Иисус Назорей

               
                1. ПЛОТНИК ИЗ НАЗАРЕТА


Тишь степная окутала пылью просторы,
Оседает тихонько к земле пелена.
Эхо тронуло звоном пустынные горы
И рассыпались водною рябью колечки потухшего сна.
Сонно льётся в пустыне ручей серебристый;
Как зелёные ёжики клочья травы расползлись;
Солнце светит на скопище дюн неказистых,
И стремятся над бездной песков птицы ввысь.

Голые ветви, как обглоданные жаром кости.
Тишь кипит,
Ветер пылью дымится.
Оглашают долину хрипы волчьего воя и злости,
И порхает печально, крестя дол земли, сумасшедшая птица.

Упивается зной, осушая озёра в лесу;
Летний ветер колышет траву и кустарник.
Погоняет пастух затерявшуюся овцу,
Наполняют тишь звери и звонкий лай с псарни.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

И а к о в

Иисус!
Ты проснулся иль нет?.. Горе брата!
Уж рассвет и с молитвы работают люди!
Прохудилась и ослабла в загоне ограда...
Бесполезно!
С тобою нам толку не будет!

И и с у с

Брат родной мой!
Чего ты, чего ты кричишь?
Иль не выспался ты, или хмурое утро?
В нашем доме стоит благодатная тишь
И душа поглощает Моисееву мудрость.

И а к о в

Ты ли учишь меня?..
Тебя ищет отец!
Ему помощь нужна в мастерской до полудня,
И Симон привезёт этим вечером лес...
Нужно много работать, чтобы жить нам не скудно.

И и с у с

Это римские мытари с их грабительским налогом!

И а к о в

Тише, тише ругайся!
Не потворствуй беде!
Моисей нас учил, что на всё воля Бога!

И и с у с

И поэтому держат они нас в узде?

И а к о в

Видно, плохо усвоил ты заветы пророков
И мятежные всхлипы твои лишь туман,
А туман кроет солнце и ниткой порока
Всех с дороги сбивает белесый обман!

(Уходит.)

И и с у с
(наедине с собой)

Нет!
С такими словами мне ввек не смириться!
Тот туман тайным словом зовёт меня вдаль...

Я же стану, я стану свободною птицей
И мой клюв будет меч и разящая сталь!
Я уйду... Я уйду сегодня же ночью
Звать к спасенью истерзанный бедами люд.
Пусть язычники захлебнутся пустынной жёлчью,
Пусть ужасная кара настигнет их  —  Божий суд!

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Утром, когда солнце в небесах сверкает,
Рыболовы шли по песку к воде.
Пролетали юрко радостные стаи,
И солёный воздух вис на бороде.
Вдруг, на берегу, в глине и лохмотьях
Им попался спящий, бледный человек;
Борода его спуталась от рвоты
И залипла грязью кожа возле век.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

П е т р

Кто это, как рыба, выброшенная из моря,
Отхаркивается и отплёвывается от песка?

А н д р е й

Наверное, нищий...
С тоски и горя
Решил утопиться, но дрогнула страхом рука.

П е т р

Оставь его, он прокажённый!
Смотри как немощен он и убог!

А н д р е й

Эх, Пётр, Пётр!
Он жизнью прожженный
И таким завещал помогать вечный Бог!
Эй, несчастный!
Откуда, откуда ты здесь?
Что тебя привело в Галилею?

И и с у с
(словно в бреду, не открывая глаз)

В тайниках души моей новая весть...
Помогите мне встать... Я устал... я болею...

Шёл я сюда сорок дней,
Путь я искал для души...
Меня гнуло к земле, как к реке ветер гнёт камыши!
Пыль разъедала глаза, буря не дала вздохнуть;
Ветер своею рукой бил меня прямо под дых!
В ноздри забился песок, но продолжал я свой путь
И, наконец, я дошёл до этих мест святых!
Многое понял во мгле,
Путь мне открыла звезда.
Твёрдою шёл я тропою, Духу Святому молясь...
Знаете... Вдруг я устал, кончилась в сумке вода
И меня охватила мутная вязкая трясь!
Но через муть, как сквозь дым, выплыла в небе луна
И пророчеств златые слова золотою водой облеклись...
Я словно проснулся от грубого плотского сна
И всею душой, как птенец, вылупившийся из яйца,
Начал стремиться ввысь!

А н д р е й

Кто же ты, брат-человек?!

