Самурай чамплу продолжение

          Почитателям аниме и боевых
          искусств посвящается.

В неизвестном столетьи, как перст, один,
Никому не продавший душу,
Жил самурай по имени Дзин…
«А теперь заткнись и слушай!»

Мастерством учителя он превзошел,
С ранних лет будо изучая,
Но из додзе не с миром – с позором ушел,
Меру подлости черной не зная!

С тех пор он бродил по стране своей.
Меч – его единственный спутник.
Хоть случилось встретить ему друзей,
Вновь один на дороге путник.

И вот на распутье Дзин повстречал
Такого, как сам, бродягу.
«От этого», - просебя он сказал,
«Трусы давали тягу!»

Длинные волосы забраны в хвост,
Глаза – как черная бездна!
Тут Дзин подумал: «Ты, парень, не прост! »
И понял: слова бесполезны…

Клинки сверкнули, как две звезды,
И начался танец смерти!
С яростью падающей воды
Мы б ту битву сравнили, поверьте.

Дзин оценил отточеность поз
И плавность кошачью стиля,
Он понял, что не в мастерстве тут вопрос,
А попросту в грубой силе.

Не знает жалости самурай!
Мгновенье – и кончена битва…
Солнце окрасило неба край,
И сердце врага пробито!

Тяжелые капли с клинка стряхнув,
С душой отлетевшей простившись,
Дзин в дальний путь отправился вновь,
Своим богам помолившись.

Не успел отойти и пары шагов,
Как странный голос раздался:
«Умирать не бросают даже врагов!...»,-
Покойничек отозвался!



«Однако, силен», - подумал Дзин.
«Жив еще, хоть на сердце рана!»
«Бросать же со смертью один на один
Я и вправду его не стану!»

Одежду в крови разорвал без труда
И тут «окатило» Дзина:
«Я с девушкой дрался – вот это да!!!
Позор на мои седины! ;)»

Что делать, как быть?
Наш Дзин не знал…
Как помочь незнакомке в дороге?
И тут в душе его зазвучал
Голос Учителя строгий:

«Коль будет ранен смертельно друг,
Существует последнее средство!
Оно одолеет любой недуг –
Это нам от богов наследство!

В лесной глуши растет цветок.
Распускается только ночью.
Коль вложишь в рану его лепесток,
В несчастье сможет помочь он.»

До утра в лесу проблуждал наш Дзин,
Но цветок отыскал, поверьте,
Пока девица один на один
Вела поединок со смертью.

Уже почти приближался рассвет,
Как Дзин к костру притащился,
Лепестки вложил в рану:
«Помогут иль нет?»
И тут же сам «отключился».


Играют на соснах солнца лучи,
Лес окутан веселым пеньем.
Ярче картины ты не ищи,
Художник, для вдохновенья!

Догорел на поляне из шишек костер,
И роса траву расцветила,
Добрый ангел крылья свои простер,
И смерть, ворча, отступила…

Солнечный зайчик, играя, скользнул
По безмятежным лицам,
И наш герой во сне улыбнулся…
Что ж ему в это утро снится?

Мы считаем победы, теряем друзей,
Вновь на путь возвращаясь упрямо.
Но слово есть - всех на свете милей –
Это нежное слово «мама».

Даже если не долго наш жизненный путь
Своим светом она озаряет,
Чтобы с верной дороги во мглу не свернуть,
Этот свет душа не теряет!

Дзин увидел во сне, как будто она,
Которой лишился так рано,
Стоя в доме его родном у большого окна,
Ему врачевала раны.

«Что ж ты плачешь, мама? Ведь я победил!
Мало равных мне в боя искусстве!»
«Я боюсь, чтоб душу ты не загубил,
Поддавшись ярости чувству!»

«И вправду немало я жизней сгубил,
И врагов на тот свет отправил!
Но совести чистой всегда верен был,
Никогда не играл против правил!»

«Но одну то жизнь ты все-таки спас…»
И тут растворилось виденье…
Дзин подскочил на циновке враз,
Спит девица – хвала провиденью!

Дзин нежный локон убрал со щеки,
И глаза навстречу раскрылись,
Были ресницы длинны и легки
И звезды во взгляде искрились.

«Как твое имя?», - Дзин прошептал,
И, нет конца удивленью!
В ответ имя матери он услыхал:
«Я - Чен», сказало «явленье».


С тех пор стали странствовать наши друзья
Не поодиночке, а вместе,
Но не делал Дзин того, что нельзя,
Не касался девичьей чести.

В битве поможет друга рука,
И защитой спине – катана!
Но каждый вечер светла и легка,
Тень костра между ними встанет.

И так много дней…Как будто у них
Быть не может чувства иного,
Дружба верная их хранит,
Бережет молчаливое слово.


