Чем Боряра стучится в двери науки? Часть 17

"Вижу нечто странное... Книга вторая"  Часть 17

Знаешь, Рамочка, сегодня я стал свидетелем крайне неприятной сцены. Я сидел за столом в комнате кафедры, а недалеко от полуоткрытой двери два сынка кубинских номенклатурщиков, ну, эти, Санчес и Рамирес, встретили Боряру. Шёл на кафедру, наверно. Меня они не видели, я сидел за книжным шкафом. Но всё слышал.
Мигель Санчес, которому, очевидно,  тоже смертельно надоели занудливые вопросы Боряры о «физическом смысле», рассказал Боряре старый анекдот:

Боряра, какое самое вежливое учреждение в Советском Союзе? 
КГБ!  Там на каждой двери надпись: «Просьба стучать».
Боряра в недоумении спрашивает у Мигеля, зачем он рассказал ему этот анекдот? Какой смысл в нём? 
На это оба, Мигель и Альфонсо, с глумливым хохотом спросили у Боряры:
А чем, Боряра, вы стучитесь в двери НАУКИ? Не головой же!  Она у вас –  самое слабое место!
Впрочем, Боряра, есть ответ и на этот вопрос -- отсмеявшись сказал Альфонсо, -- Хотите послушать ещё анекдот, про Штирлица? И, не ожидая согласия, начал рассказывать.

Штирлиц шёл по лесу. Внезапно из-за елей выскочили четыре эсэсовца. Двое схватили Штирлица  за руки, двое – за ноги. Штирлиц чудом отбился...
Чудо болело три дня и мешало ходить...