И и с у с

Иисус Назорей!
Я пришёл просветить наш народ иудейский!
Надоело собакой выть в будке у римских царей
И скулить от плетей легионов злодейских!
Я избранный... Сын света я, мой друг!
Если пойдёшь со мной, ты наречёшься именем таким же!
И знай  —  любой души недуг
Исчезнет навсегда,
Спасенье станет ближе!

А н д р е й

Спасение?..
Брат Пётр, он мудрый человек!
Он истинный пророк! Какая сила в слове!
Какая упругость и мощь буйных бешеных рек,
Оживляющих зелень в иссохшей дуброве,
В этом, с виду несчастном, калеке!

И и с у с

Идёмте со мною, ловцы человеков!

П е т р

А как же отец наш? А рыбное братство,
С которыми век свой молились, глядя на луну?

И и с у с

Путь к спасенью один,
Он не в доле рыбацкой;
А родные  —  это груз, который всех тянет ко дну!


                2. МЯТЕЖНИК


Ф а р и с е й

Иисус Назорей!
Лунным соком обрызгавший солнечный блеск!
В тёплый, ласковый день мерзкий дождь гнусно льющий на землю!
Невзлюбивший покой, посинелость небес
И смиренность души благозвучною трелью!
Что пришёл ты сказать?

И и с у с

Вы, всевидящая знать,
Это вам не слышны ли на улицах стоны?
Плач людей, как свеча отсветившая в огарок!
Вы должны клювом мудрости проклевать сердцевину зёрен-законов
И внести прежний радостный смысл в великий шабаш,
Без ваших помарок!
Обрюзглый ветер снуёт над головами вашими,
Чадит здесь дым на весь ваш скотный двор...
Ничтожный прах клубится над пашнями,
Как Божий гнев и праведный укор!

Тьмою наказов и запретов вы защищаете Тору;
Для вас нет человека, а есть только крысы!
Не с того ли безумствуют убийцы и воры,
Когда видят всех вас  —   откормленных и чистых!
Вы все, как в зыбучих песках, потонули в лени;
И рассеялись мелкой пыльцою невзгоды...
Я кинжалом расплаты прозвеню по селеньям!
Я  —  спаситель иудейского народа!

Ф а р и с е й

Он мятежник! Гнойник!
Есть ли кто, чтоб заткнуть ему пасть?
Неужели он не видит синагоги священный лик?
Как он смеет рождать презрение в нас?

Д р у г и е
(по очереди)

Не он ли сын Иосифа?
Не он ли плотник был?
Откуда ж взял он вольность грозную
И столько словесных сил?

И и с у с

Когда тесал я доски топором и пот стекал по лбу,
Не отрезвлённый смыслом жизни, я отверг мечту!
И не родная Галилея предначертала мне судьбу,
Не на корабле плыл я к осознанью пути, а на плоту!
Мне Всевышний помог и вдохнул волю к бою,
И благословил меня на путь к Святому Царству!
Римскими солдатами нас завалила империя, как помоями...
Мы должны раз и навсегда покончить с трусостью и с рабством!

Не мир принёс на землю я, но меч!
Тот, кто суму имеет  —  лучше продавай!
На эти деньги мы купим оружие,
И воздвигнем сами себе иудейский рай!

(Толпа разъярённых фарисеев набросилась на Иисуса и его учеников, которые спешно скрылись.)


                3. ИОАНН-КРЕСТИТЕЛЬ



(Иоанн-Креститель мрачный, сидящий в темнице в Еноне. К нему приходят два его ученика)

И о а н н

Рассвет  —  начало жизни одинокой,
Предрешена судьба моя была.
Меня воззвал Спаситель многоокий
И сохранил от плотяного зла.
Я жизнь свою всю посвятил смиренью,
Молился Богу я в пустынях много лет,
Питался саранчою и растеньями
И отхлебнул я всемогущий свет.
Вдали уже гул нарастает некий,
Идёт и брызжет затхлою слюной...
Он предвещает гибель человеку,
Уже рождается к ковчегу новый Ной!
Покайтесь, братья! Вещий сон мне был!
На землю вновь сойдёт Господне Царство!
Молился кровью я, остатком бренных сил,
Чтоб сверг Господь рок каторг и мытарства!

1-й  у ч е н и к

Там, осеняя голубем пречистым люд,
Как гром небесный появился Некто...
И он не крестит, но к нему идут,
И говорят, что он великий лекарь!
Отец, пророк, мессия  —  помоги!
Ты иорданской пеной омываешь души!
Как саранча, кругом одни враги,
Но гниль их слов народу спелой грушей!

