Неправедный сон

Плохо это: хоть и цветет сирень, хоть и дурманит она воздух своим дыханием, а заснуть в эти пьяные вечера трудно. Будь ты хоть семь лет на пенсии. И не то, чтоб не умаялся за день – возраст дает о себе знать, и к вечеру нарастает вязкая усталость. А как до подушки голову донесешь – так и бежит от тебя сон.

Павел Семенович уже  раза три выключал и включал телевизор и пялился в него, пытаясь угадать, кто же из участников очередного дуэльного диспута станет победителем, и скандальное шоу про нянек-садисток до конца досмотрел, и в конкурсе «Кто дальше плюнет» со знанием дела поболел… Победителю турнира выдали ящик мятной ароматизированной жвачки.
Участники очередного авторитетного форума на канале «Культура» сравнивали достоинства одноразовых памперсов, а Семеныч, клюя носом, все звал и звал сон. Но тот, как назло, не шел. Страшно  даже коснуться щекой  подушки, уже нагретой многими безуспешными попытками прилечь.

Выключив телевизор и свет в очередной раз, Семеныч все-таки лег. С улицы доносились голоса гуляющей молодежи. И в тот момент, когда дрема стала застилать усталый мозг, до чуткого бессонного уха донеслось:

-Валька! Ну, Валька же! – И нежный девичий голосок, скорее даже не произнес, а пропел округлое матерное ругательство…

Девица явно таяла, и все ее возмущение было только игрой.
- Что ты меня динамишь, дура…

Мужской голос был задышливым и грубым. Мужчина явно, за разговором, делал что-то трудное, такое, что требовало вдумчивости и физической силы…

-То ли он ее на руках тащит? – Злобно подумал Семеныч и проснулся в очередной раз. Голоса доносились снизу, со двора. Там, прямо напротив Семенычева окна, была скамейка.
-Сядут сейчас, щенки! – злобно подумал пенсионер и – тоже, сел на кровати, громко заскрипев пружинами.

А они и точно – разместились прямо под окнами.
-Гады! Только засыпать начал…
Со двора донеслись какие-то шлепки, пыхтение и возня.
-Ой, Валька!
Голос девицы стал утробным и хрипловатым.

На противоположном конце двора проснулась сигнализация машины, заглушив девичьи стоны. Кто-то, видать, позарился на дворники или обувку припаркованного транспортного средства.
Потом сирена замолкла. Опять стала слышна возня под окном.

-Нет. Так дело не пойдет. Но – как их унять?
Позавчера Семеныч урезонивал выпивох на этой же скамейке. И  получил строгое матерное предупреждение:
-Ты, плесень старая, хлебало закрой! А то сейчас в комнате много стекла будет!
И вся подлость ситуации была в том, что до его третьего этажа докинуть пустую бутылку – не проблема. Вот тебе и стекло на полу. А ментов, как обычно, не дозовешься – пока еще приедут… Только одни оконные осколки и обглядят.

На цыпочках, чтобы не скрипеть половицами, страдалец подошел к окну и приник к полуоткрытой из-за духоты створке. Сидят, блудники… И парень, вроде как, девке юбку задирает. В мутной летней ночи (глаза уже притерпелись к темноте) сероватым пятном светилось оголенное девичье бедро. Парня не разглядеть – да и сидел он, повернувшись к девице, деловито сопя. Даже здесь, на третьем этаже слышно было дыхание…

Что же делать-то? Что делать?

Облокотившись на подоконник, Семеныч почувствовал под рукой какое-то неудобство. Пощупал… Проволочная рогулька, с примотанной к ней авиамодельной резинкой. Видать внук оставил, когда гостил… Он вчера сидел на подоконнике и пулял из этой приспособы по листьям, со скуки…

Не дыша от волнения, пенсионер взял рогатку, нащупал тут же, под локтем проволочную гнутую пульку… оттянул резину до самого уха. Тщательно прицелился. Внуков снаряд ушел в цель без промаха.

От такой резкой боли человек не кричит сразу – он сперва вдохнет воздух, громко и со всхлипом.

И когда со скамейки донеслись девичьи визгливые и рыдающие матерки, когда девица обозвала парня сволочью и садистом,  могучим ударом сбросила его на газон, в душу и сердце бедного пенсионера втекла мягкая каникулярная беззаботность: теперь можно и поспать.

Пускай сами разбираются, кто кого щипнул… А нам – на боковую.