Общий смех. Мигель, эдак задумчиво, промолвил:
Может быть, Боряра,  вы тоже «чудом» стучались в двери науки?! И «чудом» туда попали?!
Сардонический непристойный смех обоих...
Не понимаю вашего юмора, товарищи, -- сказал холодно Боряра.
На что Альфонсо мгновенно ответил:
Гусь свинье – не товарищ!
Тогда я улетаю..., -- и, замахав крыльями, Боряра удалился под неловкий смех обоих. Они поняли, что Боряра их же поставил в глупое положение.
И ты, Федя, смолчал?
Конечно нет! Я вышел из комнаты и попросил их зайти на кафедру. Там я сказал им холодно и безапелляционно:
Вот что, «друзья». Или вы немедленно извинитесь перед Борярей за совершенно хамские шутки в его адрес или я откажусь быть вашим научным руководителем и вообще, поставлю на ближайшем заседании вопрос о вашем отчислении из аспирантуры. Мне такие аспиранты и коллеги не нужны!
Они испугались.
Фёдор Иванович, да мы же пошутили! Мы не хотели его обижать, да мы и над другими так смеёмся. И Боряра к этому привык!
А над собой вы тоже «шутите и смеётесь» таким вот образом?
Сомневаюсь, что Боряра «привык» к вашим гнусным шуткам, но уж я – никак нет! И не намерен «привыкать»! Меня не интересуют ваши «объяснения».. Ещё раз – или немедленное, публичное, при всех аспирантах и студентах старших курсов, извинение перед Борярей за хамство, или вы вылетите с кафедры и притом быстро!
Мигель, обозлившись:
А вот Вы сами, Фёдор Иванович, называли Боряру идиотом, когда он ещё учился у нас на факультете. Мы что-то не слышали Ваших извинений! Значит Вам, доценту или профессору, его можно оскорблять, а нам, аспирантам, даже пошутить нельзя?!
Я высказывал своё тогдашнее мнение сугубо частным образом, не знаю, где вы это услышали. Публично я никогда такие вещи не говорил. Но смею вас заверить: я давно переменил своё ошибочное мнение о нём. И более того, извинился перед ним в присутствии заведующего кафедрой профессора Кунина и нескольких старших сотрудников кафедры. Боряра тогда даже спросил у меня удивлённо: За что, мол, я прошу прощения? Довольны?! Итак, завтра на общем собрании кафедры вы просите у него прощения и обещаете более таких «шуток» в его адрес не отпускать!
Альфонсо язвительно: Это Вас, Фёдор Иванович, Ваша жена так «проборяровски» настроила? У неё с ним такая любовь, водой не разольёшь!
Рамирес, ещё одно замечание и вы вылетите с кафедры уже завтра! Я лично буду этого добиваться и добьюсь! Грубо говоря – это не ваше дело, кто меня настроил или не настроил! Я жалею, что в советской школе запрещены физические наказания. За ваше подлое замечание насчёт моей жены, я бы отвесил вам хорошую пощёчину! Но не принято профессору бить по морде мерзавцев аспирантов!  Моя жена с Борярей в дружеских отношениях уже потому, что он -- честный и порядочный человек, чего про вас никак нельзя сказать! Можете идти и собирать свои вещички. Я больше разговаривать с вами не намерен.
А вы не боитесь, что мы бы вам ответили на пощёчину? Ведь нас двое!
Не боюсь! По двум причинам. Первая, и не очень важная,  я  владею техникой карате (Федя умолчал, что этой технике обучила его Рамона) и через несколько секунд после вашей попытки, вы бы превратились в корчащиеся и визжащие от боли куски мяса.
Но это не главное. Это мелочь! 
Вторая причина в том, что вы трусы! Вы не посмеете меня тронуть и пальцем! Всё ваше поведение по отношению к Боряре основано на вашей трусости. Потому с ним вы так заносчивы! Вы знаете, что Боряра, невысок ростом и не силён физически, ничего вам не сделает. «По морде» не даст! А вот если бы вместо Боряры был бы чемпион СССР и мира по боксу в среднем или тяжёлом весе, «гордость советского спорта», вы бы не пикнули даже. Заискивающе хихикали бы, встретив его! А пикнули бы, получили бы две  затрещины и лишились бы половины зубов.
Он, он... бы пошёл под суд! Товарищ Кастро этого бы не допустил!
Ничего подобного! Допустил бы! Вас бы выслали из Советского Союза «за антисоветскую деятельность, несовместимую со статусом студентов!»  Да ещё иск был бы предъявлен Кубе за годы вашего обучения и проживания  в  СССР на советские деньги! И на Кубе вас ни Кастро, ни другие партийные лидеры за это по головке не погладили бы.
Вы же оскорбили честь и гордость советского спорта! Олимпийского золотомедальника! Он бы ещё в героях здесь ходил! И правильно!  Вы трусы и эта трусоть ваша видна за версту!
Они испугались уже всерьёз.
Фёдор Иванович, простите, пожалуйста. Мы просто ляпнули не подумав. Извините. Завтра мы извинимся перед Борярей! Честное слово! Мы не хотели обижать ни Вас, ни его!
Уходите, мне противно с вами разговаривать. Вашим руководителем, даже если вы останетесь на кафедре, я не могу быть более. Ищите себе другого! Всё, прощайте.
Повернулся и захлопнул дверь перед их носом. В общем вёл себя так же по-хамски, как они. Но меня, Рамочка, взбесило их подлое замечание насчёт тебя! Сейчас позвоню Петру Ефимовичу домой и откажусь от них.
Федя, Пётр Ефимович болен. Сердце. Ни в коем случае не звони к нему с такими сообщениями. Ведь для него – это дополнительное переживание!
Ты права, я позвоню к нему просто справиться о здоровьи и расскажу, что деется на кафедре. А о них говорить не буду.
Федя, в целом, ты был прав полностью. Я уже замечала, что они относятся к Боряре с легким презрением и глумлением, но не думала, что они докатятся до такого хамства. Ты правильно с ними говорил! Я даже удивлена твоей резкостью, молодец. Хотя ты, конечно, фантазёр Никогда Союз не станет портить отношения с Кубой из-за  каких-то паршивых юнцов. Замнут скандал, пожурят ласково обоих и всё Никого высылать не будут и тебе придётся нелегко выкинуть их из аспирантуры! Неужели ты думаешь, что из-за жены какого-то зам. зав. кафедрой Советы будут ссориться с кубинскими номенклатурщиками? Их же ставленниками и выкормышами?! Постарайся от них избавиться под каким-либо другим предлогом
А Боряру ты защитил правильно. Тем более, что  ты его какое-то время,  действительно, недолюбливал.
Рамочка, ты с ним в дружеских отношениях. Я не могу сказать, что мы с ним друзья. Но такое подлое издевательство кого угодно выведет из себя!
Интересно, Федя, откуда Боряра знал об этой остроумной шутке конферансье Алексеева? «Тогда я улетаю...» Шутке столь же остроумной, сколь и опасной для острослова.  Алексеев за неё  в конце тридцатых годов  загремел на Магадан на много лет. К счастью, выжил.
А Боряра  часто бывал на филфаке. Там, наверно, и услышал это от кого-то из старых преподавателей, лично знавших Алексеева или свидетелей его ответа.
Я только не могу понять, зачем им требуется унижать Боряру. Ладно, он неспособен к математике! Они – очень способны. Так у них же явное преимущество перед ним! Зачем им потребно издеваться над ним?
О, Федя, это очень свойственно для большинства людей. Если не могут в чём –то превзойти другого, стараются его унизить, дабы самим чувствовать себя наверху, заурядная психология рабов.
Рамочка, не резон таким способным молодым людям как Санчесу и Рамиресу  чувствовать себя «ниже» в сравнении с Борярой! Они, с прискорбием признаю, очень способны к теоретической физике, а что Боряра? 
Вот видишь, Федя, ты этого не чувствуешь, а они, наверно, в глубине своей души, ощущают какое-то невидимое превосходство Боряры, не в математике, конечно, и поэтому стараются его как-то уколоть и унизить. Кроме того, можно быть психологически рабом, будучи одновременно способным и даже талантливым специалистом  в какой-то области! Есть масса очень способных людей в разных областях науки и искусства, а по сути, мерзких и подлых личностей! Одно не связано с другим! Для них  Боряра -- на более низкой ступени иерархической стадной лестницы, а для любого раба что может слаще унизить того, кто стоит ниже, более слабого, более бесправного (хотя бы с его, унижающего раба, точки зрения.)
Не понимаю, что такое они могут чувствовать, что я, преподаватель, не чувствую?
Если быть точной, то ты тоже почувствовал это, Федя, но не придал значения своему наблюдению. Помнишь, как-то давно ты сказал, что «Даже такой осёл как Боряра и то, пытается что-то придумать своё, задумывается над какими-то неясностями в физике, а они, «гении» – никогда!» Сказал ведь?! Тогда это, правда, относилось к Календарини и Затолокани. Но они уехали в Италию. А эти двое – остались.
Рамочка, задумываться мало!!! Надо ещё уметь ДУМАТЬ так, чтобы были хоть какие-то результаты! А где они у Боряры?
Не знаю. Может быть уже есть что-то...

