Человечек...

Человечек
из семи мазков
цвета слоновой кости
прямоугольной формы
с округлёнными углами,
увенчанный
почти таким же
в левом верхнем углу,
но форма инкрустации последней
на бархатисто-коричнево-сером
крыле бабочки -
форма листика ивы,
птичьего пера,
форма улыбки счастливой...
Ночь провела на балконе
красавица явно дневная -
странно,
говорят, жизни им -
один день,
пока не умерла...
Выпускаю
в свето-тень
второй половины июня,
не глядя в глаза,
не очень-то приятно,
когда тебя накрывают ладонью,
не предупреждая,
что спасают,
а не убивают...
Человечек на крыле
похож на японского борца,
расставившего ноги,
скрестившего руки на груди,
а голова его похожа
на поставленную горизантально
боксёрскую лапу -
иероглиф какой-то
да и только,
спрятался за тополь,
вспорхнув в небеса.
Чудеса!
Сколько на свете
изумляющего красиво,
когда во всём - весть
о памяти, не утратившей силы своей в Лете,
что где-то
на умозрительном уровне,
пусть мифологическом,
всё же
есть.
Улетела бабочка,
сверкнув напоследок,
как прицел оптический,
о котором за миг до смерти
не знал,
не ведал...
Боже,
ну что за выкрутасы
у этой
поэтической
фэнтэзи-круговерти?!
Бабочка как бабочка,
если не рассматривать пристально,
уж вы мне поверьте,
я старый паромщик
на быто-бытийной двоякой пристани:
то созидатель,
то погромщик -
марионетка,
чьи ниточки в пальцах,
как я крылья
бабочки, отпущенной
мной на свободу,
нежно, но верно
сжимает Создатель...
Если даже не так -
при мне моя вера,
что не всё в жизни просто так -
более, нежели научным терминам,
доверяю небосводу,
осязаемому оголёнными нервами
единения окрылённого с природой -
пользуюсь в процессе сочинения
стихотворения
скрытыми повсюду
её резервами,
одним словом,
творчество -
ежедневное,
повсеместное чудо
для вошедших в его
волшебное измерение,
так, наверное...