Новые стихотворения - 2

В нотную грамоту влить купороса,
( тлеет почти до бычка папироса,
пахнут фальцетом листы),
Галочье кружево долбит стакатто,
Так, что под ветром бледнеет сфумато,
Корчится клок бересты,

Горсточка плачущей синей отравы,
Спи, Ярославна – не будет халявы
Новым хазарам – хана –
Высохли плавни до глины в разводах,
Мачо оставил детей в эпизодах,
Выпито море до дна,

Выше – небесного дрейфа провалы,
Очеловечившись, вымерли галлы -
До лягушачьей икры,
Вот и волнуются точки, цветочки,
Перебивают рассвет молоточки,
Портят картину миры

Босха ль, Франциско, Дали – до Аллана,
Разуму с музыкой сладить желанно,
Да ядовита струна –
Свесилась птичьей дурной перекличкой,
Выткалась в воздухе вянущей вичкой,
В синем проклюнулась хна,

Просятся наземь с небес переходы,
Видимо – выпили горькую своды -
В крик, а затем каменеть,
Тянется пепел, доел сердцевину,
Камень опять превращается в глину,
Ржавчина – в долгую медь.

Весь твой полёт – это вичка в пространстве,
Поиск хазар в опрокинутом ханстве,
Женщины спящей тоска,
Вот она видит – ты кружишь по птичьи,
Льёшь купорос и поёшь о величье
Жизни, любви, пустячка...

...

Поэзия – всего лишь горсть песка,
И время, слово в пыль перетирая,
Припрячет для последнего броска
Не вздох любви, донёсшийся из рая,

Но выдох, словно ждали под водой,
Когда истает пропастью цунами,
И лёгкие сминаются, как знамя,
Пока бегут столетья чередой,

Внизу истёртой азбуки не счесть,
Вверху – самум, недостижима влага,
Творение – не магия, но месть
Ушедшего на дно архипелага,

Ждёт каббала, меняется и цзин,
Таро развоплощает стратегему,
Мы вновь и вновь доказываем лемму,
Используя язык родных осин...

...

Азовский лиман

ступать по плавкому асфальту,
по раскалённому песку,
сминать ракушечника смальту,
на плоскодонке плыть к мыску

по камышовому лиману,
и вдруг – темнеет глубина,
нырнёшь – и не достигнешь дна,
поверхность в травах, что поляна -

коснётся рыба ли хвостом,
зацепит стеблем и листом –
пугаешься – и вверх, к жаре,
на голубое в янтаре...

...
Сергею Александровскому

Свет до меня доберётся к ночи –
Видимо, где-то звезда хлопочет,
Требуя эксклюзив,
Мантия крыльев гудит тромбоном,
Притчи припахивают Страбоном -
Память, что абразив,

Вот и сочится смолой сквозь поры,
Над горизонтом безумьем горы,
Пропастью – лик луны,
Что отразилось – ушло овалом,
Начал Аидом – прижился в малом,
Окаменели сны.

Крепко ли пахнет бездымный порох? –
Жизнь выдыхается в разговорах,
Кухонном лжёт чаду –
Так ли чиста твоя речь, парниша,
Всё ожидаешь знаменья свыше? –
«Я ничего не жду». –

Ясно – понятно – уже дождался,
С чёрною меткою сбился с галса,
Тетис сожгла компас,
Дно оказалось родным и близким,
Свет отражается василиском,
Как плащаницей Спас.

Скоро ли в гору, и дальше – в Лету –
Как Соловьёв обращался к Фету? –
«Красен на телеса!» -
Телом обилен, да тонок зевом,
Было овалом, а стало – древом,
Вкруг обвилась лиса –

Так семихвоста, что зазвездило,
Позеленеем от хлорофилла -
С выдохом загудим -
Дудочкой, точно трубой подзорной,
Преображённой в рожок валторной
Память истает в дым.

...

Любовь с налётом ностальгии –
Не жди взаимности – беги и –
Сентиментальности забудь,
С небес сползает позолота,
Прядёт обыденное Клото,
Из обрези слагая путь. -

Стезя крива и узловата,
В стране, где брат пошёл на брата -
На обелиске обелиск,
И мы – лишь тени друг для друга,
Меж них возникла Кали-Юга,
Селена искривила диск –

Должно, к разлуке, навсегда ли? –
Меня преследуют детали -
Духов легчайший аромат,
Закладка в позабытой книжке...
И ночью времени в излишке
Понять, что я – не дипломат. -

Любитель пения немого,
Глухого звука горлового,
Бессонницы и тишины,
Опять выныриваю в зиму -
Ну вот и мы неповторимы,
Иль повторенья лишены...

И почерк мой – такой же детский,
И так же, сидя по-турецки,
Могу тянуть протяжный «омм»,
Могу смотреть на фотоснимок,
Где – ни заколок-невидимок,
Ни человека за углом...

Хотя он там – а я – снаружи,
И горло стягивает туже,
И замираешь, не дыша... -

..У девочки – твоя походка -
Могла бы стать четвёртой лодка -
Для переправы – ни гроша.
...

