Осока цепит днище лодки

Осока цепит днище лодки,
табаню вёслами слегка,
протока – не протока - глотка,
а дальше - весело река.

Всё дальше берег, синь простора,
блистание ряби лёгких волн,
их тары-бары – разговоры,
щепою разговор тот полн.

Водоворот, ужель затянет?
Летит испуганный чирок.
Тогда и лодка щепкой станет,
водоворот родил порог.

Лишь пеной белою умыла,
катнула дальше в путь волна.
Не для тебя река – могила,
и не тебе она - жена.

И вот – земля, родная суша,
хруст бересты, дымок костра,
а на земле, конечно, лучше:
гранитный стол, брезент шатра.

Дитя толпы, страны, посулов,
желаний, планов и идей.
А лодку бы перевернуло
и не видать тебе людей.

А потерял бы ты немного,
желания и планы – дым,
а прикоснулся, может, к Богу
под стрелолистом золотым.

Да, нет, в дурилово – не верим.
А к Богу лучше – подождать.
Чирки, как пули, пролетели,
не успеваешь сосчитать.

Обратно – к вёслам, без печали.
Над островами виснет мгла.
И волны лодочку качали
любовно, только – без тепла.

За поворотом, на стремнине,
где злой водоворот кидал,
обломки в темноте проплыли,
никто их больше не видал.

10 июня 2010 г.
С-Петербург