Судно поднебесья

О, крыша, судно поднебесья!
Ты дороже мне любви,
свободу подарила,
Шумом ветра, в прорезях неописуемых
гигантов-облаков,
Подсвеченных лучами Солнца,
Пробивающихся в реки тела,
Жаждущего хмелящих тяготений!

Готов сейчас броситься в неизвестность,
Кровью, оставляясь у мусорного бака
Или страхом вырастить крылья
И улететь к горизонту, где клочки света
Ещё блестят на ладонях сопок вечных,
а братья позади их,
В сгущающемся тумане вылизывают реку
Ржавее лестниц, язвами торчащими из люка – 
Он общественным долгом скверно тянет вниз
Через узкий, грязный туннель,
Провода, кирпичи и засмоленные решётки
к утопанию в жизни
Вне закона, ближе всех мне; он гласит
тревожным сном и явью строгой –
Чем выше душою ты взлетишь,
слабее тела притяженье,
Иначе, твёрд ногами и рождает наследие,
чувствующий мир, а не размышляющий
В неизбежной уймищи идей...

Смотрите, вон птицы над вышками завода,
ой, одна села на крышу противоположную!
Заберите меня!..
А, нет, самолеты, да и мерзкие, дымные тучи.
Вернусь-ка лучше в дом.

Крики замкнутого сознания заживо хоронят,
Но кто услышит их за исключением врагов,
Завистников гнусных и отчаянных предателей!
Иду на поводу судьбы цивилизации,
мочась на воспалённое талантом эго...

А может быть, взлетим!
Взлетим мыслью, рабы города,
Страны, системы государств,
Земли ничтожной на устах бесконечности...
любви.

У подножья меня дом-тюрьма для 1200 жертв,
И ещё сотня таких – целый концлагерь
Времён холокоста, выжимает гуманно
последние капли жизни свободной!