К русской речи

I

Мы говорим на смеси языков –
Хазарского, остатков ханты – манси,
С добавками из глубины веков –
Языческими – в городском романсе

Вся эта взвесь солодкою сластит,
А в современной прозе жжёт, как заумь,
И выглядит, как пьяный трансвестит,
Смывающий косметику под «Аум».

Но та же речь естественна, как вдох,
Когда ты, разговаривая с другом,
Вдруг понимаешь – слово – это бог,
И смотришь на мгновения с испугом.

Скажи – и несказанное пойми,
Пусть образность случайна и условна,
Речь яблоком возникла меж людьми,
И катится – где лобно или ровно.

II

Любая письменность мертва,
И начиналась с эпитафий,
Исчезнут меря и мордва,
Скрижали пасынков Кадаффи -

Пусть мёртвый сохранит язык
Историю звучащей речи,
Как неочищенный ястык,
Перевирая и калеча.

О чём печалиться живым? –
Мне интонации дороже
Шагреневого скрипа кожи,

Душа проблемам мировым
Не уделяет ни минуты,
Ей письменность – глоток цикуты.

III

Эмоции не обойти
Вербализацию желанья,
Встают предлоги на пути,
И речь, что слепок мирозданья,
Красна смещением светил,
Сбегание неудержимо,
И, если бог нас отпустил –
То в виде пара или дыма.

И ни кругами по воде,
Разводами на пергамине,
Мы не останемся нигде -
Слова, звучащие в пустыне.

Что уцелеет, как песок,
Как убегающее эхо,
Как звонкий детский голосок? –
Не речь, но отголосок смеха...

Воспоминанием согрет,
Читаю письменность чужую,
И музыкой, что кифаред,
Наполнив знаки, оживу я...

...

Напрасно пристально вниманье –
Несовершенны чудеса,
Необязательны желанья,
Несовместимы полюса –

И ночь – сторонний наблюдатель -
Не замечает, что Создатель
Нас перепутал в полутьме –
Не пополам разбил – в осколки,
Как будто, пыль сметая с полки,
Умножил сущности в уме.

И я смотрю, не узнавая,
Как ось крошится мировая,
Ломается обсидиан...
Ни совпадений, ни попыток –
Вкусив забвения напиток,
Переплываю океан

Своей судьбы – и берег близко,
И маяка от обелиска
В белесой мгле – не отличу,
И внутренний огонь всё глуше,
Осколками остались души,
Я наблюдаю – и молчу.

...

Огни на клотике, на юте –
Борей нагнал зелёной мути
И замер посреди болот -
Один из способов прощанья,
Здесь дурно пахнут обещанья,
Теряет почву эхолот.

На выбор – серо – или буро,
До камня задубела шкура,
Кругом бессмертники цветут,
Чернильных пятен шевеленье,
Унылой музыки явленье,
Осота пакостный батут.

Издалека – под парусами
Кораблик полон голосами,
Чудно сверкает, тянет грот,
Чем ближе – тем тревожней сказка,
И небеса над мачтой – маска,
И бездну переходим вброд.

Не мелко ли? – далековато,
Как будто набухает вата,
И слух откажется вот-вот
От пылкой осени, от встречи,
От пониманья русской речи,
В которой больше не живёт. –

Молчание – не речь – изнанка,
И медленно из полустанка
Преображается  в покой,
И тонет там же – в отраженье,
Сменив любви воображенье
На соль из азбуки морской,

Рассыпанной по междуречью,
И я привычку человечью –
Окрашивать под свой настрой
То лес, то море, то болото –
Заброшу всплеском эхолота,
Перенасытившись игрой.

...

Сегодня пасмурна Селена -
Прохладна для амурных дел,
Юнец, с энергией Овена,
В гостях, увы – пересидел,
Перегорел? – да ни на столько! –
Но – мелкая досталась ролька –
Изображать громоотвод -
Перепадёт с чужих щедрот
Улыбка, лёгкое касанье,
А дальше... – прочь, воспоминанье! –
Путь ниоткуда – никуда,
Погасла Шератан-звезда.

...

Дурная мифология

Собачий сын не вырастет сурком,
Не угодит под нож потомок куры,
Коль скотный двор, естественный местком,
Как дани, не востребует натуры.

Для кролика у клевера пыльца,
Для ужика – пинджаки с карманами,
Корову придавило слеганца
Пришедшее позавтракать цунами,

И грезит под давлением пузырь,
И в нём переливается медуза,
Стрекало разрабатывая вширь,
Подводную горячку сухогруза.

Лилово всё, не катит фиолет,
От суслика до грифа по цепочке,
И ряженый, как цуг, кабриолет
Желтеет сквозь отравленные почки.

И пахнет псиной, прелостью сапог,
Казарменным уютом общепита,
Но – не дыши, и за один хлопок
Волшебно переменится финита –

Ты выйдешь в горы под собачий лай,
Что оборотень, выкинешь коленце –
Как некогда под Троей Менелай,
Заделавши пророчице младенца.