Марина Савченко. Верлибры...

“Творческий ритм от весла, гребущего против течения…”
Марина Савченко
***

Чтобы писать верлибры
нужен скверный характер
как минимум два диплома
два иностранных
английский или португальский
разнообразные вина
прогулки
Зальцбург  Париж  Хабаровск
салат из креветок
и много сыра
чтобы писать верлибры.


***

Озорной ветер гонит любопытный лист
пока тот не поймет, что нужно пристанище.
Но где?
Лист вертится, таращит зеленые глаза,
цепляется за чьи-то ноги,
скользит по чьим-то пьедесталам.
Ветер для всех один, а лист кроток,
и в суете боится ошибиться.
Неужто лучшее место для него
та куча – у контейнера с мусором?…

***

В том краю цвели ирисы фиолетовые
Мягким распушенным фетром чуть помахивали
рыжим рыночным саранкам , что на сопочке
все толклись на видном месте вроде вывески.
И несет меня по кругу вверх , вниз,  в сторону:
в циферблат воспоминаний стрелкой впущена.
Вон-  в цветистой той добыче , вся по маковку,
и подсинена, и подрумянена, да все смываемо.

***

Жаль нет каминных  неистовых часов-
время так время.
Сейчас ручные шепчут из-под манжеты.
Не моден грохот, ну что ж,
а если каминные вернуть
и с ними чинность,
и циферблат огромный:
куранты бить над головой,
начнут сверять часы,
а время меж тем   нас
проецирует в наследство.
Но заводя пружину за завтраком
или вставляя батарейку за обедом
кто помнит э-т-о.


***

Охота чаю-
зернистого
звончей монет,
как от зрачка ко дну
лютующего кипятком,
наикрепчайшего из всех-
даже двух рук,
щедрого на цвет, вкус.
Охота чаю
для продления жизни,
данной после чая.
Охота чаю-
гармонии нездешних трав.
Желанный столбик чаю-
последнее
в цепи прозрений дня.


М.Цветаевой

Как будто повторился твой разбег, Марина –
полет  из детства в юность, полет на детский верх. Извечною мечтой о крыльях глянулся  второй этаж из зала. Чердак и маленькая дверь. Чердачное окно, за ним небесные поляны из чьей-то жизни, ставшие моей...
Два дня на этот дом дано и вечность. Внизу сидим, обсиживая квадратные края стола. Вполслова да вполвзгляда отмериваю встрече, зато  на детский верх лечу                в сопровождении милом – ступеньки из поющего материала.
 «Останься на день»,– слышу, а хочется на год иль два. Ступеньки перемыть и перепеть – их две октавы.



В русском стиле

Голубая линия-ниточка любимая.
Голубая линия – шейка голубиная.
Почта голубиная – почта соколиная.
Крыльев стук-
сердце тук- тук- тук.
Мил, будь добр, покорми голубей,
приручи хоть эту голубушку.
Мил, будь зол, не целуй
кому хочется
шейку длинную, жилку синюю,
чья ты гулюшка ?


 НА ДИСКОТЕКЕ    (монолог семнадцатилетней)

Ты мне нравишься,
ты мне очень нравишься.
Высокий стройный светловолосый.
В быстром танце – неотразим.
Я чувствую, как иду на сближение.
И вот оно!
Как приз за испытательный срок
мне жесткий свитер на щеке.
Я не знаю ни цвета глаз,
ни имени,
ни голоса –
только руки и плечи
и свитер колется.
Как сладко прикасаться к тебе.
А через плечо вижу: кому-то нравлюсь.
А ты?
Где, где твои глаза?
Подбородок, нос, - не вижу.

Все застилает медленная музыка
и тьма.
А вокруг взгляды-дезодоранты,
взгляды-антистатики.
Кто
ты
такой,
что так нравишься мне?
И чувствую, что шагну за тобой
в темноту.

Поплыву к утру лепестком
бело-розовым,
Пусть!
А пока льну
и таю
в вязком танце.
А пока
только
плечи и руки
и времянка из них.
Может все обойдется?

               
МУЗЫКА

У тональности есть цвет,
Запах и даже вкус.
Его узнаешь,
Когда с пальцев звук оближешь.
Тогда почувствуешь,
Что было до и после.
И как из колыханья воздуха
И расплескивания  ветра
Рождается и  исчезает
М у з ы к а. 


***
C некоторых пор
Я делаю переводы
Со звездного на русский.
С серого – на голубой,
С синего – на бирюзовый,
Или цвета морской волны.
С нежно-розового – на красный,
С малинового – на алый
И даже пурпурный.
Медные цепочки слов
В моей власти
Сделать серебряными
Или золотыми,
Украсив их
Настоящими драгоценностями
Смыслов –
Изумрудами, рубинами
Или бриллиантами.
Исчерпав всю палитру,
Я пишу затем
Только белым –
Белым стихом
На белом листе бумаги,
И скармливаю их
Белоснежным голубям.
Они кормятся с моей ладони
Крошками белых стихов,
Которые я перевожу
Со звездного на русский.

Марина Александровна Савченко
 Приморский край


Созидательница верлибров   
Тамара Кузьмина


Ма-ри-на… Внутренний ритм стучит в ее имени. Волна и берег. Вода и земля, город и деревня. Большой провинциальный город –ее среда… И ее же среда – старенький деревянный дом, в котором вкусно пахнет прошлым.
И ее теперешнее настоящее – с деревенским бытом, картинами ее мужа – художника, «странной» мебелью, сделанной его же руками, трехцветной кошкой Чуней – когда-нибудь тоже станет прошлым.
 А пока моя подруга Марина, обладательница мистического имени, имени Цветаевой и Влади, волею судеб (уж в который раз) заброшенная в поселок Тигровый, пишет сценарий собственной жизни.
С путешествиями, трагедиями, со взлетами и падениями, насыщает его любовью и радостью, поэзией и музыкой.
Творчество заложено в шести буквах ее удивительного имени. Мне с ней легко. Она – легкий человек. Создается впечатление, что она с легкостью претворяет проекты, сокрушает преграды, проникает в «запретные» материалы.
А, еще она создает праздники. И в День ею придуманного Весеннего Дятла, взрослые люди уподобляются детям и дятлам. Они стучат, бренчат и пляшут, играют в буримэ. И с нетерпением ожидают следующего праздника.
Поэзия, журналистика, музыка, педагогика и драматургия – это все Марина. Она – созидательница и создательница верлибра, диковинного плода поэзии. Она прекрасно поет и читает свои стихи под собственную музыку, ее всегда ждут и ей всегда рады, поскольку она придумщица и выдумщица. Она закручивает окружающее пространство в спирали и пространство отвечает ей ритмами и рифмами, флюидами и верлибрами, верлибрами, верлибрами…