От кого загораживаемся

Стоят заборы стройными рядами,
Бросая друг на друга свою тень,
Сравнимые лишь с горными хребтами,
Ведь это вам не из ветлы плетень.

Вот величаво, сделанный из бута,
Смотря на всех, как будто с Эвереста,
Он в каждом человеке лилипута,
Лишь видит, знай, мол, свое место.

А вот под стать Кремля зубастых стен,
Рядами ровными красуется кирпич,
Ему не страшен ветер перемен,
Не прошибет его закона бич.

А этот словно каменный утес,
Свой хмурый взгляд потупил над рекой,
И как надежный верный пес,
Он охраняет обитателей покой.

Здесь разве что Китайской нет стены,
А в остальном, фантазия безмерна,
Во времена  Пунической войны,
Такие стены строили наверно.

Мы будто все готовимся к осаде,
И вот сосед мой, в землю пряча взор,
Для безопасности наверно ради,
Свой в небо устремил забор.

Всё говорю не с целью осужденья,
А мысль моя, поймёте вы, проста.
Здесь сделав небольшое отступленье,
Скажу, что мой забор из профлиста.

Поддавшись общему, возможно настроенью,
Свой по периметру весь огород и сад,
Я к своему большому сожаленью,
Загородил листами, а теперь не рад.

Себя вот так в железо закатав,
Живу теперь как в банке из-под шпрот,
С соседями все связи оборвав,
Сижу в своей норе я, словно крот.

О, тяжкий груз - забора заточенье,
Всё больше стал меня он раздражать,
Мы потеряли главное – общенье,
А нам друг другу было что сказать.

Мне не с кем поделиться впечатленьем,
От накануне сыгранной игры.
С соседом не попить мне с наслажденьем,
Пивка в беседке, прячась от жары.

И по утру приветствием обычным,
Руки как раньше мне уж не подать,
И стало делом вроде бы привычным,
Через забор друг другу нам кричать.

До минимума сузив круг общенья,
Привет! Дела как? – крикнув на ходу,
Нас бешенного ритма искушенье,
Уж не страшит ведя на поводу.

Сети мы словно телефонной абоненты,
То вечно заняты, то  недоступны,
Огородив свои апартаменты,
И наши души стали неприступны.

Я вспоминаю деревенский палисад,
Простой штакетник без излишеств и узоров,
Где каждый дом, казалось, тебе рад,
Дверей не пряча за грядой заборов.

Вся жизнь была как будто на виду,
И не забуду никогда как всем селом,
Приняв чужую, как свою, беду,
Построили для погорельцев дом.

Наивно может быть в то время полагал,
Народ, законы Божьи взяв за аксиому,
Когда большим грехом тогда считал,
В лихое время не помочь другому.

Те времена были куда трудней,
Но не пристойно было бедности стыдиться,
И мы средь этой круговерти дней,
Умели вместе горевать и веселиться.

А жизнь пошла, по видимому, в гору,
Для нас теперь закрытых нет границ,
Но к нашему всеобщему позору,
Радушных меньше все встречаешь лиц.

Да, в этой жизни все не так уж просто,
И даже как схоронят нас едва,
Там за оградой местного погоста,
Ещё одну поставят два на два.

Заборы равнодушия все выше,
И нас устраивает, видимо, вполне,
Что мы души своей уже не слышим,
Там за забором, где-то в глубине…











Фото взято с доступного сайта, на авторство не претендую.