан в составе французских легионов в Россию. Под Москвой он был убит. Полина поплакала над его подарками и письмами и сплела браслет из его волос.
Но вскоре Париж был потрясен ее совершенно неожиданным поступком: когда Наполеона сослали на остров Эльбу, Полина добилась разрешения разделить с ним изгнание. Ее преданность брату, ее готовность разделить с ним его мучения поразили тех, кто хорошо знал Полину. Остальные родственники предпочли затаиться и молчаливо отреклись от компрометирующего, а когда-то блистательного родства.
После Эльбы — а Полина разделила с Наполеоном четыре месяца его изгнания — принц Боргезе, утешившийся с любовницей во Флоренции, набрался храбрости, чтобы возбудить дело о разводе. Полина отчаянно сражалась во время судебного процесса и добилась узаконения раздельного проживания супругов, а также 20 тысяч франков в год, права собственности на палаццо Боргезе и права на свои собственные апартаменты на вилле Боргезе.
Когда ее брачные проблемы разрешились, ей было уже почти 40 лет, и она страдала из-за своего возраста. Она носила десять ниток жемчуга, чтобы скрыть морщины на шее, и приказала отправить в хранилище статую Кановы, для которой послужила моделью, чтобы клеветники не могли “видеть, как внутри меня действует яд”.
Она настойчиво просила британское правительство о разрешении жить с Наполеоном в годы его последней ссылки на уединенном острове Святой Елены. Но в этом ей было категорически отказано. Наполеон умер в одиночестве и Полина горько оплакивала эту потерю.
Теперь она осталась совершенно одна, умирающая от рака. Шесть врачей, лечивших ее, не могли ее утешить. 9 июня 1825 года 45-летняя Полина Бонапарт высказала свою последнюю волю и утвердила завещание; недолго промучившись, она скончалась — с зеркалом в руке.
Ее предсмертное желание состояло в том, чтобы во время похорон ее гроб не открывали. Для тех, кто хочет ее увидеть, сказала она, имеется скульптура Кановы.
Ее желание было удовлетворено. Гроб остался закрытым. Статую Кановы извлекли из хранилища и выставили для всеобщего обозрения.
И Полина Бонапарт снова стала молодой. Такой она и осталась – навсегда.