Элегия для Марины, Р. М. Рильке

Элегия
......................Марине Цветаевой-Эфрон
...................................июнь 1926

Много на свете потерь, Марина, срываются звёзды!
Нам помножить ли их, куда и к каким нам с тобою
Звёздам примкнуть! И в общем уже всё давно сочтено.
Свято число - им, падающим, не уменьшить.
Каждый сорвавшийся штурм – и падение и взлёт.

Было бы всё лишь игрой, сменой ли равных, отсрочкой,
Но имени нет, не найти где-то тайных наград?
Волны морские, Марина!  Глубь мы, Марина, небо.
Тверди земные, Марина, мы - тверди, мы– тысячи вёсен,
И жаворонков, в поднебесье прорвавшихся, трель.

Начинаем с восторгом, и переполнены чувством...
Вдруг теряем свой вес, словно жалоба песнь звучит.
Так ли это? Может быть правильнее: предвкушенье восторга.
Нимфы ведь тоже похвал так достойны , Марина.
Божества так невинны, они похвалы ждут, как дети.

О, дорогая, лучше побольше хвалить.
Ничего не имеем мы. Поддержим цветки ладонью,
Поникнувшие головки.  На Ниле так делают, в Kоm-Ombo.
Так что, Марина, от престола, лишь короли отрекаются.
Мы же, как Ангелы, настежь двери откроем для всех спасаемых.
Больше об этом ни слова, хотя бы сделаем вид.

Ах,  какая вдруг отрешённая, рассеянная Марина.
Даже если ушла в себя. Это всего лишь предлог.

Это с совестью сделка, если кто-то из наших,
Не выдержав, в нападение перейдёт,
Месть  убивает. Это смертельная власть.
Признак врага - его повышенная любезность
И странная сила в том,  что заставляет живущих нас
Переживать. Быть иль не быть. Знаешь сама,
Как приходилось нам бить головою об стенку

снова рожать... Больно? Только глаза на теле
под мириадами век...каково? Как больно нам,
было больно, из нашего серрдца образ взлелеянный вырывать
К цели летели мы вновь, как перелётные птицы

Любящим трудно, Марина, и невозможно
Знать о закате так много. Вновь возродиться –
Прежде старый гроб,  прежде он темноту осмыслит
Там, под рыдающим древом... это скорее,
Чем гроб опустеет. Сами ж - как веника прутья

И чем сильнее их гнёшь, тем закруглённей венок.
Как веет их майский ветер! И у вечности в сердце
Дышишь ты и живёшь, исключителен этот миг.
(О, как я могу понять, женский цветок на равном,
на бессмертном кусту. Как сильно я в воздухе нОчи

рассыпаться вместе хочу) Раньше познали боги,
как, притворившись, идти за своей половиной.
Мы завершаем суть, как две половинки луны.
И с приближеньем срока, грядущего перемены,
Разве мы снова сможем  отдельно продолжить путь
Бессонный и одинокий  по бесконечной долине


Elegie
........................an Marina Zwetajewa-Efron


O Die Verluste ins All, Marina, die st;rzenden Sterne!
Wir vermehren es nicht, wohin wir uns werfen, zu welchem
Sterne hinzu! Im Ganzen ist immer schon alles gez;hlt.
So auch, wer f;llt, vermindert die heilige Zahl nicht.
Jeder verzichtende Sturz st;rzt in den Ursprung und heilt.

W;re denn alles ein Spiel, Wechsel des Gleichen, Verschiebung,
nirgends ein Name und kaum irgendwo heimisch Gewinn?
Wellen, Marina, wir Meer! Tiefen, Marina, wir Himmel.
Erde, Marina, wir Erde, wir tausendmal Fr;hling, wie Lerchen,
die ein ausbrechendes Lied in die Unsichtbarkeit wirft.

Wir beginnens als Jubel, schon ;bertrifft es uns v;llig;
pl;tzlich, unser Gewicht dreht zur Klage abw;rts den Sang.
Aber auch so: Klage? W;re sie nicht: j;ngerer Jubel nach unten.
Auch die unteren G;tter wollen gelobt sein, Marina.
So unschuldig sind G;tter, sie warten auf Lob wie die Sch;ler.

Loben, du Liebe, la; uns verschwenden mit Lob.
Nichts geh;rt uns. Wir legen ein wenig die Hand um die H;lse
ungebrochener Blumen. Ich sah es am Nil in K;m-Ombo.
So, Marina, die Spende, selber verzichtend, opfern die K;nige.
Wie die Engel gehen und die T;ren bezeichnen jener zu Rettenden,
also r;hren wir dieses und dies, scheinbar Z;rtliche, an.

Ach wie weit schon Entr;ckte, ach, wie Zerstreute, Marina,
auch noch beim innigsten Vorwand. Zeichengeber, sonst nichts.
Dieses leise Gesch;ft, wo es der Unsrigen einer
nicht mehr ertr;gt und sich zum Zugriff entschlie;t,

r;cht sich und t;tet. Denn da; es t;dliche Macht hat,
merkten wir alle an seiner Verhaltung und Zartheit
und an der seltsamen Kraft, die uns aus Lebenden zu
;berlebenden macht. Nicht-Sein. Wei;t du’s, wie oft
trug uns ein blinder Befehl durch den eisigen Vorraum

neuer Geburt . . .Trug: uns? Einen K;rper aus Augen
unter zahllosen Lidern sich weigernd. Trug das in uns
niedergeworfene Herz eines ganzen Geschlechts. An ein Zugvogelziel
trug er die Gruppe, das Bild unserer schwebenden Wandlung.

Liebende d;rften, Marina, d;rften soviel nicht
von dem Untergang wissen. M;ssen wie neu sein.
Erst ihr Grab ist alt, erst ihr Grab besinnt sich, verdunkelt
unter dem schluchzenden Baum, besinnt sich auf Jeher.
Erst ihr Grab bricht ein; sie selber sind biegsam wie Ruten;

was ;berm;;ig sie biegt, r;ndet sie reichlich zum Kranz.
Wie sie verwehen im Maiwind! Von der Mitte des Immer,
drin du atmest und ahnst, schlie;t sie der Augenblick aus.
(O wie begreif ich dich, weibliche Bl;te am gleichen
unverg;nglichen Strauch. Wie streu ich mich stark in die Nachtluft,

die dich n;chstens bestreift.) Fr;he erlernten die G;tter
H;lften zu heucheln. Wir in das Kreisen bezogen
f;llten zum Ganzen uns an wie die Scheibe des Monds.
Auch in abnehmender Frist, auch in den Wochen der Wendung
niemand verh;lfe uns je wieder zum Vollsein, als der
einsame eigene Gang ;ber der schlaflosen Landschaft.

Aus: Die Gedichte 1922 bis 1926 (Muzot, 8. Juni 1926)