И о а н н
(задумавшись)

Хоть я не видел никогда того,
Кого уж кличут чуть ли не мессией,
Но слышал я, что за последний год
Он приобрёл в народе много силы.

2-й  у ч е н и к

О, да! Но не везде туман и дурь
Обволокли пропащей черни уши...
Так фарисеи, чувствуя беду,
Прогнали назареев с их поганой чушью!

И о а н н

Нас, словно туч осенних, много,
А лихость назареев  —  это ветхий мост.
Учил я вас всегда молиться Богу:
Молитесь дальше, соблюдая пост.
Крестил я вас, как сотни лет назад...
Желудок набивал я всякой мерзостью недаром.
Нося верблюжью шкуру, угрюм был я, но рад
Призванью своему  —  зажечь умы пожаром!

А этот проходимец, зовущийся Иисусом,
Я слышал, что он любит испить в гульбе вина,
Что даже не постится, не молится искусно,
Он не превыше всех,
Тем более меня!

Вы часто с ними не вступайте в пренья.
Мы дети мира, и они нам не чета,
Они лишь тень...
Уже рассвет лучами-опереньем
Опоры строит нового моста,
С названьем день.


                4. В КАПЕРНАУМЕ



И и с у с
(обращаясь к сотням приверженцев)

Сегодня на рассвете,
Чуть задрожали звёзды в небе, тая,
А утро мне в лицо зевнуло лёгким ветерком,
Свободною стрелою, пробивая синь, промчалась птичья стая
И кровью налился восход, утираясь туманным платком.

«Грядёт! Грядёт!»  —  затрепетали рощи.
Звериный рой ревёт и метит в бой,
И мы, подобные кустам, обезвоженные и тощие,
Пригибаясь от ветра к земле, теперь, как щитами,
Укрылись зелёной листвой.

Нас сотни и тысячи, рассыпавшихся по пустыням,
Тихий шелест листвы сменился лязгом мечей.
С надеждой и верой мы смотрим на солнце-дыню,
Вкушая сладкий сок её тёплых лучей.
Я пришёл и принёс меч расплаты на землю,
Угнетённый и измученный народ лелеет надежду о новом царе.
Надоело дышать римским смердящим зельем,
Надоело мышами пищать в грязной и голодной норе!

Эти птицы словно прояснили мой разум...
Зловонные туники римских чиновников пропитали воздух!
Эти птицы борьбою пробились к небу алмазному,
И смеются от радости опьяняющей свободы далёкие звёзды!

Нас называют голытьбой и челядью,
И злобно кличут: «трущиеся мазями...»
Мы ж ответим им карающей смертью,
Как Бог наказывает язвами!
Будто из вспоротого брюха неба вылезли кишки-облака,
Кровью обрызганный закат разливается повсюду!
И старается внутрь запихнуть их солнце-рука,
Но приходит ночь-смерть и сгребает всё в мглистую груду!
Иудея подобна сочному луку,
Который раздор режет острым лезвием...
Протягивая к обездоленным исцеляющую руку
Не могу я не рыдать, не брезговать!

И у д а
(про себя)

О чём твердит он? Что желает?
К чему взывает удаль дикая его?
Когда ж наступит обещанное им Царство Земного Рая,
Которое избавит Израиль от римских невзгод?

П е т р

Вот многие ушли! В сомнениях Иуда!
А мы же насмерть будем биться за тебя!
К твоим услугам оружие и люди,
Готовы мы принять души твоей хлеба!

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

(Ночью фарисеи тайно приходят к дому, в котором остановился Иисус)

Н и к о д и м

Приветствуем тебя, кого зовут Равви!
Мы впитали в уши свои слухи о чудесах твоих.
Пришли услышать от тебя  —  то ль о благой любви,
То ли о том, как свищет мятежный вихрь.

И и с у с

Я лишь учу не доверяться людям,
Не брать, не принимать даров.
Да знаете ли вы, что даже лёгкая простуда  —
Болезнь души, и даже для коров!
Вы власть имеете, для душ  —  вы стража!
Оглянитесь же вокруг и вам не о чем будет спрашивать!
Тучи на светлом небе словно черви яблочные,
Хилая вечерняя заря, как изгрызенная и буреющая мякоть.
Радостно и нелепо закружились безмозглые бабочки,
Кровью из разбитого черепа мерзкий дождь начал капать.

