Вещий сон

Уже давно я загорелся целью

Одну историю поведать Вам.

Простою поэтическою трелью,

А далеко не словом милых дам.

 

I

 

В одном прелестном городишке,

Где люд живет довольно просто,

Где всюду бегают детишки.

Довольно маленького роста

Старик по городу шагал

(Таких я раньше не видал).

 

Он был похож на горца, с виду:

В лохмотьях, с длинной бородой,

Лицо пронизано обидой,

Глаза светились добротой.

Он, сникнув головой своей

Среди рыбацких шел сетей.

Его окликнул я тот час:

- Эй, старец, погоди немного!

(Он шел, не поднимая глаз)

- Куда бредешь? Какой дорогой?

Прошу тебя, постой, постой,

Поговори чуть-чуть со мной!

Он вскинул на меня свой взор,

И тихим голосом сказал:

- Ничтожным будет разговор.

Ты глуп, а я довольно стар.

А, ты поэт – глаза горят,

Как я, лет семьдесят назад…

А между тем уж вечерело,

На запад солнце понеслось,

Воронья стая пролетела,

У старика пропала злость.

И мы, покорные луне,

Пошли тихонечко ко мне.

 

II

 

Я жил в просторном светлом доме,

С прекрасным видом из окон.

Стоял он на высоком склоне,

Как ветрам северным заслон.

Хозяйке ренту я платил,

И в общем-то не плохо жил.

Побелка сыпалась со стенок,

Роскошной мебель не была,

И в потолках годов оттенок

Довольно яростно пылал.

Лишь только дверь я отворил,

Старик все сразу оценил.

Стерев решетку возрастную,

Он сразу начал разговор,

И вспоминая жизнь былую,

Он стал клеймить страны позор.

Словами сердце пронимал,

Я с радостью ему внимал.

Мы говорили о стихах,

О свете звезд – ночных светил,

И ощутив вдруг мыслей крах,

Я сразу же его спросил:

- Старик, ты много повидал,

Ну а любовь ты испытал?

Взглянул он на меня с испугом,

Слегка приморщив нос и лоб,

И мне сказал: - Юнец, будь другом,

Не вспоминай того, что в гроб

Уже давно я положил,

Из-за чего страдая жил…

Хотя к чему скрывать мне это,

Кому еще я расскажу,

Как дорожил я теплым летом,

Каким и ныне дорожу.

Теперь уж много лет прошло,

И сердце свой покой нашло.

 

III

 

Тогда мне было восемнадцать,

Я жил одною лишь мечтой,

От жизни я не ждал сенсаций,

С наукой сплелся разум мой.

И я, стремясь узнать страну,

В деревню двинулся одну.

Там жил мо дед – Максим Кабанов,

Он древний род свой восхвалял

Великих белорусских панов,

И всю деревню забавлял

Своими пошлыми словами,

Какие мы забыли с вами.

А в общем был он славный малый,

Хотя частенько выпивал.

В трактирах был он гость бывалый,

Кухарку часто он ругал,

Потом же с ней в любовь играл,

И вечерами соблазнял…

Да, извини, я не назвался!

Владимир Зуев пред тобой.

Я уж давно не забавлялся

Рассказом юности былой,

И всех моих воспоминаний,

Боюсь, не передать словами…

Когда же я к нему явился,

Меня с восторгом он встречал,

И в тот же вечер вновь напился,

И крепко до утра проспал.

Храпел и говорил во сне,

С какой-то девкой о луне.

Наутро, встав с больной главой,

Решил собрать гостей на вечер.

Мне чай он заварил с травой,

И стал толкать хмельные речи,

О том, деревня как живет,

И как прекрасен здесь народ.

День пролетел с незримой силой,

Как нынче самолет летит.

Укрылось солнышко под ивой…

Но… кто-то в далеке кричит.

В окно я тут же посмотрел,

И перед видом обомлел.

На перевале, пол деревни

До хаты нашей держат путь.

Да, дед сошел с ума мой, верно,

И колесом расправив грудь

Встречал своих гостей желанных,

Хоть приглашенных, но не званных.

 

IV

 

- Входите, гости дорогие,-

Мой дед с улыбкой говорил,

И комплименты золотые

Всем дамам с радостью дарил.

Мужчинам водку предлагал,

На стол вечерню накрывал.

Лишь только сели все за стол,

По первой стопочке приняли,

Как развязался разговор,

В каком невесту мне искали.

И без нужды в моем согласье,

Меня женили в одночасье…

А я меж тем сидел и думал,

Как все же глуп народ Руси.

Когда кума толкала кума,

А дед максим трепал усы,

Я понял, здесь не место мне,

Да и послал все к сатане.

Пошел, улегся на кровать,

Покинув шумное веселье.

Решил с дороги я поспать

В роскошной мягенькой постели.

Среди золоченных икон

Чудесный мне приснился сон.

 

V Сон Зуева

 

У речки шумной и блестящей

Сижу один я в тишине,

И дали вечности томящей

В мечтах являются ко мне:

Я вижу долгие дороги,

И в них сокрытые тревоги.

И вдруг, под шум речной воды,

Я ощутил прикосновенье,

И не посмев поднять главы,

Сидел в глубоком изумленье.

А в отражении речном

Стояла девушка молчком.

