Автобиографические записки

…Дверь приоткрылась, и в комнату вошел солнечный луч, а я пила звездный чай, потому что было раннее утро, и звездочки не покидали мою чашку. Но вот звездный чай закончился, и в комнате заплясали чудесинки. Их никто не видел, никто не слышал, а я их хорошо рассмотрела, потому что все волшебное я вижу сразу. И тогда мне захотелось сделать что-то необыкновенное. Было холодно, и я подумала, что пора сварить лето:

К охапке солнечных лучей
Прибавить крики журавлей,
Добавить голос ручейка,
А после песенку сверчка,
Повеять теплым ветерком,
Заправить радугой потом,
И эту смесь перемешать,
Глаза закрыть и подождать.
На травку нежную присесть –
И можно лето ложкой есть.

Попробуйте и вы сварить лето. Думаю, что это просто, если вы немного учитесь волшебству. А учиться волшебству надо с детства. Для этого нужно быть наблюдательным, любить природу, уметь удивляться и, конечно, быть мечтателем и  фантазером…
Я никогда не забуду своего детства. Жила наша семья в городе Златоусте, на Урале. Каждое утро заводской гудок звал людей на работу. Я просыпалась и видела из окна высокие заводские трубы. Было очень интересно, что там за трубами?

Мой Златоуст! Мой милый городок,
Здесь каждый домик, словно теремок
И речка быстрая зовётся Ай,
И горная тропа на Таганай.

Здесь детства дорогого колыбель,
А за окном растёт поспешно ель.
Мой город детства, милый Златоуст,
Тебе оставлю радость я и грусть.

Эти строки я написала в 12 лет.               
               
Когда мне было целых четыре года, во мне появилось главное качество для поэта: я очень часто грустила, и плакала. Мне казалось, что я никому не нужна в этот миг, но это было недолго. Слезы высыхали, и я попадала в мир своих фантазий.  Открывая Айболита и Муху-Цокотуху, забывала обо всем. Сказочные герои Чуковского находились рядом со мной. Вот Айболит присел у стола, он лечит куклу Наташу, а Бармалей хочет отобрать Наташу у Айболита и утащить ее в Африку, но тут выходит смелый крокодил Тотоша и прогоняет Бармалея:

Бармалей, Бармалей,
Куклу  Натку пожалей,
Наточка поправится
И у нac останется…
Так слагались первые стихи. Во мне гудели, звенели, булькали и пели рифмы, но я не понимала этого звона, Мне хотелось то петь, то плакать, то летать:

Палка - это палка,
Но если захочу,
Я палку в самолетик
Сейчас же превращу...

С тех пор я иногда летаю и так же, как в раннем детстве, восторгаюсь первыми солнечными лучами, капельками дождя, пением птиц и во мне живет волшебник, который помогает придумывать мне стихи и сказки.

…Годы шли. Вместе с родителями я переехала в город Миacc. В Машгородке тогда было всего несколько домов, новая школа, а рядом лес.
Лес, лес, лес! Это сказка, это чудо, это загадка, это что-то таинственное   и необыкновенное. В городе лес! Вот здорово! Я мечтала увидеть волка или зайчика, появились первые стихи о лесных обитателях. Мнe было так радостно вдыхать запахи леса и придумывать свои первые стихи.

Мой милый лес, мой славный чародей,
Скажи, где прячешь ты своих зверей?
Скажи зверюшкам, что я их люблю,
Я им сегодня песенку спою…

Белка с ветки прыг да скок –
Запасает шишки впрок.
Запасает, запасает,
В гости зайку приглашает…

Эти стихи записал мой папа, когда мне было шесть лет.

…Однажды, когда мне было девять лет, мы отдыхали на озере Аргази. На озеро выехало несколько семей. Мы поселились на большой поляне рядом с озером. Это был настоящий палаточный городок, и мне захотелось придумать названия улиц в этом городке. Я придумала очень смешные названия: улица синьора Мухомора, улица Заплаканной ромашки,  улица Прыгающего одуванчика, Bopoний переулок, Проспект танцующих травинок и былинок.
А фамилии жителям палаточного городка придумал папа. Семья Жевачкиных, молодая чета Спячкиных, Семейка Рыбаковых. А я была Ходячкина-Бродячкина. Я  постоянно что-то затевала и придумывала. Было весело и взрослым, и детям.

Папа устраивал КВНы среди детей и взрослых. Мы часто участвовали в соревнованиях по плаванию, бегу в мешках, прыгали через костер, ловили рыбу.
Настал день отъезда, погода была превосходная, и мы решили переночевать в нашем палаточном городке еще пару ночей. К вечеру послышались первые раскаты грома, но мы и не подозревали, что разразится страшная, просто чудовищная и опасная гроза.
Зрелище было потрясающим!
Удары грома были оглушительными, а вспышки молний, их было несколько, просто ослепляли глаза. Все началось так внезапно, что я и еще двое ребят моего возраста оказались одни в палатке. Нам приказали не выхо¬дить из палатки и держать в зубах резиновые круги.
В тот момент рядом с нами погибли трое отдыхающих. В нескольких метрах от нас у палатки молнией парализовало женщину. Но тогда мы, дети, ничего об этом не знали.