Оседает на землю серебристая пыльца,
Виноградные ягоды струятся нежно по лозам, как юность,
И лишь с неба стекает и впитывается в землю гнильца,
Называемая восторженными поэтами „лунностью“.
О, эта луна! Издыхающая ослица!
И как не рыдать мне, как не злиться,
Когда скалы раздирают в клочья неба плоть,
Солнце-глаз выклёвывают птицы.
Небо тучами гноится, дождь  —  как рвоть,
И отхаркивается кровью заряница!
Шею неба горизонт сдавил удавкой,
Оставляя полосу багряную заката!
Прибежала луна облизывать труп неба, как шавка.
Это её обычная собачья награда!
Всё это знак! Всё это символ!
Иоанна-Крестителя удушили крепкие руки власти,
Но переспела и лопнула терпения слива
И, обливаясь, струит сок расплаты на вас!



                5. ВЪЕЗД В ИЕРУСАЛИМ


И и с у с
(ученикам)

Братья светлые! Пришла пора!
Мы желанные гости народных чаяний!
Мы не станем больше скулить с заднего двора,
А придём прямо в столицу наших мечтаний!
Через главные врата мы пройдём громогласно,
Чтобы каждый, чтоб все осознали,
Что слова мои  —  не только слова, а опасность,
Звенящая острейшей сталью!
Я сам убедился в скудости душ
Священников и фарисеев,
Которые в болоте алчных нужд
Утопили заветный ковчег Моисея!
Гибнет в братоубийстве Палестина!
Неспроста зверствуют секарии во всех городах!
Вы признали меня Божьим сыном,
Предсказанным ещё в прошлых веках!

Ирод, казня Иоанна-Крестителя,
Не знал, что Иоанн волчонок,
А я  —  волк!
В лике иудейского освободителя
Я привёл мятежный, откормленный ненавистью, полк!
Так обнажите ж клинков ваших сталь!
Потопающему народу нужна спасающая рука!
Дрожит от волнения туманная даль
И приветствуют нас с престола неба облака!

* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *

(Иисус и его сподвижники входят толпою в Иерусалим. Их встречают сотни восторженных людей)

Г о л о с а  и з  т о л п ы

Мессия!
Новый царь!
Воплощение мятежного гласа!
Наконец пришёл тот, кого звали мы тайно!
Он станет оплотом борьбы с чужеземною пастью.
Недаром у его ног одежды и ветви пальмы!

Ф а р и с е й
(стоит на крыше)

Какое зрелище! Какая дикость!
Нет!..
Не поверю! Ни за что!
Потомок царя Давида?
Новый израильский царь?
Мне хочется всей гневной душой
Плюнуть в каждую из этих харь!

И е р у с а л и м с к и й  с в я щ е н н и к
(стоящий рядом)

Весь город, как блудница, перед ним!
На крышах, в окнах, меж домов
Я слышу шум и радостные всплески!
Ведь это же мятеж!
Кипит лихая кровь!
Суровый вызов! Вызов дерзкий!
Пророк?
На ослике средь дураков!
Я уверен, что во всей Палестине,
Чтобы всех их пленить, не найдётся оков!

В т о р о й  ф а р и с е й

Раскалённым углем пылает моё сердце!
Путаница нежданным гостем у народа!
Слишком редко, слишком редко, единоверцы,
Мы поступались людям в угоду!
Бросьте в воду комок глины
И он вмиг пропитается насквозь!
Так и нервы наши пропитаны,
И виной тому этот нежданный гость!
Вот-вот случится нечто
Грозою в теплый день!..

И е р у с а л и м с к и й  с в я щ е н н и к

Восстал он против кесаря!
Он объявил войну
Не только Риму, но и нам!
В его устах мелькает тлен.
Ведь он погубит всю страну,
Он...
Он движется в наш храм?
_______________________________________

(Иисус на небольшой, но заполненной горожанами, улочке в окружении учеников)

И и с у с

Мой народ! Мой великий народ!
Встанем на борьбу с поработителем!
Возьмите оружие и на лютые невзгоды
Мы ответим им грозным воителем!
Мы должны захватить их храм!..

Ф о м а

Он в охране у тысяч солдат и стражников!

В а р ф о л о м е й

И нас не меньше!
Брат Фома, тебе слышен гам?
Это возмущённые вопли угнетённых граждан!
Народ неотступно следует за нами!

И и с у с

Люди идут со мной и я иду с людьми!
Мы вобьём кол основы нашей борьбы
С захватчиками Палестины!
То время прошло, когда мы волхвами,
С молитвой смиренья в бунтующей груди
Уповали на милость пастушьей судьбы,
И плелись под ударами её розог, как скотина!
Огонь пришёл я низвести на землю,
И как хочу, чтоб разгорелся он!
Уничтожим сей храм, подожжём его кельи
За сонм замученных и истерзанных племён!

* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *

(У входа в храм)

С в я щ е н н и к и 

Оголтелые безумцы!
Остановитесь! Что ж вы делаете?
Неужели вы не видите сотни солдат?
И с этой ношею вы идёте на гибель смело
И ведёте за собой невинных еврейских ребят!

И а к о в

Он  —  Божий сын! Мессия во плоти!
Он  —  новый царь израильский, глупец!

1-й  с в я щ е н н и к

Как он может извлекать такие слова из груди?
Почему они не падают под тяжестью грешных сердец?
Безумец, заткни учеников своих!

И и с у с

О, если же умолкнут эти чада,
То камни враз возопиют за них
И посыплются на вас карающим градом!
Угнетённым людям нужен былой блеск,
Красота и мощь родной страны!

И а к о в

Он  —  царь! Он  —  сын Небес!
Зачинатель священной войны!

И и с у с

В царствие моё
Я допущу всех нищих
С пыльных и заплёванных дорог,
Обездоленных и обделённых пищей,
Не имевших в жизни шерсти клок!
Иных же изгоняю вон!

2-й  с в я щ е н н и к

Кто он такой? Как смеет он
Бульканьем болотной жабы заглушать трель соловья,
Ящером зелёным маячить перед обликом лебедя,
Осуждать законы и сквернить субботний обряд
И разрушить наш храм потребовать?

И и с у с

О, благословенные сыновья света!
Велик этот день!
Бегут по небу облака к храму солнца
И тащат по земле, как плуг, свою тень!
Это примета! Это большая примета!
Так вперёд же за мною!
Не бойтесь!


                6. ИУДА ИСКАРИОТ



(Тайная вечеря. Иисус и его ученики скрываются в одном из иерусалимских домов.)

И у д а

Иисус, сын Божий! Мой наставник, учитель!
Во всех нелёгких странствиях я ведал тайну нег!
И ближе всех к тебе я редко был в обиде,
Ты ящик денежный доверил только мне!

И и с у с

Любимейший мой ученик Иуда!
Скажи мне,
Что довлеет над тобой?
Отчего глаза твои темны, как тучи над летним лугом?
Или ты утомлён священной борьбой?
Ты должен быть бодрей, а ты ж уныл!
Ну и что из того, что не взяли мы храм?
Мы и без храма завоюем этот город!
Нас Бог через друзей в этой горнице скрыл.
Нас ищут, чтобы схватить за мятежный ворот,
Считая нас за новоявленный клан,
Но всё это временно...
Уже встают на подмогу
Тысячи возмущённых братьев Палестины,
А римляне скорее переломают свои ноги,
Чем узнают, где мы скрываемся ныне!

И у д а

Без всякого сомненья,
Как тень пойду я за тобою хоть на смерть!
Но без спокойствия, в дурном смятенье
Топчу мозольными ногами земную эту твердь!
Давно уже тащу в себе терзающий вопрос...
Паутиной он опутал мои мысли;
В глаза он лезет, как копна волос,
Которая неряшливо повисла!

Ответь, прошу тебя, скажи сейчас мне:
Когда наступит Божье Царство?
О нём твердишь ты при любой луне,
Слова о нём лучше любого лекарства!

И и с у с

Мой брат!
Божественное Царство не земное, как Иерусалим!
Оно не из камней и глины...
Грезь!
Не будет Царствия, если отступит Рим,
Ибо оно  —  внутри вас есть!

(Иисус закрывает глаза и откидывает голову.)

И у д а
(отходя, про себя)

Какие странные и непонятные слова!
Неужели и он несовершенен?
Толпа приветствует его!
Он новый царь Израиля?
От дум таких, как переспелая дыня, пухнет голова...
Так значит, не будет иудейского земного рая?
Нет?..
Он безумен! Один из сотни таких же,
Которые рвут раздором мою страну зазря!
Он Галилейский житель!
От них лишь рой невзгод!
Как слеп был я! Теперь же ясно вижу!
Кровавой распрей ощетинилась вдали заря,
И я должен спасти свой народ!

* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *

(Еврейские священники на общем собрании)

К а и а ф а

Вот один человек светит солнцем,
От лучей которого никак не скрыться.
Он бежит упрямым марафонцем,
Неуловимой вьётся в небе птицей!
К себе он тянет угнетённых взоры,
Поверят в то, что он великий царь!
Тогда-то и обрушится на нас проклятье Торы
И от нашего богатства останутся лишь пыль да гарь!
Сюда пришлют из Рима войско кесаря
И наш народ поставят под угрозу,
А нашим местам не будет больше серьёзного веса.
И полетят наши головы, как лепестки с розы!
Но кроме солнца в небе есть затменье  —
Оно сильней влияет на умы!
Лучше чтобы один человек почил в забвении,
Чем весь народ полёг в гробы!

(Входит Иуда)

Кто ты? Что тебе здесь нужно?

И у д а

Облака грызут желудок неба,
Вшами птицы копошатся в листьях!
Это черви выползают из хлеба...
Замешательство в моих мятежных мыслях...

К а и а ф а

Ты мятежник?
Ты пришёл чтоб сдаться?

И у д а

Не совсем!
Пришёл я вам помочь!
Мой патриотизм также естественен, как рабство;
Принёс я радостную весть вам в эту ночь!

К а и а ф а

Не об этом ли наглом мятежнике,
Взбудоражившим всю страну?

И у д а

Я один из двенадцати его учеников!
Взгляните на сияние звёзд на небе, на эту луну
И вы поймёте, что свершается нечто великое на перепутье веков!
За потоком Кедрон, на горе Елеонской
Нынче ночью собирается вся их гурьба,
А потом, когда появится из-за равнин лучистое солнце,
Продолжится их безнадёжная и глупая борьба!

С в я щ е н н и к

Их будет много?

И у д а

Нет... Всего лишь горстка.

К а и а ф а

Как Иисуса нам узнать?
Ты, верно, мстишь ему  —
Мстя льсти!
Луна по звёздным тропам едет, как повозка...
Нам тоже нужны для поимки злодея пути!

И у д а

Он неприметен, словно деревце в лесу...
Я дам вам знак  —  коснусь его устами!

К а и а ф а
(Священникам)

Теперь не будет пощады никакому псу,
Усеем всех их погребальными цветами!
Скорей же  —  медля можно опоздать!
Нужно сразу же поймать их, как рыбу в сети!
Собирайте священников и всю римскую знать;
Немедленно  —  схватить и обезвредить!



                7. В ГЕФСИМАНСКОМ САДУ


И и с у с

Малолюдная, густая роща оливковых листьев...
Лучшего укрытия нам не найти.
Римляне снуют по городу, как крысы,
И мелькают на каждом пути.
И оттого моему сердцу тяжко и скорбно,
Что крысы от власти Тьмы.
Голова моя клонится под меч покорно
И тащит Князь Мира украдкой перстни из сумы.
Сума  —  это дело общее, а перстни  —  это каждый.
Пришло время, когда рассеетесь вы как по ветру пух.
Любите друг друга, потому что однажды
Прольётся на вас ненависть озлобленных старух.
Плодите мир в своих хрустальных душах,
Кому тропа, а кому монастырь...
В мире будете иметь скорбь и нужды,
Но мужайтесь  —  я победил мир!

Только сейчас, только сейчас я понял великую эту силу!
Величие природы в гармонии освещает звезда!
Но теперь не увидеть мне блеска луны, которая плавником скользила,
Сладким солнечным соком не напоить теперь мне уста!
Не понять обаяния гула лесного и шороха листьев,
Не услышать мне звон ручейка и трель радостной птицы!
Как же великолепно водопад облаков струится!
Вот где сокровищница всех небесных истин!

Но роковая ошибка не забудется, не уснёт!
Сам Бог наполнил мне расплаты чашу!
Эта чаша горька, но я выпью её
И осколками пол дощатый украшу!
Страшное ожидание въелось в мои виски,
Скручивает меня от безумной тоски,
Я иззяб весь от холода, близок погибели час!
У меня был припадок...
Но туман тот растаял,
Обнажая тысячи безнадёжно доверчивых глаз
Безнадежных людей безнадёжного края!

(Слышатся шаги приближающейся толпы)

Как много всех! Как много римлян!
Но... что? Иуда идёт впереди?

П ё т р

Предатель! Он опозорил наше имя!
Ярость кипит в груди!

И у д а
(подходя к Иисусу)

Радуйся, учитель! Пришёл твой час!

(Иуда целует Иисуса и тотчас несколько человек окружает их. Пётр бьёт раба первосвященника мечом по голове и ранит его)

И и с у с

Спрячь меч свой, Пётр!
Неужели ты помешаешь мне испить чашу былых дней,
Чашу раскаянья!
Мой друг, спеши! Беги скорей!

