Признание

             «Милостивый государь, Великолепий Лучезарьевич.
     Могу лишь предположить, какое удивление вызовет в Вас сие послание,
но то, что оно не произведёт  в Вашей груди ни толики волнения,
мне известно доподлинно.
Почему же, Вы спросите, я пишу к Вам?
Я и сама пока не знаю?
И не потому, что жду, как Вы одарите в ответ своим вниманием
и впоследствии наградите взаимностью;
и не то, чтобы надеюсь затмить собой женщин, которых Вы предпочитаете,
являющих собой образец блестящей красоты, ухоженности и дерзкой предприимчивости,
 способных украсить собой любой светский салон,
тем, кто имея тонкий ум, приятную внешность и блестящее образование
отличаются от них ничуть не ценимой Вами тихой преданностью,
умением быть незаметными своей ненавязчивой заботой, не требующей благодарности;
а потому только, что понимаю, как всё это невозможно.
И посему, лелея надежды души моей, пишу письмо это только лишь для того,
чтобы отворить плотину чувств моих, сдерживаемой с такой силой,
что душевное напряжение причиняет мне боль и страдания нестерпимые.
Пусть чувства схлынут и отшумят, оставляя лишь тонкий ручеёк грусти,
струящийся к печальной заводи сожаления и светлых воспоминаний,
незамутнённых бытовыми неурядицами, изменами и скукой.
И потому, я, боясь возможности сбыточности призрачных желаний,
молю Вас не отвечать на письмо, потому что
                Я люблю Вас
                Я люблю Вас
                Я люблю Вас »

                Письмо оказалось не подписанным.
   Сначала этот неожиданный привет из 19 века удивил его и позабавил. Он решил, что это всего лишь невинный розыгрыш.  Пустячок, а приятно. Он даже не стал выяснять, кто автор.
Шли годы. Прошумело сорокалетие, и дни потянулись неспешной, но неотвратимой чередой к пятому десятку. И он, в минуты редкого затишья, всё чаще доставал этот, ещё не успевший пожелтеть листок из архивной коробки, и, представляя смутно неуловимый образ, отдавался чувству лёгкого и светлого сожаления.
    
      Несовпаденье лет, эпох…
      Вдруг имя чьё-то отзовётся,
      Когда души твоей коснётся
      шелест ушедших звуков-слов?