Между прочим, Федя, как отличить столь нелюбимое тобой «объярлычивание» от тобою же любимого «настоящего думания»?
Ты задала очень неожиданный вопрос. Странно?! Я всё время, действительно, отличаю их друг от друга, но никогда, собственно, не задумывался над тем, а как я это делаю. Просто чувствую, обычно, где настоящее мышление, а где его широко распространённый суррогат – «объярлычивание». Да, странно -- говорю, призываю, а сам даже не определил чётко, как их отличать. Скажем так:
«Объярлычиванию»  свойственна поспешность и легковесность выводов, их заурядность, общедоступность, что ли, а в настоящем мышлении дойти до каких-то выводов – это длительный трудный процесс.
Значит, Федя, быстродумающий учёный, такой, как Ландау, мгновенно видящий или ошибку или решение – это «объярлычиатель», по-твоему?
Ну, что ты, Рамочка. Ландау – это явление из ряда вон выходящее. Он  думает быстро и удивительно точно! Я говорю не о таких гениях и исключениях. Хотя ты права, значит я неправ. Не в быстроте  главное! Хотя не могу отделаться от мысли, что и эта лёгкость в навешивании привычных ярлыков тоже характерна для суррогата.
Вот, нашёл, тривиальность выводов, умноженная на быстроту, поспешность.. Ведь что происходит при объярлычивании? Человек не думает по-настоящему, а ищет для предмета, или явления, или чего угодно готовый ярлык в своём сознании, полочку, уже заранее заготовленную для укладки чего-то неясного на неё. И, обычно, конечно, находит! Готовых штампов и ярлыков у нас в сознании гора, целая свалка. Ими нас снабжает и наша наследственность, и социальная среда, в которой мы находимся. Привычки, предрассудки, стадное мышление «быть как все», и, конечно, извне, «сверху» навязываемые лозунги и шаблоны мышления.  Поэтому, вместо того, чтобы ДУМАТЬ над чем-то неясным и незнакомым, мы находим лёгкий и быстрый путь – навешиваем на это «что-то» любой ярлычок, оказавшийся «под  рукой» и таким образом создаём для себя видимость объяснения.  Думать ведь тоже не хочется, лень, зачем напрягаться, а пустить мысль по заранее проторенной дорожке несравненно легче, чем мучительно пытаться найти в своём сознании не поверхностное,  не по-видимости подходящее определение, а что-то новое, или точное, пока в привычные рамки не укладывающееся!
Значит, повторяю,  для объярлычивания характерны – заурядная привычность выводов и определений, умноженная на «легковесность и быстроту» этих выводов.
Ленность мышления, порождающая эту склонность заменять процесс думания, его суррогатом, с использованием стандартных приёмов мышления и штампиков в определениях. Поскольку штампы – ярлыки генерализованны, общие для большинства индивидов в данной популяции, то и их тривиальность – всеприемлемость, тоже сразу бросается в глаза. Фактически, здесь действуют те же факторы и особенности стадного мышления, которые ещё Френсис Бекон описал в виде «Идолов». Идол Рода, Идол Пещеры, Идол Рынка и Идол Театра! По наличию в мышлении человека этих вот идолов можно увидеть, что он не мыслит, а объярлычивает. Тотальная приверженность к доминантным в данном «социуме» мыслям и понятиям.. Думать как все!

А что характерно для «действительного» мышления?

Умственный труд, иногда совсем не быстрый! Хотя, как ты уже заметила, есть особые таланты, которые думают и «правильно»  и быстро. Хотя, пожалуй,
неординарность выводов! Человек думающий – думает самостоятельно, не подаваясь на соблазны лёгко вторгающихся в его сознание «дьяволят» -- идолов. Кстати, эта неподатливость дело тоже – трудное и сопряжённое с внутренней борьбой, борьбой с самим собой, со своим, постоянно склоняющимся к стадному, мышлением. Я это часто замечал у самого себя, думаешь о чём-то и вдруг видишь, что думаешь так, «как принято», как «тебе когда-то внушили», как «полегче» и отвергнуть этот путь, ох как тяжело. А иногда ещё хуже – сам этого не замечаешь даже! Вот это меня пугает и мучит!
Фактически, и объярлычивание и настоящее думание внешне очень похожи – и там, и там даются заключения, определения чему-то новому, новому для данной ситуации. Но вот какие это будут определения, вот это и указывает, думает ли человек самостоятельно или стадно объярлычивает!