(Петр и другие ученики скрываются в зарослях, оставляя Иисуса наедине с толпой.)

П е р в о с в я щ е н н и к

Мятежник! Искуситель!
О чём учил? К чему ты подстрекал?
Ты знаешь, что для народа
Твои слова опасней змеиных жал?

И и с у с

Чего хотел я, знает каждый!
Спроси любого  —  это знают все!
Но знай и то, что плевки и удары заслужил я не за кражи,
А за то, что всего лишь проехался на осле!
Во многом я ошибся, всего не осознал,
Я с волей Божьей не хотел смириться!
Петухом трижды прокричала в небе луна
И вспорхнула тупая, безмозглая эта птица!
Я одного не желаю скрывать
И разбитыми губами везде возвещу,
Что за безумца считает меня родная мать,
И что на правду глаза можно закрыть, как на свечу!
Потому и вам не уйти от меча Соломона
И не спастись от всемирного потопа в Ковчеге!
Не про вас возвестят потомкам святые иконы,
Не на вас будут молиться люди и калеки!
Я не скрою презрения к вам!
Вы продались за римскую оплату,
Вы прислужники врагов прихожих!

П е р в о с в я щ е н н и к

Молчи!
Ты относишься к нашим врагам!
Таких, как ты, мы на корню уничтожим!
Скорее в преторию! Скорее к Пилату!


                8. СУД ПОНТИЯ ПИЛАТА


П и л а т

Как тяжек утренний рассвет...
Усталость зноя чуждой мне страны
И пустошь дней...
Для римлян не секрет,
Что бесстрашны, как звери, еврейские сыны!
Евреи сами ненавидят друг друга,
Простолюдины готовы перегрызть горла своим священникам!
И даже Ирода, казнившего Иоанна-Крестителя от испуга,
И даже его голову хотят насадить на кол и состричь его волосы на веник!

Но что это за шум? Как будто голоса...

(Пилат вышел к толпе возбуждённо голосивших людей)

П е р в о с в я щ е н н и к

Пилат, прокуратор Иудеи!
Мы привели к тебе мятежного Иисуса!
Гляди, как пустынный ветер заплясал,
Сгребая по ямам Галилейский мусор!

П и л а т

В чём вы обвиняете этого человека?

С в я щ е н н и к

Если не был бы он злодеем, то мы б его не привели!
Мы слышали, что он грозил нам цепями,
Его ученики видели, что он лечил калек
И вещал о гибели во всех краях земли!

П и л а т

Тогда возьмите и судите его сами!

П е р в о с в я щ е н н и к

Нет-нет! Наших законов он не нарушал,
Иначе, по закону, мы бы давно размозжили его голову!
Он выл о свержении римской власти, как шакал,
И бесчестил кесаря своим грязным, неотёсанным словом!
И как майская буря, как лютый гром,
Гремел он, возвещая себя новым царём!

(Пилат подал знак легионерам-стражникам и они ввели Иисуса в преторию.)

П и л а т
(с усмешкой)

Говорят, что ты царь иудейский...
На белом коне!

И и с у с

Ты ли это сказал или где-то услышал?

П и л а т

Разве я иудей? Ты мешал всей стране,
Потому что хотел убежать из-под её обваливающейся крыши!
Твой народ и священники предали тебя,
Так скажи мне, что преступного ты сделал?

И и с у с

Уверенность в мессию у народа моего сильна,
И любой из них может объявить царём себя смело!
Но Царство моё не от мира сего!

П и л а т

Итак, ты царь?

И и с у с

Нет, я послушник!
Я Божий слуга и свидетельствую об истине веков!
И всякий кто от истины, тот всегда меня слушает!
Заря знаменьем свыше сегодня повисла,
Как слово Божие...

П и л а т

Что есть истина?

(выходя к иудеям)

Ну вот, ещё один простак,
Ещё один смутитель...

Послушайте, народ иудейский!
Солнечный восход из лазури небес свитый
Засветился над зеленеющим перелеском,
Махая рукою прощально луне,
И будит смиренные и тихие растения.
Тот, кого вы привели ко мне,
Отрицает все ваши серьёзнейшие обвинения!
Я велел избить его плетьми
И вытащить клещами из его глотки правду!

С в я щ е н н и к

Мудрый Пилат! Мы требуем: распни!
Назорей перед нами и перед кесарем виноватый!

П и л а т
(солдатам)

Приведите его!

