Сон?

Мы идем по какой-то из Парковых: сколько их там - и не помню, то ли пять, то ли двадцать; на каждом углу - май, и цветы, и сирень... и вроде пока не жарко, я ломаю
хлеб голубям,
говорю:

- Знаешь, папа, здорово, что мы снова гуляем вместе, у меня даже, кажется, что-то внутри ликует. Я теперь ведь пишу стихи и пою песни, ты скажи, ты привыкнешь ли видеть меня такую? Я тебя не встречала так давно, что уже и не помню, как же ты улыбался, когда что-то хотел рассказать; знаю только, что у меня не твои волосы, но твои пальцы, а еще, если честно - твои, несомненно, глаза.

- Знаешь, папа, улицы здесь все такие длинные, наверху светит Солнце, и тени скользят по лицу. И Редьярд Киплинг - писал обращение к сыну, ну а я напишу - здорово, правда? - к отцу. У меня здесь все хорошо, и опять весна - значит, шансы на нисхождение будут равны нулю; я все так же порой не могу отличить реальность от сна и, ты веришь ли, в этот раз точно кого-то люблю.

- Знаешь, папа, так странно (и этого я не скрою) - может, это ход времени стал вдруг совсем безумен? - Только я не пойму, почему же ты здесь, со мною, - ты ведь лет уже пять, кажется, как - умер...

И отец улыбается, гладит мою голову, говорит полушепотом: "Знаешь ли, мой свет, ты права была - и действительно так здорово, я ведь этих мгновений ждал целых пять лет. Там у нас очень скучно, и все одного ждут; я давно не видал светлой, как у тебя, весны. А сегодня, как только тебе удалось заснуть, то я сразу - к тебе в сны".

Солнце красным сочится, а небо исходит синим, мимолетно касается ветром незвонких клавиш. И отец произносит без всяких на то усилий:
- Знаешь, дочь, я хотел ведь всегда быть таким - сильным...
...просыпайся скорее, а то,
я боюсь,
опоздаешь.


11.09.2009.