Август

Тремя перстами горькой полыни
благославил я Софию: "Софья!
от мук зарекаю тебя отныне...
отныне и присно, во веки веков я!"

И будто на сцене, в вечернюю благость
душа, переполнившись, вылилась. Каждой
травинкой мой очарованный август
внимал, терзаем духовною жаждой.

В "партере", где шляпки лопушьего фетра
оцепенели: "какая драма!",
зарукоплескала с порывом ветра
одна экзальтированная дама

в рябиновой бижутерии: "прелесть!"
Сгустились краски в "душном зале",
по ярусу крон - шум, шёпот, шелест,
в "ложе" с цветами на цыпочки встали.

"Смычки" из "оркестровой ямы"
выныривали... И тонули снова.
Ломался ритм: дактили, ямбы...
Слово опережало слово!

И некто - "мантией" скрыт пунцовой -
незрячей рукой горизонт нащупал,
и свечи погасли... И сумрак свинцовый
накрыл этот древний мраморный "купол".

И всё обезумело! Всё - в сметенье!
И фимиам благовонных "светилен"
с пылью смешался, и грозные тени
легли на "помост" изумрудный... Субтилен -

истёк я кульминационною "раной".
Заряженный воздух достиг апогея.
И, захлебнувшись в духовном "сопрано",
я пал на колени. ...Уран и Гея

метали молнии слева и справа,
"туники" свои разрывая на ленты.
Но - пауза... Гром (восторженно):"Браво!"
И... ливень! (Овация! Аплодисменты!)