22 июня

Дождь ждал,
пока я просыпался -
пил чай,
с собакой собирался
пойти на улицу гулять,
стихи кропал...
Он
не дождался -
стеною встал,
весь небосклон
им в сито с влагой
превращён.
Не надо было долго спать,
сам виноват,
но что за благо
у дождевой
стены стоять
и знать,
что дом мой -
не бумага,
и свежестью дождя дышать...
Дождь быстро вышел -
проливной,
вспугнув прохожих не на шутку,
ещё стучит по козырькам
водой,
скопившейся на крыше,
лишь след его, сам
дождь к горам,
к степям
направился, он чутко
отреагировал на зной,
в котором без дождя так
жутко...
Бриз горный дышит
грудью крон,
которых только небо выше
в проёме взгляда...
Бирюза
и перламутр, и тёмный дым, и нежно-белые просветы
над головою:
Бог мой рядом,
как
дождь, омывший мир,
живой...
Я наг
и сир
без представленья
переселенья
в то, что есть.
Я - зноя летнего томленье,
в канун войны былой гроза...
Со мною
всех погибших тени,
что ни дождинка - то слеза
всех подвигов и преступлений.
Я - платья ситцевого запах,
пот
над захватами болот -
у пепла Бухенвальда в лапах...
Я - свет, что мукой
не прейдёт...
Я - братства СУЩЕГО порука,
заложник вечности
в плену
у тлена,
что лишь вдохновеньем,
от Бога данным,
обману...
Я - Богородская полынь
России в сердце Казахстана,
сердца целить я не устану
смиреньем
средь пустынь
гордынь...
Как всё изменчиво и зыбко,
лишь в горнем -
перемены нет...
Я - череда казённых лет,
я - рост поэзии упорный.
Как родничок сквозь камень горный,
строка моя глядит на свет
закона Божьего
примет,
что видимы сакральной
дрожью...
Когда я слышу "Гениально!",
становится мне грустно вдруг
пред самой доброю улыбкой -
стихов моих
реальный
друг
не слышит их
во всей глобальной
и широте,
и высоте,
непониманья на кресте
распят я, как любой
другой
большой поэт,
и в этом -
благо -
так превращается бумага
в плывущий мерно облаками метаморфоз небесных строй...
Вернулся дождь,
вновь - проливной ,
промок до нитки, и собаке по мостовой
почти что плыть
пришлось,
я, вымокший насквозь,
не устаю благодарить
мне данной жизни наважденье,
её счастливое движенье:
во мне самом - земная ось,
я всей Вселенной отраженье,
когда я помню ржавый
гвоздь
немыслимого воскрешенья
из мёртвых силою беды,
мной с целым миром разделённой,
границы эр и регионов
любовью вечной
сметены,
я наделён
ей кровной
речью,
за мною - воинство имён
бессмертных...
Все мои удачи -
заслуга вовсе не моя,
я -
отголосок бытия,
не мной решённая задача...
Вся ЧЕЛОВЕЧНОСТЬ
мне - края
родные,
ощущаю это
всей памятью, идущей Летой,
как Иисус шёл Мёртвым морем, не зная гибели своей.
Я - вече
всех былых дождей
на радостной грядущей встрече
очеловеченных идей,
такую карту смерти нечем
крыть,
"крыток" пытки
и тоска
мерцанием восстали млечным
у родникового виска
строки неровной,
как край бритвы,
вскрывавшей вены
в стенах
злых,
ключ Иппокрены
не затих
в моих прозреньях
сокровенных,
рождённых свыше
откровеньем...
Я - пробужденье
МАЛЫХ СИХ,
тяжёлым сном,
увы, уснувших,
я их фантазий детских сонм...
Людское всё меня колышет,
оно моей рукою пишет
стихи в тетрадь...
Бездомным дом -
расслышанная благодать...
Я должен точно передать
лишь то, что вроде бы случайно,
как дождь, -
вдруг накрывает тайной,
чтоб славой Господу звучать,
в которой и народов
вождь -
ничто, никак
во тьме убогой.
Без обивания порогов церковных я сжигаю мрак
молитвою простой и строгой
за дверью
дома моего...
Во что я верю?! -
В своего
ВСЕЧЕЛОВЕЧЕСКОГО Бога,
с ЖИВЫМ присутствием Его
на всех
мной пройденных
дорогах...