...Шли годы. Я ходила в школу, и мои родители тоже ходили в школу, потому что всю жизнь отдали педагогической работе. Всю  жизнь они ходили в школу, в этот шумный балаган, где обитали «чубчики, косички, челки, мальчишки - забияки и девчонки: забавные, смешные и обычные, и просто очень даже симпатичные»...
Училась я примерно, любила копаться в словарях, и в справочниках. Часто болела, оставаясь наедине с собой. И тогда мне хотелось писать. Вот эти неуверенные строчки десятилетнего поэта:

Тихо, и ничто не изменится,
А вокруг меня пустота.
Я, забытая всеми, пленница.
Прошу вас купить мне кота

Кота мне подарили: черного, без единого белого пятнышка, Еro звали Фома  Фомич. Он был очень интеллигентным котом, о нем можно много писать. Это в отдельной книге  «Мои любимцы». Её  я продолжаю писать.
…Время шло, и жизнь торопилась превратить меня в подростка. Я влюблялась в одноклассников, писала первые стихи о любви, любила Пушкина, Лермонтова, Есенина, играла в шахматы, а в 14 лет стала учиться играть на фортепиано. Это стало профессией, В 1976 году стала студенткой Минераловодского музыкального училища по классу фортепиано.
В  1980 году встретила человека, который стал моим мужем. В 1981 году родился сын Александр, в 1986 году - дочь Ольга.
Подрастали мои дети, и я  начала придумывать для них стихи и сказки, а также появилась необходимость в создании новых дидактических стихотворений.  Так родилась на свет первая азбука:
На страничку «А» ступила -
Дверцу в азбуку открыла…

Азбуку мы выучили легко. Вот так:

 «О» - как твой открытый рот,
  Если громко он поёт.

Или:

Буква «Ё» - колючий ёжик:
Глазки есть, не вижу ножек…

Буква «Ж» - сестра жучка,
Только нет у ней брюшка…

Появилось множество прибауток, шуток, кричалок, перевёртышей. Вот некоторые из них:

          Ой! Глазок открылся,
          Ой! другой открылся.
          Ротик улыбнулся,
          Ушки маму ждут.
          Кто счастливый самый?
          Кто увидел маму?
          Чьи сегодня ножки
          Встанут и пойдут?  / Олины ножки /.


        Каша в кастрюле ворчала, ворчала.
        Вдруг из кастрюли она убежала.
        Каша овсяная просится в рот,
        Каша в тарелку сама к нам идёт.
        Нет у нас мышек, не водятся белки,
        Кто же съест кашу из нашей тарелки?   / Олюшка /.

Вместе с кашей появились Капризыч,  дядюшка Аппетит и дядюшка Режим.
       ...Ну – ка,  топни, каблучок,
          Прочь, Каприэыч - старичок,
          Прячьтесь, слёзные платочки.
          Не нужны вы нашей дочке!

Мы  с  дочуркой  уносили  «слезные платочки» в ванную комнату, топая ногами и размахивая руками…
Много стихов я писала своим детям. Не все записывала. Не все сохранила. Сочиняла стихи во время совместных игр, прогулок, пред тем, как укладывала детей спать. Сколько импровизированных песенок было тогда спето мной моим малышам!

Серьёзно начала писать стихи после семейной трагедии

Пишу сказки, рассказы, стихи, загадки, дидактические игры, считалки. «Захлёбываюсь рифмовками». Не хватает времени на всё...

Я начинаю писать и всё проходит: боль разлук, болезнь, переживания. Я сливаюсь с белым пространством листа, чтобы оставить на нём след своей памяти.
Снова старые ходики ворчат на меня и говорят: «Не воз-мож-но быть од-ной, не воз-мож-но быть од-ной…

Я вспоминаю, как болела
И, задыхаясь у окна,
Глотка я воздуха хотела,
Лишившись радостного сна.

Больница, южный санаторий,
Туманный взор и тусклый свет.
В пять лет так много было горя
И детства порванный билет.

Тоска в глазах и боль тупая…
Была совсем я не такая,
Как те, которым всё дано,
Но жить мне было суждено.

Эти строки я написала в четырнадцать лет.


Я не любила своё детство, но мои большие глаза смотрели на мир так, будто этот мир был создан для этих глаз. Был любимый папа, весёлая жизнерадостная мама. Была удивительная природа Урала, поездки на Чёрное море в Крым, путешествия с родителями по городам России. Обида не задерживалась в моём сердце. Вместе с родителями мне было так радостно и легко. У меня были подруги из параллельного класса, из другой школы, а свой класс я так и не полюбила. Однажды Зинаида Прокопьевна, наша классная, осуждала при всех одноклассницу. Бедная Таня, на неё напали все, ругали, как могли (за глаза, конечно). И Зина была с ними. Я как-то случайно оказалась в этой компании. В ужасе убежала и поняла, что меня могут судить так же.
В другой раз, учительница математики, Валентина Ефимовна, задала каждому сделать из бумаги модель куба, пирамиды и цилиндра.
Я склеила из бумаги эти модели, а «им», почти всем эти кубики и пирамидки сделали родители на заводе. Да и расчёты объёмов и площадей приложили. Но их кубики похвалили, а мои модели оказались в мусорной корзинке, оценили их в четыре балла. С тех пор я твёрдо запомнила, что в мире нет справедливости и честность никому не нужна. Ведь мой папа тоже мог принести мне эти пластмассовые фигурки. Только душа моя никак не могла мириться с этим. В моём сердце скакали рифмы, в воображении жили несуществующие друзья. Мне хотелось быть сильной. Из этого класса я перешла в другую школу. Через 30 лет именно ученики этой школы пригласили меня на встречу, а те, с которыми провела восемь лет, так и остались чужими.
Когда я перешла в десятый класс, родители переехали в город Минеральные Воды, где я закончила среднюю школу № 2. Класс был дружный. А я была сильной ученицей. За это меня уважали. Впервые почувствовала, что меня считают своей. Был взлёт. Поняла, что в этом мире лучше всё добиваться самой.

НА ФОТО МОИ КНИГИ, ИЗДАННЫЕ В ИЗДАТЕЛЬСТВАХ ЧЕЛЯБИНСКА, МИАССА, ЗЛАТОУСТА. К счастью, средства на издание книг пока находят издатели.