Смена настроения

Рано утром с опаской смотрю в окно. Низкое свинцовое небо, грязный осевший снег. Бесцветье! Ы-ы-ы... Надо что-то с ним делать! А что? Как противостоять этой угнетающей серости?

Через силу, без удовольствия выволакиваю себя на улицу - собачку выгулять. Осматриваюсь придирчиво. Черные влажные деревья у обочины сцепились ветвями как руками, всем своим видом подсказывая выход. Их четкие силуэты наполнены силой противостояния этому жуткому безрадостью, этим тусклым размытым цветам.

Резвая миниатюрная синичка размером с десятирублевую монету радостно вертится на ветке липы и верещит с такой силой, что звон легко достигает верхних этажей нашего сонного дома. "Наш человек", - думаю я про синичку.

Мимо проходят пожилые дворники, видимо муж и жена. Ссутулившиеся и уставшие, тяжелой поступью возвращаются с утренней уборки. В радостных оранжевых жилетах с метелками и ведрами, идут, по-домашнему беседуя друг с другом, взглядывают друг на друга добрыми глазами. И видно, что их связывает нечто большее, чем их нелегкая работа. Влюбленные.

Чуть погодя следом - два юных создания, стройные, легкие - пролетели мимо, держась за руки. Было похоже, будто за пожилой четой по пятам следует их воспоминание о молодости.

По дороге пронесся фургон из "Ночного дозора", обсыпанный за ночь рыхлым снежком. Снежок этот от движения машины и ветра слетал с крыши фургона, вихрясь и угрожая затянуть меня в Сумерки. Ух, ты! Мороз пробежал по спине, так похоже на кадры из фильма.

И, наверное, он меня все-таки куда-то затянул! Я все вокруг увидела другими глазами. Я теперь знаю, чтО противостоит этой серости! Яркий цвет, звонкая песня и настоящая любовь.

Поднимаюсь домой. Достаю свои любимые оранжевые перчатки, оранжевый шарфик и оранжевые колготы. В голове крутится смешная песенка: "Паглижу я на тибе-е - на тибе сиренева руба-а-ха-а!"

Выхожу снова на серый тротуар, пристально вглядываюсь в окружающий мир. Нет, меня уже не собьешь! Я уже не ощущаю безрадостья и не вижу бесцветья. Мне уже хорошо. И вижу в конце улицы великолепную группу дворников, человек шесть, медленных и степенных, с санками и инвентарем, возвращающихся с работы. И что-то такое родное, близкое вижу я в них. Что? Ах, да! Оранжевые жилеты. "Паглижу я на тибе-е - на тибе аранжевы колготки-и!"

Покой и радость вошли  в мою душу. Я люблю вас! "Господи, - сказала я Богу, - я люблю их всех!"