Каюсь, тоже

Спозаранку молитвою славлю Создателя,
Подарившего миру счастливый проект:
В России же плюнь - попадешь в писателя,
А романов не пишет - значит точно поэт.

В твердой поступи созидательной
Нас ни  в жизнь никому не догнать
Покуда в стране воров и мечтателей,
Глаголы рифмует каждая бл*дь.

В поэтах у нас всякой твари по паре -
Ямбами строчат, хореями сучат:
И, явно кастетом отмеченный, парень
И шалая тетка в юбчонке от Гуччи.

Голосом нежного падэдэраста
Бога заснувшего дразнит эстет,
В ответ матерком, с похмелья хрипастым,
Ему подвывает гражданский поэт.
               
А какие же с Музой могут быть нежности,
Если так распирает, что нечем дышать,
И девке фертильной прямо в промежность
В творческих муках рвётся душа.

Готов перед миром я честно покаяться
(По прошествии долгих беспамятных лет),
Что рифмой и сам от безделья стал маяться,
Осознав, что я тоже российский поэт.

Вдохновение наше - бездонная скука,
Копейкой отлитая в каждой строке,
Где рифма скулит, как голодная сука,
Прижавшись к поэта блудливой руке.

Как баннеры, что над Тверской растянуты,
Над туземным наречием мы изгаляемся,
Не ведая сраму, от дерзости пьяные,
Прилюдно грешим и сомнительно каемся.

По ветру летим с ощущением отчетливым,
Ничтожности нами так прожитых лет,
Не ведая сами, за что же мы прокляты
Заразной болезнью "бездарный поэт".

Пустыми ночами, кто с кофе, кто с чаем,
Надеждой прекрасной обманчиво движимы,
Все сочиняем и сочиняем, утра не замечая,
Но над исписанным не умираем - как чернокнижники.

И всё понимаем - что писать нам не надо,
Не стоит дерзать в ряд с великими встать,
Что стыдно быть частью бесплодного стада,
Но как же заставить себя не писать?