Лишь однажды при свете вечерней звезды
Вспомнил Дзин, что он – мужчина.
Возле быстро бегущей у ног воды
Загорелась душа без причины.

В такие мгновенья разум молчит
И совесть в тень отступает…
Увидел Дзин, что девушка спит
И его намерений не знает…

Дзин рядом присел и за плечи встряхнул
Свою боевую подругу,
Словно кто-то меж ними черту протянул,
Есть граница запретному кругу.

Чен открыла глаза: стали боли полны
Те озера, где звезды играли.
И понял Дзин: не возьмет он вины,
Как когда-то сберег от стали.

На этом скалистом крутом берегу
Его руку Чен крепко сжала,
Сказала ему: «Я так не могу!...»
И в лес стремглав убежала.

С тех пор тянулись как прежде дни
И никто тот вечер не вспомнил,
Как будто клялись в молчаньи они,
Для себя уговор запомнив.

И новые битвы, и новые сны,
И новые вместе мечтанья.
Казалось, тот вечер забыли они,
На судьбу положившись заранье.


И вот отельчик на стыке дорог,
Уют и покой, как в детстве…
Мимо путник усталый пойти б не смог,
Мечтая у ванны раздеться! ;

Хозяин налил воды потеплей
И из спальни тихонько вышел…
В этот вечер впервые за много дней
Ночевать им случилось под крышей.

Роняла сакура лепестки
И луна стыдливо смотрела,
И несмело коснулась рука руки
В нереальном отсвете белом.

Были чувства, как горный ручей, чисты,
Были губы слаще нектара…
И Бог смотрел на них с высоты
И думал: «Вот это пара!»

Лишь только под утро счастливым сном
Усталое тело забылось…
Дзин видел, как вишни цветут под окном
И еще кое-что ему снилось…

Во сне его был веселый малыш,
Смеялся он, а не плакал,
И смеясь повторял: «Чего ты молчишь?
Скажи мне хоть слово, папа!»


Играют на стенах солнца лучи,
Дзин один, лишь записка рядом…
В записке три слова: «Меня не ищи»
И мысленный образ: «Так надо!»

И понял Дзин, что когда они вновь 
Так нежно касались друг друга,
Он наконец-то нашел любовь,
Но потерял подругу.

Он прошел сотни верст, сто имен назвал,
Он их бы вспомнил едва ли,
И если порой о Чен забывал,
То всегда вспоминал на привале.

Он на небо смотрел,
И созвездия вновь ее образ ему рисовали.
И если это была не любовь –
Не то мы любовью назвали.

Катаны свист и шелест огня
Ему по-прежнему внятны,
Он надеялся: «Чен, ты помнишь меня,
И не осудишь меня ты…»



И вот наконец сто дорог позади,
Он в деревню вошел на рассвете:
Жилища уютные, храм впереди,
А у храма играют дети.

Лениво тек рассветный туман,
Поясом вился у стана…
И повстречался ему мальчуган
С простой деревянной катаной.

Были движенья его легки,
Он пел и смеялся звонко,
И Дзин подумал:» В ученики
Хотел бы я взять мальчонку!»

И наклонившись к нему спросил:
«Кто твой отец, скажи мне?»
А мальчонка улыбкой его одарил
И умчался прыжками большими.

Дзин не спеша за ним пошел,
А вот и дом на пригорке:
Легкие ставни, бамбуковый стол
И расписные шторки.

И Дзин подумал: «Хотел бы я
Когда-нибудь жить в этом доме…
Чтобы была у меня семья,
И что-то, катаны кроме! »

Стройная женщина на порог
Ступила и  крикнула звонко:
«Кого ты привел из  дальних дорог?»
И приласкала ребенка.

Дзин посмотрел, и не стало вдруг
В мире ни красок, ни звуков…
Он понял – больше не будет мук,
И кончена их разлука!

И Чен на него подняла глаза,
И мгновение вечность длилась…
Дзин прошептал: «Ты мне не сказала!
Значит, правда тогда мне приснилась!»

Был ответом ему лишь звон ручья,
Да шелест листвы в роще:
«Я не хотела стеснять тебя,
 Я думала: так будет проще…

Свободу твою не мне отбирать,
Ведь птице не место в клетке!
Но раз уж ты здесь – лишь тебе решать,
Кого отцом будут звать наши детки.»


Что дальше случилось, нам невдомек,
Но на следующем рассвете
Рядом с Дзином шагал паренек,
И оба были, как дети.

В тумане фигуры их плыли вдаль,
И мгновение вечность длилась.
Кто на будущем сможет поднять вуаль,
Тот нам скажет, что дальше случилось…

                2009-2010г.