Беседа

Пред затянутым столом сидели
Двое. Виски и беседа недурна.
За окном снега–метели,
Ясные закаты тлели.
И огонь трещал, гоняя лики сна…

Первый был одет в тряпьё бетона,
Да бездонным горлом ел хлеба.
А второй всё пыль сдувал со швов хитона,
И сигар златых ловил клуба.

Всё лицо его лоснилось днями,
За спиною Банки, сети – города.
Он играл в руках всё душами–огнями,
Закрома ломились, да в груди звезда.

                /
Собеседник, Липка, - был гоним ветрами.
                /
На плечах гитара крыла вой…
Взгляд усталый заграждён стенами,
Всё качал седою головой.

Вопрошал его застольник милый,
                /
Наливая поймами в стакан огня:
«Ты уж стар, дороги за плечами
На спине пути и ересь дня,

Ты прожил полвека, тропы измотал,
Ноги стёр и взоры дыбил.
И усталыми ногами крылья изорвал,
Жизнь поел, да время выпил.

Что имеешь ты теперь, глупец
Жил одной людскою добротою,
Век скитался из конца в конец,
Скоро смерть тебя измажет дремотою.

Ты взгляни в меня – мой славен труд!
мне подвластен мир былого,
да, мне льстят, но мне не врут,
Пьют моё любое слово!

Речь моя – вино для всех,
Мну руками блеск зари.
Я и слава, и успех.
Чтож мне грустно, говори?»

Отвечал беседник с горькою усмешкой:
«Что же ты возможен взять с собой?
Не приделать к гробу тяжкую тележку,
Злато–кровь, не пронести с судьбой!

Всё, что ты оставишь за собою,
Выпьют и сожрут твои потомки,
Время смут замажет твои веки.
Славу твою сделает негромкой.

Только ты накроешься землёю,
                /
Все в тот час забудут про тебя.
Крепкий лик растащат кирпичами,
Бранью век поделятся любя.

Грустен ты, что гаснет свет у взора год от года,
Да безжалостно куранты бьют часы;
А пред ликом смерти нет красавца и урода,
Всем она дарует ровно сны…

Слышишь музыку хрустящей ты в кармане.
Да поэзию находишь – звон монет…
Лишь себя, а тлен ты не обманешь,
У искусства не зелёный цвет!

Меня ты вопрошаешь, что имею я?
                /
Да ничего, и видит Господь, как я рад!
Дарил я миру.
Лишь себя навек!
Я чист и лёгок, в небо нет преград!

Я был в мирах, где рвали вены,
И я спасал их – стар и млад.
С открытым ликом брал я перемены,
Гонял рутину–жизнь назад!

Последний хлеб ломал с изгоем,
Делил глоток сырой воды.
Со всеми вкруг давился горем,
И ветер не сбегал с моей узды!

А ты трясёшься век на груде злата,
Да пьёшь – глотаешь льстивы речи.
                /
Беги, пока не опоздал, - открыты врата
Да сделай лик почеловечней!»

Вставал, словами теми
Брал свой скарб.
А за окном уж гаснет вечер.
На лике ночь.
Открыв все двери,
Ушёл он прочь.
Погасли свечи…

04.2001.