Она была прелестной самой,

В ее глазах я утопал.

Я понял: нет прекрасней дамы,

И о любви ей рассказал…

Она лукаво улыбалась,

И в чем-то, видно, сомневалась.

Ее просил назвать я имя,

Но не ответила она,

И благородия во имя,

Укрылась в темноте одна.

Я, сидя, долго в даль глядел

И вновь узреть ее хотел…

Но вот уж утро наступило,

Меня толкает дед Максим.

И солнце землю осветило,

Я ж был разочарован им.

Я в первый раз в своей судьбе

Не рад был солнцу и себе.

 

VI

 

С утра мой дед чуть утомился:

За раз убрав три бутыля,

И снова в спячку завалился,

Забыв, что должен три рубля

Соседу, Ваське-забияке,

С которым раз сошелся в драке.

А я, страдающий от скуки,

Решил деревню обойти.

И вопреки своей науке

Из сна красавицу найти.

Недаром кельтские сыны

Твердили: «Сбудутся все сны!»…

Я шел среди домов прелестных,

Среди заброшенных дворов.

Светил мне ясно диск небесный,

Под звон мужицких топоров.

Я знал, напрасным был мой путь,

И от того съедала грусть.

Бродил я долго и упрямо,

Надеждой странной одержим,

И вдруг услышал, где-то рядом,

Речушка быстрая бежит.

И шум простой речной водицы

Напомнил образ той девицы.

И от волненья, налегке,

От странных мыслей опьяненный,

Я мигом побежал к реке,

Мечтою светлой окрыленный,

Я думал вновь ее там встречу

Юнцовским разумом беспечным.

Но был рекой разочарован,

Я никого там не нашел,

Был грустью дьявольской окован,

И молча, в дедов дом пошел.

Я был убит незнамо чем,

Зачем пошел туда, зачем?

 

VII

 

Дойдя до дедовой халупы,

Хотел покончить жизнь свою…

Да, был юнцом довольно глупым,

Себя я видел уж в раю.

Я видел траур похоронный,

И гроб, землей утяжеленный.

Но в дом зашел, и от испуга

Я чуть штаны не уронил,

Моя желанная подруга

Стояла, молча, у стены.

Я думал – это сновиденье

И в обморок упал в мгновенье…

Лишь только в чувства я пришел,

Как стал просить у всех прощенья,

Но только взгляд ее нашел,

Остолбенел я в изумленье…

Освободив от взгляда плена,

Она сказала: - Я – Елена.

Я потерялся в объясненьях,

Не смог назваться ей в тот час,

Но дед мой – вот мое спасенье

Ответил ей без приукрас:

- Мой внук Володька-ясный свет,-

Потом с насмешкой: - он поэт!..

Я утопал в ее глазах,

И сильно радовался встрече,

Умел я думать лишь в стихах,

Давно я не был столь беспечным…

Она была в недоуменье,

И мне сказала в то ж мгновенье:

- Отец мой, Юрий Комиссаров…

Мы по соседству тут живем...
А нынче от больших пожаров…

Ах, Боже правый, я о чем?..

В глазах ее я страх увидел,

И сам себя возненавидел…

Но вдруг, язык мой развязался,

И в голове улажен хлам,

И я вопросами задался:

- С какою целью все же к нам?

- Я… познакомиться хотела…

Елена на глазах робела…

 

VIII

 

… Мы с ней болтали до утра

О пустяках и о проблемах…

Она сказала: - Мне пора!

- Прощайте, милая Елена.

Она ушла, но на прощанье

Сказала хитро: - До свиданья.

Я был тогда счастливым самым,

Был рад и небу и земле,

Себя не чувствовал я слабым,

Был от любви навеселе…

И в новорожденных проблемах,

Писал одно лишь имя – Лена…

Мы с ней встречались каждый день,

Гуляли, без причин смеялись.

И так любили дуба тень,

Где с ней украдкой целовались…

Но… вот за что себя корю –

Я не посмел сказать «люблю»…

 

IX

 

Шли годы, время все меняло,

Но было жаль лишь одного,

Того, что та любовь пропала,

Ну а другой уж не дано…

Не для кого уже не ново,

Что жизнь меняют лишь три слова.

А тот, другой, сумел быстрее

Слова те тихо ей сказать…

Теперь тепло меня не греет,

И в холод мне не замерзать.

Я стал бездушным стариком,

А в сердце ненависти ком.

Ну а тебе, мой друг-поэт,

Без всякой ярости и лжи,

Хочу такой я дать совет –

Что есть на сердце, то скажи!..

Ну ладно, хватит уж болтать,

Я очень стар и лягу спать.

 

X

 

Старик уснул, а я в раздумьях

Сидел до самого утра:

Любить друг друга до безумья…

Расстаться… Может жизнь-игра?

Кто не успел – тот опоздал,

Кто опоздал – тот проиграл…

А может это все не верно,

Что жизнь – игра, любовь – борьба…

Всему виною ведь наверно

Судьба – разлучница судьба;

Лишь ей решать, как дальше жить,

Кому страдать, кому любить…

 

Ну вот и все, конец поэме.

Я рассказал вам все, что знал:

О милой девушке Елене,

О том, как старец мой страдал,

Теперь конец моим словам,

А дальше – рассуждать уж вам.