(Двое солдат привели ослабевшего и окровавленного Иисуса, поддерживая его за руки)

В терновом венце и багрянице
Ты будешь отнекиваться от своей вины?

И и с у с

Слово моё с твоим не сладится!
Моё слово  —  истина, а не умиротворяющие сны!

(Вырываясь из рук солдат, он проходит несколько шагов и, хрипя, обращается к толпе во весь голос)

Слепцы! Слепцы!
Неужели никак не увидите,
Что я уже предрёк страшную гибель вам!
Но я не держу на вас никакой обиды,
Хотя и хотел разрушить ваш храм!
Для бездуховности  —  храм лишь прикрытие,
А я пришёл из провинции вас обличать!
Но да разве важны обвинителям
Обвинённого светлые помыслы за родину-мать!
Вы дождётесь своего часа!
Если я погибну, то обязательно придёт другой,
Но тогда уж, в безумии грозного хаоса,
Вы все расплывётесь кровавой рекой!

К л а в д и я  П р о к у л а
(подходя к Пилату; вполголоса)

Какая смелость!
Муж мой, обуздай свою жестокость!
Убить человека за правду легко,
Но всегда ведь есть исключения и ловкость...

Г о л о с а  и з  т о л п ы

Распни его! Распни его!

П и л а т
(жене)

Ты же знаешь, как дик еврейский народ
И как опасно карябать прения,
А этот человек для меня  —  урод,
На котором срывается зло иудейских дерзновений.
Ты же видишь, что их очень много,
А толпа  —  это неуправляемая стихия.
Они ссорятся, дерутся и убивают друг друга из-за своего Бога!
Тем и опасен сей миг, что в нас могут полететь их угрозы лихие!

(Пилат встаёт с судилища и обращается к толпе)

Народ, вверенный мне на служение,
Все иудеи и римляне  —  братья!
Я исполняю ваше прошение:
Ведите Иисуса Назорея на распятье!

(Толпа приветствует Пилата радостными криками.)


                9. ГОЛГОФА


И и с у с

Какая тяжесть!..
Как ноют кости!
В рубцах всё тело, в клочьях кожа!
И нет ни радости, ни злости...
Мой облик под крестом ничтожен...

Какое зло я причинил кричащим этим людям?
Отчего голова моя стала чучелом для бросаемых в неё камней,
Выхаркивающим кровь и осколки зубов перед своими судьями!
Кто гонит меня волочить этот крест под свисты обречённых людей?

Всё глубже впиваются иглы терновых кустов!
Лицо моё в крови и слипаются пылью глаза.
Но они не нужны мне, чтобы узнать о том,
Что я один,
Что нет ни матери, ни ученика,
Что лишь плетётся за мною тощая коза,
Да хохочут, в отместку за злословие прежнее, облака...

Простите меня... Простите!
Неужели не осталось ничего?
Слишком рано разодрал я колени о неровную, мощёную булыжником тропу...
Слишком горько невзлюбили меня несчастные жители,
А я ведь всего лишь смирял их судьбу!

Где-то воет волчицей голодной ветер,
Меркнет свет сумерками заката,
Никому не сказал я о страшном секрете,
Когда под оловянными шариками падал...
Я спасал только тех, кто поверил в меня,
Тех, кто душою готов был к смирению...
Всадник-солнце на белогривых конях
Осматривает своё синее небесное владенье.

О, Господь!
Для чего же ты бросил меня?
И зачем вырвал силу из хрипящего горла?
Не звучать уже голосу этому по степям,
Не вбивать этих слов гвозди разума в головы!

Какая слабость и какая пустота!
Как душно мне на этом свете!
Вдалеке бессмысленно чуть брезжит звезда
И далёкая луна уже на примете!

Усыпальница веет покой свой жестокий
На уснувшие, на холодные улицы,
А вдали пугливо вздрогнет путник одинокий
И исчезнет внезапно, как тень, что почудилась.

О, луна!
И пращою тебя не достать,
И не найти высокого дерева!
О, этот лунный таинственный свет!..
И стрелой не развеять его,
И не поглотить небесным чревом!

Боже мой!
Как мне жаль всех пророков убитых!
Уж лучше уйти с луною или спрыгнуть в бездну за ней,
Чем тянуть ладони со смоквами к лицу сытому,
Чем презирать всех убогих людей.
Теперь мои руки пригвождены к толстым брусьям!
Но сердцем моим не владеет унылость!..
Я навеки связал свою душу кровными узами
С самим Господом Богом!..
Свершилось!
         

Декабрь 1998–декабрь 1999